Леонид Каганов - До рассвета
– Все будет хорошо. – повторил я.
– Я устала. – сказала она, – Я очень хочу спать. Мне уже прохладней.
– Спи, все будет хорошо. – повторил я.
Мне показалось что мы сидели вечность и девушка уже уснула, но вдруг до меня донесся ее голос:
– Меня… зовут… Оксана.
– Спи, Оксана. – сказал я и сжал ее руку еще крепче. Жилка пульсировала совсем слабо.
У моих ног что-то стукнуло.
– Пей, бля, я тебе оставил. – раздался издалека пьяный голос Олега.
Я отвинтил колпачок, запрокинул голову и выпил все, что оставалось в бутылке. На миг мне почудилось что стало лучше и отступила жара, но затем голова начала кружиться, кружиться, в висках зашумело, я еще раз открыл глаза – комната плыла и качалась, залитая фиолетовыми клубами света, шторы уже не спасали. Вдруг стало еще светлее. Послышался звон стекла и гул ветра. В глазах все плыло и двоилось, я закрыл их и постранство вокруг завертелось. Не понятно было где верх и где низ. И тут грохнул выстрел.
– С-с-сука! – промычал я. – А обещал меня сначала избавить…
– Получи, блядь! – раздался голос Олега и послышался второй выстрел. И еще один.
Насколько я смог почувствовать, в меня опять ничего не попало. Тогда я собрал последние силы, вынырнул из мутной круговерти и увидел комнату и мельтешащий силуэт на фоне белого окна. Заслоняясь медвежьей шкурой, Олег резко выглядывал наружу как из окопа, выкидывал руку с пистолетом и тут же прятался обратно.
– На, блядь, сука! – орал он и нажимал курок, – На, блядь, звезда-пизда!
Я закрыл глаза и мир вокруг утонул и исчез.
* * *
Когда я открыл глаза, комната была залита оранжевым маревом. Голова гудела и стучала, тело не слушалось, вокруг стояла жара, пространство качалось перед глазами и страшно хотелось пить.
– Оклемался, салага? – услышал я голос Олега.
– Что? – я как мог сфокусировал взгляд и огляделся.
Я все так же лежал на полу. Рядом лежала Оксана, ее тело было твердым и прохладным. В углу на медвежьей шкуре сидел Олег и чистил пистолет.
– Оклемался, говорю?
– Сколько осталось до рассвета? – спросил я.
– Да вот блядь твой рассвет. – сказал Олег и кивнул на окно.
Я встал. Голова закружилась, но я устоял на ногах и подошел к окну. Сначала я не увидел ничего кроме оранжевого света. Потом я подумал что у меня двоится в глазах. Но затем я понял. В воздухе висело солнце, а сбоку плыла Блуждающая звезда – маленький диск с мутной оранжевой короной.
– Олег, блядь… – крикнул я и закашлялся. – Как это? Что это?
– Пиздец отменили. – хмуро сказал Олег. – Она пролетела мимо и уебывает на хуй.
– Ну как это может быть? – крикнул я. – Этого не могло быть! Ученые ведь все проверили, доказали и вычислили!
– Не могло быть? – заорал Олег и подскочил ко мне, – Такие как ты, уебы, думают что много, блядь, знают! Они, блядь, вычислили! Они, суки, подсчитали! Они что, блядь, пили с этой звездой? Они, блядь, ебали ее? Так еб твою мать, откуда они знают про нее, а? Они, суки, думали что это будет как жопой в костер. Я же, блядь, все это читал – и как солнечная система сойдет на хуй с орбиты и как атмосферу сдует к ебеням и про плазму-хуязму и остальную хуйню. Я же, блядь, верил! Колька, мудило! – он схватил меня за плечо и потряс, – Мы же им верили, мудаки! А они нас наебали! Ты понял?
– Ничего не понял. Так все же хорошо? Все же кончилось?
– Что, блядь, кончилось? Для нас все кончилось. – Олег отошел в угол и устало сел на шкуру. – Я ждал когда ты проснешься. У меня как раз осталось два патрона. Избавить.
– Избавить? – я ошарашенно уставился на Олега. – От чего избавить?
– Ты так ни хуя и не понял? – Олег тоскливо посмотрел на меня, – Я так и думал.
– В смысле?
– Как ты будешь жить, блядь? После всего что ты сделал?
– Да Олег, ты что? – я все еще ничего не понимал, – Вон небось сколько народу погибло! Никто про нас никогда не узнает! Свидетелей нет, власти нет, милиции нет… – я на миг запнулся, – Ведь никто нас не видел, да? А если видел – сейчас встанем и уйдем. Уедем! Поехали ко мне в Екатеринбург!
– Мудак ты, – сказал Олег, – Мудаком был, мудаком и помрешь.
Он достал пистолет.
– Олег, ты что? Олег, я прошу тебя! – я рефлекторно вжался в стену.
– Да успокойся, салага, не трону я тебя. Подохнешь своей смертью, понял? Да ведь ни хуя ты не понял… – Олег поднял вверх дуло пистолета и задумчиво положил на него подбородок. – Я в госпитале валялся неделю, блядь, с башкой пробитой. А за это время Лухого на хуй разжаловали и перевели на Камчатку, понял? И замяли к хуям всю историю. И тут хуяк, блядь, приказ, и я в дембеля… Ты, блядь, не знаешь что такое дембель. Это чуять надо сердцем. Два года чуять. Дембель – это когда ты хуяк и свободен! И иди куда хочешь. Я хотел на сверхсрочную пойти. Но после такого, блядь, уже и не залупнешься. Пошел в менты. А тут эта хуйня началась… Да хули с тобой разговаривать? Служи, салага. Долго тебе еще до дембеля. А я человек, блядь. – сказал он сквозь зубы, – А не скоти…
Раздался выстрел и я зажмурил глаза.
* * *
Обойдя дом, я нашел черствую буханку хлеба и пару банок с консервами. Пора было уходить, неизвестно было где хозяева и когда они вернутся. В воздухе заметно свежело. На всякий случай я взял из шкафа пиждак. На улице пахло дымом и весной. Оранжевые блики радостно плясали на выцветших стенах домов, дул теплый ветер, небо было затянуто то ли пеленой дыма, то ли облаками. Сквозь пелену просвечивали два диска – Солнце, большое и желтое, и Блуждающая – маленькая, оранжевая, в лохматой черной коронке. Я спросил дорогу у старухи, безумно танцующей на тротуаре, и пошел на вокзал. Ведь теперь когда-нибудь должны снова пойти поезда? Жалко было выброшенных денег, я даже не запомнил улицу, по которой мы шли. Еще я думал о родителях. Как мама? Как отец? Как братик? В воздухе пахло дымом и весной. Я чувствовал что все страшное позади. Все, что было плохое – закончилось. Теперь все будет хорошо. В конце-концов все должно быть хорошо, верно?
к о н е ц
Леонид Каганов
14 октября 1999, Москва
