Владимир Поселягин - Я истребитель! Я истребляю!
Основная часть немецкого войска подошла ближе к вечеру в семь часов. Предупрежденные выжившими гансами из передового дозора, шли они осторожно, пустив вперед разведку. Роту занявшую окопы в стороне они не заметили, маскировка была на уровне. В общем, проверив дорогу, они пустили вперед танки.
Горелых их пропустил, не с его возможностями было бодаться, а вот грузовики последовавшие за десятью танками не пропустил, открыв огонь создавая затор. Минометы, пулеметы, противотанковая пушка, все были по машинам.
К середине статьи, я понял, что вряд ли именно лейтенант командовал в этом случае, чувствовалась рука опытных людей. Если лейтенант принимал советы от своих подчиненных, то, то что написано в этой стать вполне могло быть. Пулеметы находились на запасной позиции впереди основных окопов, и не выдали своим огнем позиции роты. Кинжальный огонь по кузовам машин набитых немецкими солдатами, практически уничтожил шесть передовых машин, после чего пулеметчики перенесли огонь на остановившиеся машины вставшие между озер. Те сигналили, дергались вперед-назад пытаясь развернуться. Но все было тщетно. Потери росли, и немецкий командир дал приказ на совместную атаку с развернувшимися и возвращавшимся к бою танкам. И она бы принесла успех, если бы не сменившая позицию сорокапятка, и стоявший в засаде танк. Горелик посадил, в классическую тройку опытных артиллеристов, поэтому первый удар был и так сокрушающ. Пока немецкие танкисты сообразили откуда стреляют, горело уже четыре танка, но потом когда разобрались, открыли ответный огонь, потери возросли. Восемь-два в нашу пользу. Начавший разгораться трофейный танк, и перевернутая пушка, дало возможность немцам рвануть вперед стреляя на ходу из пушек и пулеметов. Но тут вступило в бой противотанковое ружье, и стало бить им в борта. Тут видимо произошла случайность. Я помнил, что немецкие танкисты снимают пред боем канистры и другие емкости с горючим, но тут этого не было, и после третьего выстрела один из них вспыхнул. Стрелявшие из ружья сразу поняли в чем дело и моментально подожгли второго ганса.
Корреспондент привел количество уничтожено техники и убитых со стороны противника. Восемнадцать грузовиков, одиннадцать танков, четыре бронетранспортеров, и пятьсот убитых или раненых солдат противника.
Понимая, что сейчас позиции пулеметчиков будут обстреливать артиллерийским огнем, Горелых отвел их на позиции роты, чем спас бойцов. Судя по обстрелу, действия засадной группы очень сильно разозлили немцев. После получасового обстрела гитлеровцы стали стаскивать с дороги машины. Горелых им не мешал с интересом наблюдая за противником. Как только затор был расчищен, вперед снова рванули танки, но на этот раз бронебойщики знали, что делать. Вспыхнул бензиновым огнем первый танк, второй, третий. Танкисты быстро разобрались в чем дело. Развернули машины и атаковали позиции роты. Разрывы довольно быстро сорвали маскировку - воткнутые в землю перед позициями срубленные ветки деревьев и кустарника - и дали возможность вести прицельный огонь. Как только немцы приблизились, был произведен залп. Ну немцы никак не научаться на своих ошибках. Рота произвела залп зажигательными пулями. Потом еще один залп, потом еще, потом... и все. Только двигающиеся рычащие моторами костры.
На этом бой и закончился. Собрав остатки роты, и прихватив раненых, лейтенант отступил. Там даже тупому было понятно что там скоро начнется огненный ад. Пользуясь тем, что четкого приказа держать оборону в этом месте не было, лейтенант отступил, и через восемь километров стал готовить новую позицию.
До ночи, и до обеда утра следующего дня держал лейтенант Горелых наступление третьей танковой группы армии Север. Подошедшая свежая дивизия, стала споро занимать позиции, чтобы удержать немцев. Ни о какой атаке чтобы сбить гитлеровцев не шло, силы были несоразмерны, поэтому командир дивизии и отдал приказ окапываться.
Именно там к вечеру нашел Горелых корреспондент. От роты уцелело чуть больше сорока человек, но лейтенант был жив....
-... слав? Спишь?- услышал я чей-то голос. Открыв глаза, посмотрел на склонившегося надо мной особиста.
- Я что уснул?- спросил я, случайно стряхнув с груди газету.
- Похоже что так,- согласился он со мной поднимая ее с пола.
- Странный сон,- сказал я припомнив ускользающие воспоминания.
- Расскажешь?- спросил он, положив газету на тумбочку, и пододвинув табурет, уселся на него, приготовив блокнот и карандаш.
- Почему нет? Заглавие,- кивнул я на газету.
Особист поднял ее бросил быстрый взгляд на фото, и вопросительно посмотрел на меня.
- Вот там я и был.
- Как это?
- Как бы объяснить?.. Ум-м. У меня было такое впечатление... Да как в кино, только все по-настоящему. Ревущие танки горящие деревья, стрельба. Похоже все.
- А это у тебя просто фантазия хорошая. Бывает,- отмахнулся особист сразу потеряв интерес к моему сну. Видимо подобное он слышал не раз.
- Бывает,- согласился я.
Сны у меня действительно выразительные.
- Лейтенанта только жалко.
- Если бы он не поднял в контратаку батальон, немцы бы ворвались в окопы, а это еще хуже. Тут они их отбросили, а то что Горелых в ней погиб, так это судьба,- спокойно ответил Путилин, видимо он действительно читал эту статью.
- Все равно жалко. Таких людей теряем. Как он засады устраивал, а?
- Судьба... Героя вот посмертно получил. Ну что приступим?
- Это да. Приступим... У меня тут вопрос образовался, даже не вопрос, а просьба.
- Говори.
- Я не успел прочитать газету, уснул на этой статье, что твориться на фронтах? Мы остановили немцев?
- Кхм. М-да. Ну, слушай,- устроившись на табурете поудобнее, Путилин, посмотрел на меня, и начал рассказывать последние новости на фронтах.
- Отступаем мы. Что тут говорить, сам недавно с фронта, знаешь как там. За эти дни, что ты был без сознания, немцы сделали несколько крупных прорывов - разведка прощелкала - окружая наши войска. Один на Украине к Киеву, но была отброшена фланговым ударом резервной армии. Говорят, она вся полегла, но дала время не только начать отводить войска - товарищ Сталин отдал приказ - но и занять оборону, пока они отходят. Те части, что стояли в обороне практически полностью полегли, но наши отошли. Сейчас Киев в руках немцев.
- Отбивать обратно будут?
- Вряд ли. Там сейчас неразбериха. У меня друг оттуда только что приехал, рассказывал. Везде как будто слоеный пирог, пока все нормализуется, сколько времени пройдет. Главное фронт держат.
- А на Белоруссии что?- спросил я, мысленно принимая информацию к сведенью. Насколько я знал, в моей реальности Киев был взят несколько позже. В двадцатых числах сентября. Видимо тут сыграло роль то, что Сталин все-таки дал приказ отвести войска. Судя по виду Путилина, вышли не все, далеко не все. Вряд ли много больше половины.
- Тоже отступаем понемногу, но не так как на Украине, там немцы делают гигантские шаги вперед.
- Понятно. Ладно, давайте по посещениям. С кого начнем?- спросил я.
- С авиаконструкторов.
- Хорошо.
- Так Яковлев сам приезжать отказывается, велел привезти тебя к нему, когда начнешь ходить.
- Да пошел он тогда. Надо приедет. Это я ему нужен, а не он мне. Что с остальными?- недовольно спросил я.
То что у Яковлева барские замашки я слышал еще в свое время. Общаться с подобными людьми, мне приходилось постоянно, и тут я их видеть не то что не мог, а просто не хотел. Надо придет, не надо... на х..ю я его видел.
- Лавочкин очень хочет с вами пообщаться. Просто реветься...,- продолжил особист, но был прерван мною.
- О как? Знаете, а вот с ним я бы встретился. Это можно организовать?- задумчиво спросил я.
- Да, он сейчас в Москве. Когда его записать?
- На вчера,- коротко ответил я получив внимательно-оценивающий взгляд Путилина.
- Понятно. Тогда завтра в девять утра. У тебя как раз заканчиваются процедуры, да и Елена Степановна уже осмотрит, вот я его и проведу.
- Это все хорошо, но мне нужен мой дневник. Он с вещами?- спросил я, и понял, что сказал глупость судя по лицу Путилина.
- Нет, конечно. Твой дневник теперь считается документом особой важности, он опечатан, лежит у меня в сейфе.
- Вот и его прихватите. Нужно будет много что продемонстрировать Семену Алексеевичу.
- Ты его знаешь?- удивился особист.
- Просто слышал. Что там дальше?
- Так... Гудков подал заявку. Его сейчас нет в Москве, вернется через десять дней.
- Вот как вернется так и встретимся.
- Петляков, тоже заинтересовался тобой. Но он в Москве только через месяц появится. Где-то на одном из эвакуированных заводов работает.
- Понятно. Как вернется так и поговорим,- ответил я также как и в случае с Гудковым.
