Маньчжурия, 1918. Особый отряд (СИ) - Аристов Руслан Иванович

— Я совершенно с вами согласен, господин Путилов, — медленно покивал Колчак.

— Как вы знаете, Александр Васильевич, на юге — это Кубань и Дон, формируется мощное антибольшевистское движение во главе с известными и авторитетными генералами. Я более чем уверен, что сейчас, в дни мощного наступления немцев на западе, наши союзники были бы крайне заинтересованы в воссоздании Восточного фронта, и вот на этом мы можем сейчас сыграть — отделение нашего банка в Париже готово финансировать антибольшевистские силы на юге России, а наше китайское представительство готово финансировать все здоровые и патриотичные силы здесь, на Дальнем Востоке и в Маньчжурии.

«Вот оно что», — понял Колчак. — «И что же он предлагает?»

— Дело теперь за авторитетным вождём, господа, — вмешался в беседу генконсул. — Нужен вождь, объединяющая фигура!

— Вождь, значит? — переспросил вице-адмирал.

— Именно, господин Колчак. Здесь, на востоке, всем антибольшевистским силам нужна авторитетная, объединяющая фигура, герой войны — и этот человек вы, Александр Васильевич, — заявил консул. — Поймите, наши британские союзники крайне заинтересованы в том, чтобы вы проявили себя здесь, на этом участке.

Вице-адмирал отпил горячий чай и откинулся на спинке удобного стула — именно это и витало в воздухе ещё с прошлого лета, когда он мог возглавить путч вместо Корнилова, но не возглавил.

«От судьбы не уйдёшь, видимо».

— Господа, — он оглядел собеседников, — но ведь я не политик, я солдат, моё дело — флот, исследования!

— Увы, Александр Васильевич — сложные времена требуют тяжелых решений и гражданского мужества. Вам придётся быть и командующим, и политиком, — взмахнул рукой Путилов.

«Вот почему сорвалось моё назначение в Месопотамию — я понадобился союзникам здесь, в Китае и в Приморье, как политическая фигура», — это догадка ему настроения не прибавила, хотя в глубине души он давно это понимал.

— Вам надлежит отправиться в Пекин, господин вице-адмирал, а потом — в Харбин, — продолжил Путилов, — там вы возглавите формирующиеся антибольшевистские силы.

— В каком качестве я туда отправлюсь? — уточнил Колчак.

— В Пекин — пока ещё как частное лицо, а уже оттуда — как человек, назначенный на должность начальника Охранной стражи КВЖД, если всё сложится так, как я планирую, — ответил банкир. — Работы будет очень много, генерал Плешков не справляется и потерял контроль над ситуацией.

— Какого характера работа? — вице-адмирал внимательно смотрел на банкира.

— Я не знаю всех подробностей — вас введут в курс дела в Пекине, но в Харбине и пограничье — вольница, воинские части разлагаются, офицеры кучкуются в разные организации сомнительного толка — вам предстоит взять всё это дело под свой контроль. Наш банк обеспечит финансовую сторону вопроса — от этого напрямую зависят и перспективы дороги, и банка, и многочисленных русских торговых организаций в Китае, и Добровольного флота.

Несколько секунд Колчак думал, сжав пальцами чайную ложку.

— Что же, я согласен, господа! — обвёл он взглядом собеседников.

— Отлично, Александр Васильевич! — довольно покивал банкир.

Через полчаса Колчак покинул здание консульства и вернулся в гостиницу — предстояло выезжать завтрашним поездом на Пекин. Консул обещал подготовить там почву — посол Кудашев лично будет курировать этот вопрос, а Путилов выписал ему дорожные чеки на представительские расходы — двадцать пять тысяч рублей, которые можно было обналичить в любом отделении Русско-Азиатского Банка.

В гостинице он пригласил своих офицеров спуститься в ресторан — там он им объявил о сделанном ему предложении и предстоящей работе. К его удивлению — все пятеро были если не в восторге, то отнеслись с пониманием и выразили желание сопровождать его дальше. Отметили это дело хорошим вином и свининой в подливе с тушеным рисом.

Выехали утром, одиннадцатичасовым поездом, в блиндированном вагоне первого класса. Багажа было немного, только самое необходимое. Поезд шёл с постоянными задержками и простоями — в Нанкин доехали на третий день после отправления, хотя должны были за тридцать четыре часа. Потом переправились на пароме через Янцзы и доехали поездом до Тяньцзиня, на ночь остановившись в отвратительной вокзальной гостинице.

— Надо было плыть паромом, — констатировал Федотов, когда наконец-то они сели в поезд на Пекин.

— Я думал, что между Шанхаем и Пекином есть прямое железнодорожное сообщение, а поди ж ты, — удивился Канин.

— Хорошо иметь английские деньги — они открывают любые двери, — добавил лейтенант Плешков.

В Пекин ехали четыре часа и приехали после полудня — весь путь занял почти неделю. Как заранее выяснил Колчак у консула, посольство располагалось относительно недалеко от императорского дворца, в специальном посольском квартале Дунцзяоминьсян.

Вокзал кишел толпами людей, довольно много было и европейцев, и японцев — вице-адмирал отличал их по аккуратной, богатой одежде и брезгливому отношению к местным. Сев на лавочки, лейтенанта Канина послали организовать такси или извозчика.

Он смог найти две машины, но с водителями-китайцами Канину и потом Федотову долго пришлось объясняться знаками и междометиями — они не знали ни слова по-английски и не хотели брать ни русские рубли-николаевки, ни сингапурские доллары, которые у них ещё оставались. В итоге кое-как сошлись на половине британского фунта серебром и двух сингапурских стрейтсдолларах купюрами.

— Как же домой хочется, в Россию — надоела мне эта Азия, — меланхолично заметил Федотов, когда они ехали в машине. — Только вот дома матросы со штыками и прочим холодным оружием.

— Не все они такие — там малая часть буйных верховодит остальными, — ответил вице-адмирал.

— Это грабители, а не извозчики, — недовольно заметил капитан второго ранга Потапьев. — Мы им отдали целое состояние. За эти деньги можно было купить эти колымаги.

Колчак посмеялся.

— Надеюсь, попадем на обед, — сказал он.

Их довезли прямо к черным решетчатым воротам посольства, за которыми виднелся красивый белый особняк с черепичной крышей в глубине небольшого парка. Они были в штатском, поэтому к ним из-за ворот вышел молодой поручик, который смотрел на них с подозрением.

— Приветствую, господа! Кто вы такие?

— Я вице-адмирал Колчак — нас должны ждать!

Офицер вытянулся и отдал честь.

— Так точно, господин вице-адмирал! Господин статский советник ожидает вас и поручил немедленно вас пропустить — мы ожидали вас ещё позавчера! Прошу, господа — проходите, — поручик зашёл через проходную будку внутрь и открыл створку ворот изнутри.

Взяв свои чемоданы, они двинулись за офицером к зданию. Поручик передал их ещё одному офицеру — как понял Колчак, это был начальник охраны посольства в чине капитана. Он разместил их на первом этаже, в гостевых комнатах, и пошёл докладывать послу.

Посол, статский советник Кудашев, вскоре спустился к ним — он всех поприветствовал и предложил обед.

— Вы устали с дороги, господа, — сказал дипломат, — поэтому о делах говорить будем вечером, я как раз приглашу заинтересованных людей — надо очень многое обсудить, события развиваются стремительно.

«Приятный человек, совсем не кичится тем, что он князь», — отметил Колчак, поскольку он слышал много хорошего про этого человека ещё по его работе в дипломатической канцелярии Ставки.

Пообедав и отдохнув, офицеры потом купались и брились — после такой поездки это было особенно приятно.

Вечером начальник охраны посольства постучал в гостевую комнату и пригласил вице-адмирала и его людей на ужин.

В просторном, хорошо обставленном зале на втором этаже, освещённом двумя огромными люстрами, уже был накрыт большой стол. Возле зашторенных плотными портьерами окон стояли люди в костюмах — они курили, стряхивая пепел в пепельницы, установленные на элегантных бронзовых подножках, кое-кто из них был с коньячными бокалами в руке. Двое японцев сразу бросались в глаза.