Андрей Посняков - Легат
Зарко с удивлением вертел головою по сторонам. Особенно привлек его внимание строящийся из белого камня храм Юпитера – высокий, с куполом, коринфской колоннадой и портиками, он должен был стать истинным украшением города.
– А это что? – Пастушонок перевел взгляд на приземистое деревянное здание с колоннами строгого дорического стиля.
– Базилика, – охотно пояснил Юний. – А вон там, за нею, библиотека.
– Базилика? Библиотека? – по слогам повторил мальчик.
– Базилика – это место для проведения разных общественных слушаний, например – для суда или собраний граждан. А библиотека… – Рысь мечтательно прищурился. – О, библиотека, это поистине святое место!
– Святее капища?
– Конечно! Куда как святее. Ты умеешь читать? О, что я спрашиваю… Конечно же, нет… Ладно, у всех граждан будет возможность обучиться. Ну, не сразу, конечно.
– Ты произнес какое-то непонятное слово, – Зарко повернул голову, – граждан.
– Гражданин – житель города и округи, житель империи, пользующийся защитою и правами, – терпеливо пояснил Рысь. – Когда-нибудь ты сам ощутишь это.
Положа руку на сердце, новоявленная колония жила пока бедновато. Да и откуда было взяться богатству? Хлеба – и того почти не осталось, а все помпезные постройки, с гордостью показываемые Юнием, могли произвести впечатление разве что на полудикого варвара, отродясь не видевшего настоящих римских городов. Бедно было, кругом бедно… Случалось, что и жалованье легионерам выплачивали натурой – земельными угодьями, мехами и прочим, а серебро в казне легиона, увы, заканчивалось. Да и куда они дели бы это серебро, если на городском рынке купить можно было только что-то из того, что привезли с собой? Поэтому легионеры даже больше радовались, когда жалованье им выплачивали съестными припасами – серебряные монеты ведь жевать не станешь… Что ж, все знали, на что шли.
Вдруг слева послышался грохот калиг – четко печатая шаг, во главе с центурионом прошла на смену караулов двойная центурия. На воинах блестели доспехи: и чешуйчатые – лорика скуамата, и старого образца, из тонких железных пластин – лорика сегментата. Сам центурион был в кольчуге, называемой лорика хамата, с серебряной лозой на ней – знаком сотника.
Кивком приветствовав отдавшего честь центуриона, Юний покосился на прихрамывающего пастушонка – на лице того отражалась смесь восхищения и страха. Да, именно эти чувства и должна была вызывать римская центурия у всяких там варваров. Рысь усмехнулся – а он-то сам по происхождению кто?
– Ты правда хочешь меня отпустить? – с опаской посмотрел на него Зарко.
– Да, – коротко кивнул легат. – Расскажи своему роду о том, что видел. О моем городе, о воинской мощи – тот отряд, что только что прошел, отнюдь не единственный.
Мальчик вскинул глаза:
– Кто ты? Вождь?
– Пожалуй, вождь, – согласился Юний и тут же дополнил: – Сын вождя Доброя и Невдоги, дочери старейшины веси. Мой род – род Доброя – издавна проживал здесь, жил бы и сейчас, если б не коварство врагов. Но тем не менее я вернулся сюда, чтобы возродить былую славу рода!
– Но все эти люди… – Зарко замялся. – Они говорят на чужом языке.
– Они римляне, – усмехнулся Рысь. – Слыхал о таких?
– Римляне?! – Глаза мальчишки округлились от удивления. – Они римляне, а ты – вождь, сын Доброя и Невдоги. Что же, выходит, римляне служат тебе?
– Выходит, так, – коротко отозвался Юний. – Слушай, может, все-таки подлечить твою ногу? У нас есть хороший лекарь.
– Нет, не нужно, – отказался Зарко. – Она и так уже подживает.
– Что ж, как знаешь. Не забудь, в точности передай своим вождям и старейшинам о том, что видел и что узнал.
– Передам, о, великий вождь, не беспокойся. Память у меня хорошая.
– И еще скажи – пусть сам благородный Тарх… так ведь зовут старейшину?
– Да…
– …пусть благородный Тарх со своими приближенными пожалует ко мне в гости в любое время. Я буду рад видеть его.
– Передам и это. Только не забудешь ли ты о корове? Мне уже пора – вечереет, надо присмотреть за стадом.
– Ну, пора так пора, – подходя к высокому зданию, расхохотался Юний. – Кассий! – он подозвал одного из проходивших мимо воинов, молодого, чуть старше Зарко, темноволосого парня с узким смышленым лицом и открытым взглядом. Еще зимой Кассий в числе немногих изучал речь сло-вен спомощью Венты.
– Слушаю, господин легат! – Кассий – обычный солдат, милес грегариус – приложил кулак к сердцу.
– Отведешь этого паренька к южным воротам, там ему должны вернуть корову. Веди как можно медленнее, а потом… В общем, проводишь до пастбища, или куда он сам скажет.
Легионер молча поклонился и, пропустив пастушка вперед, деловито зашагал сзади.
– Прощай, Зарко, – помахал рукой Рысь.
Паренек обернулся:
– Прощай, вождь… Не беспокойся, все твои слова я в точности передам старейшине.
– Охотно верю.
Простившись с пастушонком, Юний быстро зашел в штабное здание и подозвал дежурного оптия – помощника центуриона:
– Вот что, Маниций, у южных ворот сегодня дежурит кто-нибудь из германцев?
– У южных? – оптий наморщил лоб. – Ну, как же, дежурит. Луминий Гавстальд из второй когорты, и еще…
– Достаточно, Гавстальд, насколько я помню, охотник?
– О, да, господин легат. Должен заметить, у тебя хорошая память.
С задумчивой усмешкой Рысь отворил дверь своего кабинета. Оглянулся:
– Срочно пришли мне посыльного.
Усевшись за стол, он быстро нацарапал что-то на маленьком кусочке пергамента.
– Звал, господин легат? – в дверь осторожно заглянул молодой воин. – Манлий Фер, посыльный, – чуть запоздало представился он.
– Вот, – без лишних слов Юний протянул ему записку. – Стрелой лети к южным воротам, передашь приказ тессарию. Заменишь на время Луминия Гастальда, хавка, передашь ему на словах: пусть дождется у ворот двоих – Кассия и хромого мальчишку, которому вернут корову. Дождавшись, пусть незаметно проследит, куда пойдет пастушонок и что будет делать. Обо всем пусть доложит. Ясно?
– Вполне, господин легат.
– Тогда вперед, исполняй.
Отдав честь, посыльный скрылся за дверью… которая тут же открылась снова.
– Ну, что там еще?
– Вестник с северной башни, господин легат! – в дверь заглянул оптий. – Звать?
– Конечно же! – встрепенулся Рысь. Северная башня как раз контролировала безбрежную серебристую гладь озера-моря. – Что там такое?
– Корабль, господин! – вытянувшись, доложил вестник. – «Круглое» торговое судно. Идет сюда на всех парусах.
– Корабль, говоришь? – задумчиво переспросил Юний. – Что ж, идем глянем.
Глава 3
Май – июнь 236 г. Южное Приладожье
Отряд префекта
То я, отдавшись делам, служу гражданскому благу —
Доблести истинный страж и ее непреклонный приспешник…
ГорацийЭто было грузное и тяжелое судно с квадратной кормой и округлым днищем, так называемое навис онерария. Палубные матросы, как и всегда по прибытии в бухту, спускали вниз рей, аккуратно укладывая складками велум – основной парус с изображением какой-то бородатой головы. Точно такая же бородатая скульптура виднелась – правда, из-за большой высоты ее было трудно рассмотреть – и на клотике мачты. Вот велум уже уложили, и теперь судно лавировало, используя лишь долон – небольшой парус на наклонной передней мачте. Надо сказать, корабль шел к причалу довольно уверенно – видно, кормчий хорошо знал фарватер.
– Еще бы ему не знать, – усмехнулся про себя Юний, узнавая «Борей» – одно из судов, отправленное по осени в Колонию Агриппина.
Но почему «Борей» возвращался один? Где остальные?
Нехорошее предчувствие охватило легата, да и всех остальных встречающих – квестора, свободных от дежурства центурионов, воинов, торговцев и просто зевак.
– Смотрите, это же «Борей»! – выкрикнул кто-то. – Однако с ним должны быть и другие суда.
Повернувшись, «Борей» ткнулся бортом в причал. Еще раньше Рысь заметил на палубе юркую фигуру Илмара Два Меча – алемана, приятеля Юния с германских времен, еще по осени посланного с караваном судов в Колонию Агриппина.
– А вот и Илмар! – воскликнула подбежавшая к Юнию Вента.
Стройная, с длинными жемчужно-пепельными волосами, стянутыми тонким посеребренным ремешком, в голубом, прошитом золотой нитью плаще поверх салатного цвета туники, лежащей красивыми складками, девушка казалась очень красивой. Она и была красавицей, при каждом своем появлении вызывая заинтересованные мужские взгляды, к которым, надо признать, относилась довольно холодно – лишь Анту Юнию она выказывала свое расположение и любовь.
– Что-то наш алеман не очень весел, – скептически заметил Рысь, следя за тем, как Илмар Два Меча ловко перепрыгнул с борта на мостки.
– Аве, легат! – подойдя к Юнию, приветствовал его тот, поглаживая темно-русую бороду. – Аве, центурионы.
