Владислав Выставной - Пророк Зоны
Глава службы безопасности филиала, майор Разуваев, выглядел озабоченным. Плечом он прижимал телефонную трубку, одной рукой листал пожелтевшие листы из разбухшей картонной папки, другой царапал что-то в массивном блокноте. Он жестом предложил садиться, продолжая тихо и непонятно бубнить в трубку. Вошедшие уселись на жесткие стулья, стали ждать. Разуваев положил трубку и с ходу впился взглядом в лаборанта:
– Котляров, на тебя материал пришел. На этот раз ты серьезно вляпался.
Кот внутренне сжался. Неужто выследили? Дробовик откопали? Или «пустышку» нашли? Нет, быть того не может. Никак майор на пушку берет. Не знает он ничего, иначе разговор происходил бы в другом месте. Просто манера у них, службистов, такая.
– Не может быть, гражданин начальник, – почти искренне заявил Кот. – Я честный лаборант, по уши в науке, вот у шефа спросите.
– Совершенно верно, – подтвердил Лавров. – Думаю, это какая-то ошибка.
– Может, и ошибка, – неожиданного легко согласился Разуваев, – тогда перейдем к сути.
Разуваев принялся медленно перебирать бумаги. На посетителей он не смотрел. Те ждали, хозяин же кабинета не торопился. Это была его обычная манера, привыкнуть к которой нормальному человеку непросто.
– В общем, такое дело… – сказал Разуваев Лаврову и вдруг снова перевел взгляд на лаборанта. – Завтра тебя на допрос вызывают. В прокуратуру. Можешь сразу с вещами.
– Какой еще допрос? – севшим голосом спросил Кот. – По какому делу?
– А, так дело уже не одно? – оживился Разуваев. – Выкладывай, живо!
– Да нет никаких дел, – окрысился Кот. – С чего вы вообще взяли?! Я закон не нарушал!
– Точно? – строго спросил Разуваев, сверля взглядом бледного лаборанта.
– Точно! – буркнул Кот. Эта манера службиста бесила его больше всего. То ли у него и впрямь была паранойя в отношении лаборанта, то ли это какая-то профессиональная игра, призванная подловить собеседника на слабине.
– Ну ладно. А то – смотри у меня! – Разуваев хмуро свел брови, постучал по столу авторучкой.
– Петр Вячеславович, – нетерпеливо вмешался Лавров. – Давайте по существу дела.
– Хорошо. – Разуваев мгновенно потерял интерес к лаборанту и теперь в задумчивости барабанил пальцами по стопке бумаг на столе. – Странные вещи у нас творятся… Скажите, что вам известно о физиологе Марченко, о доценте Степанове?
– Фамилии вроде знакомые… – Лавров задумался. – Ну да, они работали в Институте в начале девяностых, я только сюда пришел. Но оба вскоре уехали, в Америку, кажется. Многие тогда уезжали. Больше я про них ничего не слышал.
– Вот видите, – прищурился Разуваев. – А какой-то юнец без штанов – слышал и интересуется.
– Что за юнец? – не понял Лавров.
– А, этот, наверное, в халате, – вмешался Кот. – Заходил с утра, прямиком из психушки, наверное. И куда только служба безопасности смотрит?
Кот невинно уставился на майора. Тот побагровел, но сдержался.
– А я-то здесь при чем? – нетерпеливо спросил Лавров. – У меня работа. Вы знаете, что сейчас в Зоне творится?
– Я не задержу вас надолго, – пообещал майор. – Просто вы – единственный, кто работал в институте с Марченко и Степановым.
– Я не работал с ними, – возразил Лавров. – Они физиологи, я физик.
– Тем не менее взгляните на это фото. Узнаете?
Майор пододвинул старую черно-белую фотографию. Каменный век, еще до «цифры» снято. Тем не менее Кот с удивлением узнал на ней того самого странного парня. Лавров, к его удивлению, тоже.
– Да, этого молодого человека я помню, – сказал ученый. – Вот с ним как раз и работала лаборатория физиологии. Не знаю уж, чем они там занимались. Вроде бы, его из эпицентра спасли, еще ребенком, в самый день Посещения. Имя у него было какое-то необычное…
– Аким, – подсказал Кот.
– Да, – Лавров с удивлением посмотрел на него. – Но ты откуда знаешь? Больше тридцати лет прошло.
– Не знаю, сколько там прошло, но он неплохо сохранился, – заметил Кот.
– Вы хотите сказать, что это он сегодня… – медленно произнес ученый.
– Да, – кивнул Разуваев. – Я уже выяснил кое-что. Оказывается, паренек-то непростой. С девяносто первого года лежал в больнице под капельницей – то ли в коме, то ли в летаргическом сне. А сегодня утром очнулся – и сбежал. И прямиком к нам.
– А от меня-то вы чего хотите? – спросил Лавров.
– Возможно, вы единственный, кого он помнит из институтских. Поговорили бы вы с ним, выяснили, чего он хочет. Странные вещи он говорит. Может, конечно, бред полный. Но я не специалист, чтобы делать выводы.
– Так и я не специалист по душевным заболеваниям.
– Но вы же специалист по Зоне и всяким ее штучкам?
– Не могли бы вы сформулировать вопрос конкретнее?
Майор сделал паузу. Кивнул:
– Он, малец этот, говорит, мол, с Зоной что-то происходит. Разрастается она или что-то в этом роде… Понимаете? Мы-то с вами люди информированные, а ему в бессознанке, в больничке, откуда знать?
– Где он?! – быстро спросил Лавров, и Кот подивился перемене, произошедшей с шефом. Тот стал похож на сеттера, сделавшего стойку на дичь. – Проводите меня к нему, немедленно!
– Вы полагаете, это может быть серьезно? – поинтересовался Разуваев.
– Я полагаю, у нас не осталось времени, – твердо сказал Лавров.
Искитим, Новосибирская область, год спустя
Что-то людно сегодня в «Радианте». Модным становится место, что ли? Обыкновенная рюмочная, и контингент здесь сомнительный. Вон какие рожи, тюрьма по ним плачет. Бандиты здесь появляются редко, даже если у них дела с Парфюмером. Да и тот светиться с братвой не любит, не комильфо это ему, видите ли. По всему видать, не местные. Понаехали, чтоб их. Медом здесь намазано, что ли? Пронюхали небось, что в заведении Парфюмера тусуются подпаленные Зоной бродяги. Сейчас многие вообразили себя сталкерами, полиция только успевает отлавливать. Модно, видите ли. А задницей на раскаленную сковородку садиться им не модно?
Наверное, так всегда бывает в смутные времена. Многие верят, что до наступления «конца света» лет пять осталось, не больше. Так что стоит прожить оставшееся время на полную катушку – пока все шесть Зон не расползлись окончательно и не сомкнулись, полностью покрыв собой планету. Мол, к тому моменту опытный сталкер будет в цене. Это они так считают. Надеются развлечься, а заодно карьеру сделать. Не понимают, что в Зону можно ходить, но жить там человеку никак нельзя.
Кот неторопливо потягивал в своем углу пиво из запотевшей кружки. Что-то тянуло его в это заведение, облюбованное «новыми сталкерами». Сам он давно не был за периметром, хотя и считался в узких кругах крутым ходоком. Ведь именно он притащил первую «пустышку» из Зоны после ее многолетней «спячки». «Пустышку» удалось загнать вовремя и за хорошие деньги, пока хабар вновь не потек из Зоны, как в старые добрые времена, и цены не упали. На те бабки он и отвисает до сих пор в «Радианте». Тогда ему едва удалось сдержаться, чтобы не спустить весь «кэш» в покер. Ну и ОМОНу спасибо, что вовремя устроил рейд и разгромил к чертям подпольный игровой клуб. Так что деньги у далось сохранить и даже долги раздать. Работа лаборанта – больше формальность, легальности ради. Да и жаль бросать такое место, после того как в Институт снова потекли денежки от мирового сообщества. Вон оно, новое здание, за окошком виднеется. Чудеса новых технологий и больного воображения архитектора. Вот что значит – неограниченное финансирование. Это вам не сожранный Зоной Академгородок, не к ночи он будь помянут.
За столик к нему подсел какой-то худощавый человек, лицо которого терялось в надвинутом капюшоне серой «мастерки» и в клубах сигаретного дыма. Плевать здесь хотели на запрет на курение в общественных местах. Орала музыка, ржали посетители, и очередной раздражитель не мог испортить благостного настроения. Даже то, что парень сидел неподвижно, явно разглядывая его, но при том не говоря ни слова. Кот отхлебнул пива, с прищуром оглядел незнакомца. Сказал:
– И тебе добрый вечер!
Парень заерзал на своем месте, огляделся по сторонам. Снова уставился на Кота.
– Ты не узнал меня? – спросил он.
Голос был знакомый. Кот чуть подался вперед – и отпрянул.
– Аким? Что ты здесь делаешь?
В голове будто выключатель сработал. И тут же пронеслось все, что хотелось бы забыть – раз и навсегда. И тот странный разговор Лаврова с Акимом, и его, как тогда казалось, бредовые пророчества, и бесплодные попытки шефа организовать эвакуацию Академгородка, и беспомощность в ожидании неизбежного. И то, как спешно они покидали те красивые, безмятежные улицы. И сообщения новостных агентств на следующий день. Как уже по «ящику» он наблюдал панику, бегство жителей, попытки спасти ценное оборудование институтов, которые вдруг оказались посреди черных земель Зоны. И вид Новосибирского водохранилища, воды которого превратились вдруг в невероятный радужный кисель. И катастрофа на ускорителе элементарных частиц, после которой заткнулись все СМИ, и делом занялись спецслужбы… Все это было в прошлом. Как и стремление Лаврова спрятать Акима от организаций, которые стали проявлять к нему на редкость живой интерес.
