Александр Афанасьев - Мятеж
— Я ему просто намекнул. Думаю, он понял. Что же касается бесед, то мы, русские в таком случае разговором не обходимся.
— Вы всегда слишком полагались на силу…
Можно было накинуть на голову пиджак, но, поразмыслив, я не стал этого делать. Так делают те, кто виновен, а я ни в чем не виновен и ни в чем не собираюсь быть виновным. Просто буду смотреть под ноги, наклонив голову — вот и пусть опознают меня в таком ракурсе, если потребность возникнет.
Посол Пикеринг заметил это и улыбнулся…
Всего одна машина жвала нас у трапа — серая, устаревшая Ланчия-Тема, такие машины еще бегали по дорогам Италии потому как итальянцы вообще не слишком-то тянутся ко всему новому. Да и бронированных машин этой серии — как та, которую нам подали — тоже было немало.
— Приходится пользоваться бронированными машинами — пояснил посол — даже обычному дипломатическому персоналу. Война против терроризма, чтоб ее.
— Какая в Италии война против терроризма?
— Здесь полно красных. Анархистов.
Клиника…
Выехав через служебные ворота, не предъявляя никаких документов, мы рванули, как я сумел определить, к кольцевой.
— Где назначена встреча?
— Нигде. Найдем место и дадим знать.
Разумно…
Остановились мы в одном из маленьких, типично итальянских городков — с курами на окраинах, с мощеной булыжниками центральной площадью, с католическим храмов бог знает какого года постройки, с цветочными горшками на окнах, с веселой перебранкой итальянских кумушек. С тратторией, часть столов в которой были выставлены прямо на площадь и прикрывались потрепанными, пестрыми, выцветшими от солнца зонтами. Что меня особенно порадовало — что посол Пикеринг предоставил возможность выбрать место встречи мне. Он отчетливо понимал, что если место выберет он, я буду соблюдать особую осторожность, полагая, что все вокруг напичкано камерами и микрофонами. Впрочем — даже если место встречи выбрал и я — это тоже не повод расслабляться.
Заказали — пасти[7] со специями, причем пасти здесь готовили вручную, как и во всех итальянских тратториях, кувшинчик молодого вина с местных виноградников. Посол Пикеринг позвонил куда-то — причем не с сотового телефона, которого у него, как и у меня не было — а с местного, стационарного, испросив разрешения хозяина траттории. Кстати — в кармане у Пикеринга оказались итальянские лиры, хотя в аэропорту или где еще он валюту не менял. Одно это говорило о хорошей подготовке встречи.
Дама припозднилась — появилась, когда мы уже прикончили свое пасти и заказали антипасти — набор из даров моря. Приехала она на стареньком, пыхающем дымом, лупоглазом ФИАТе, и оделась как типичная североамериканка — деловая женщина. Здесь это сильно бросалось в глаза и демаскировало встречу.
— Сара Вачовски — представилась дама, протягивая для рукопожатия руку, как это было принято у североамериканок. Чтобы не нарываться на обвинение в сексуальном домогательстве, я пожал ее, как это было принято у североамериканских мужчин.
Выше среднего роста, средних лет — но следит за собой. Бассейн, фитнесс — североамериканцы любят сами себя. Возможно лесбиянка — этой категории дам в Североамериканских соединенных штатах все больше и больше.
— Князь Александр Воронцов — негромко представился я и перешел на русский — вы владеете русским языком?
— Да, конечно — она мгновенно перешла на почти идеальный русский.
Я осмотрелся — никому до нас не было никакого дела, соседние столики были абсолютно свободны.
Подошел хозяин — мисс (скорее всего именно мисс, не миссис) Вачовски заказала салат из даров моря. Следит за фигурой.
— Еле добралась… — пожаловалась она — эти ужасные итальянские машины, какой уважающий себя человек станет ездить в таком тарантасе. Джеффри, зачем ты выбрал такое место, я еле его нашла…
— Место выбирал не я — сказал посол Пикеринг
— Простите мисс, это моя вина
Судя по тому, что на обращение "мисс" не последовало никаких возражений — и вправду мисс, не миссис.
— Бесплатную экскурсию совершила… — сказала она — по крайней мере, не зря летала сюда. Будет о чем рассказать.
— На вашем месте я бы как раз не стал ничего рассказывать — заметил я
— Ай, бросьте! Может сумасбродная североамериканка слетать в Рим по собственной прихоти или нет.
Возможно этот имидж — "сумасбродная североамериканка" — отлично отработанная маска. Я напомнил себе еще раз, что надо быть осторожнее.
Принесли салат — хозяин траттории с любопытством посмотрел на нас, но ничего не сказал. Это место проходило вдалеке от традиционных туристических маршрутов и чужие здесь бывали нечасто. Однако, своим вниманием, хозяин траттории досаждать нам не стал.
— Итак, давайте для начала представимся — негромко начал я — меня вы уже знаете, равно как и должность, которую я занимаю. Господин Пикеринг и то чем он зарабатывает себе на хлеб — думаю это тоже ни для кого не тайна. Таинственной незнакомкой остаетесь для нас вы, мисс Вачовски. Попробую угадать — Госдепартамент?
— Отнюдь. Агентство национальной безопасности. Заместитель начальника русского отдела, ведущий аналитик.
Я многозначительно посмотрел на Пикеринга — настолько многозначительно, что он опустил глаза. Господин Пикеринг только что преступил границы дозволенного в дипломатическом мире. Если бы он притащил на встречу кого-то из Госдепартамента — то есть свое начальство — это одно. То что он притащил на встречу аналитика спецслужбы да еще работающего против моей страны — это совсем другое.
Потому что состоявшаяся встреча — если она будет кем-то заснята — дает североамериканцам биографический рычаг[8] на меня. Тайная встреча в третьей стране с установленным разведчиком, пусть даже и аналитиком, не оперативником — неважно. Попала такая фотография — я в столь приятной компании — на стол контрразведки, и любой контрразведчик начнет меня подозревать в том, что я продался североамериканцам. Ах, так он еще и лечился не один месяц в североамериканском госпитале!? И еще у него какие-то подозрительные дела с североамериканцами, он президента их спас?! Враг, однозначно!
И сама дикость ситуации — посол вербует посла, такого никогда не было — не остановит от того чтобы начать под меня копать. И доверять мне как доверяли раньше после такой фотографии — уже не будут.
— Позволю себе небольшой экскурс в историю. Не такую уж и давнюю. Несколько месяцев назад в североамериканских разведслужбах состоялась крупная реорганизация — как результат событий десятого сентября. Теперь русский отдел Агентства национальной безопасности имеет новое и вполне официальное наименование — отдел по борьбе с русской угрозой. У вас есть только три минуты, чтобы убедить меня остаться за этим столом, дамы и господа — иначе я прямо сейчас встану и уйду.
Вачовски улыбнулась
— Попробую, хоть это и будет сложно. Насколько я помню, вы никогда не отличались особой враждебностью по отношению к Североамериканским соединенным штатам и не только не работали против нас, но и даже едва не получили награду за спасение жизни нашего президента. Я имею в виду Лондон.
— Это было давно. И я не спасал жизнь вашего президента, я охотился за маньяком-убийцей чтобы доказать собственную невиновность. Время идет.
— Как бы то ни было, мы считаем вас лицом, дружественным по отношению к Североамериканским соединенным штатам. И мы хотели бы предупредить вас о серьезной опасности…
— Позволь я, Сара — вклинился Пикеринг — господин Воронцов, мы с вами оба дипломаты, но сейчас нет нужды в дипломатических экивоках. Вы не могли бы охарактеризовать политику Североамериканских соединенных штатов последнего времени?
— Безумие — коротко ответил я
— А можно поподробнее?
— Пожалуйста. Начиная с событий десятого сентября, вы словно сошли с ума. Так не делают, наш мир слишком хрупок. Официальная версия событий десятого сентября мало у кого вызывает доверие. Конкретно? Пожалуйста, конкретно. Два самолета врезаются в нью-йоркские небоскребы. Оба они рушатся. Сгорает авиационный керосин — десятки тонн. Насколько я помню — в подземных хранилищах в сейфах расплавилось золото. И, тем не менее — на развалинах одного из небоскребов находят целехонький паспорт одного из угонщиков, и этот паспорт как назло оказывается принадлежащим мексиканскому анархисту. Ну, так же нельзя. Тоньше надо, тоньше. Элегантнее. Из всех ведущих держав вашей версии поверила только Британская империя, ни мы ни Берлин не восприняли это всерьез. И одновременно, вы обвиняете нас в косвенной причастности к теракту. Мы-то тут причем?! У нас анархисты в свое время Государя убили, в стране едва не произошел коммунистический переворот! Как у вас только ума хватило пристегнуть к этому дурно пахнущему делу нас…
