Мажор (СИ) - Трифоев Александр Владимирович "Иван"

Зрители открыли рты и застыли в немой сцене.

- Берите, - протянули книгу детям. - Как и обещал, первый экземпляр, вам. Поздравляю, с сегодняшнего дня, вы самые настоящие "Братья сказочники"... Писатели! - Князь похлопал в ладоши. Кстати, вам же положен гонорар!

- Гана – чего? Кого? - не поняли мальчишки.

Вселенец скептически хмыкнул. Повернулся в сторону конца коридора. Увидел денщика. Позвал. - Афанасий, рысью, ко мне.

- Слушаюсь, ваше сиятельство, - чумазый слуга, весь в краске, подбежал к господину.

Князь щелкнул пальцами. Достал две сотенных ассигнации. Вытянул руку. - Ты собирался за красками в город? Бери ребят. Веди в лавку подороже. Каждому по два новых костюма. Обувь. Бельё. Короче, всего, что надо из одежды - по два. - Внимательно осмотрел слугу, забрызганного "по уши". - Да, и себе присмотри, всё как положено. А то ходишь у меня как бомж недоделанный.

- Как кто? - денщик не понял незнакомого слова.

- Как чувырла! - строго свели брови. - Ты ещё здесь?

Афонька аккуратно взял деньги. Повернулся к братьям. - Ребятушки, за мной. Быстро – быстро. (Пока, их сиятельство, не передумал).

***

Дневальный негромко постучал в дверь.

- Да? – подполковник поднял голову. Перестал писать.

- Ваше высокоблагородие, к вам просится графиня Левашова Наталья Павловна.

.....

Заплаканная посетительница, с платком в руке, зашла в кабинет. И сразу начала говорить… - Cher prince, je voudrais parler de mon fils, lieutenant du rеgiment Akhtyrsky, Yuri Mikhailovich Levashov. (Милейший князь, я хотела бы переговорить по поводу моего сына - поручика Ахтырского полка Юрия Михайловича Левашова. Франц.).

Подполковник приподнялся. Склонил голову и вежливо указал гостье на стул. - Chёre Comtesse, j'ai toute votre attention. (Дорогая графиня, я весь внимание. Франц.).

- Monsieur Lanin, je suis tr е s inquiet. Vous voyez, je suis très inqui е te pour mon fils. Et je ne devrais probablement pas е tre l а , mais... je vais le dire quand m е me. (Месье Ланин, я сильно волнуюсь. Понимаете, я сильно переживаю за сына. И, наверное, меня не должно быть здесь, но... Я всё же скажу. Франц).

Она вытерла набежавшую слезу платком и продолжила по-русски... - У Юрия возникли большие неприятности. Скорее всего, он, подражая вам, заключил какое-то безумное пари и полез его выполнять. Командир полка узнал про условия спора. А оно касается его семьи. Счёл его недостойным звания офицера и дворянина. Обиделся и сейчас попросту выживает Юру из полка.

- Понятно… - вселенец произнёс, нахмурив брови. Хотя было ни черта не понятно. – Уважаемая Наталья Павловна, у меня только один вопрос. Я-то здесь причем? Я, с вашим сыном, никогда никаких пари не заключал. Более того, в последний месяц, вообще не пересекался. Я даже не знаю где он. Я только два дня назад вернулся с полевых учений.

- Милостивый Кирилл Васильевич, во всех разговорах, он всегда сильно восхищался вами. Ставил в пример. Постоянно рассказывал о ваших лихих поступках. Из чего я делаю вывод, что вы тесно общаетесь и даже в какой-то мере дружны.

Подполковник задумчиво почесал щеку. – Не буду скрывать, дорогая графиня. Я действительно хорошо знаю вашего сына. Но, всё же не на столько чтобы назвать его другом. Скорее близким приятелем. Причем, таких приятелей, учитывая мое поведение в свободное от службы время, наберется довольно много. Понимаете, сударыня! У меня такая жизнь. Я всё-таки отпрыск богатого, старинного, княжеского рода! Приехал из столицы. И ещё не совсем разобрался как себя вести в местном обществе. А то, что многие пытаются быть похожими на меня – не вижу в этом ничего предосудительного.

- И всё же, сher prince, я хотела, чтобы вы помогли Юре.

- Но, мadame! Чем я могу помочь?

- Возьмите его к себе в полк, - гостья сложила руки в мольбе. - Он всегда говорил, что желает служить вместе с вами. Тем более считает вас своим другом.

- Кхм... - закряхтел подполковник. - Знаете, jolie comtesse (Милая графиня. Франц.), дружба она, конечно, дружбой, а служба всё-таки службой. Юрий имеет честь служить в гусарах, а я, к вашему сведению, артиллерист. Как я его возьму? Это другой род войск. С чего ради? И вообще, я не планировал…

Графиня не дала договорить Ланину. - Я была у его руководства, разговаривала, с графом Ростопчиным, он очень богатый и влиятельный человек, хорошо знает командира полка и не против перевода моего сына, если вы его возьмёте. Тем более, он согласился замять дело с проступком, за определённую сумму.

Князь покусал губы. - Как-то это неправильно. Мать просит за сына. А чего он сам не пришёл, раз вы уже решили все вопросы с начальством и деньгами.

- Ваше сиятельство, мой сын гордый. И в этом его слабость. Он ни за что не пойдет просить. Даже, если этого человека хорошо знает и доверяет ему. Юра вообще не знает, что я пришла к вам. Это мое лично желание. Просто, он так вами восхищался. Столько рассказов поведал о вас. А сейчас, в таком состоянии, что я боюсь он убьет себя, а я потеряю единственного сына.

Вселенец недовольно скривился. - Не знаю. Что я буду делать с ним? На кой чёрт! Простите сударыня. Мне сдались гусары в артиллерийской бригаде? У меня, коней, нет – понимаете? У меня – пушки. Кони – они, скачут. Пушки - стреляют. Вместе, эти два слова, не совмещаются, никак – понимаете?

Женщина наклонилась и вытащила из сумочки конверт. Она решила бросить в бой последний козырь. - Ваше сиятельство, возьмите моего сына. У меня есть рекомендательное письмо от очень влиятельного и близкого для вас человека.

- И кто этот человек? - удивление вселенца достигло наивысшего значения. Он решил пошутить. - Государь император?

- Нет! Это, ваш дед – генерал Ланин.

Эпилог.

Два пьяных голоса, никого и ничего не боясь, старательно выводили припев песни из нового спектакля "Как упоительны в Коломне вечера"…

Ах, Коломна! Жемчужина России!

Ах, Коломна! Одна ты в целом мире!

Ах, Коломна! Любимый сердцу кра-а-ай…

- Вызывали, ваше высокоблагородие? - Капитан Игнатов, весь в "пене и мыле" зашел в кабинет начальства и первым делом отметил довольное лицо подполковника. Причём оно было не просто довольное, оно светилось от счастья и хмеля.

- Пётр Григорьевич? - подполковник панибратски махнул рукой. И коверкая речь ужасным кавказским акцентом проговорил... - Захады, дарагой! Садысь, пэй, кушай, вэсэлись. Харощий сэводня дэнь. - Он свёл кончики пальцев в щепотку, поднёс ко рту и поцеловал. - Просто... - мва!

- Кирилл Васильевич? - капитан удивлённо осмотрел накрытый стол. Сидящего рядом с князем, "трезвого в дым", кузнечного мастера Ивана Громова.

- А что происходит, ваше высокоблагородие? - капитан никогда не видел командира в таком состоянии. (Да ещё при простом народе).

- Праздник, да-а-рагой, - подполковник продолжал коверкать язык. Значительно поднял указательный палец. - У нас б-а-льшой событий... - У тэбя, у мэня, у него. У всего нашего па-а-лка! Завтра объявлю всэм дэн гулания и отдыха. Па-а-нимаешь?!

Игнатов подозрительно прищурился. - И всё-таки, что случилось?

- Что случилось, говоришь? - вселенец поднялся с места, указал на Громова. - Наш умелец, наконец, изготовил ... ЭТО!!! - Он схватил со стола небольшой пистолет. (Которого Игнатов раньше не видел.) И лихо начал крутить его на пальце. Затем перекинул с одной руки в другую. Снова завертел подобно трюкачу.

- И что? - неверующий Фома махнул головой.

Ловкач перестал крутить пистолетом. Резко остановил его. Навёл ствол в потолок и начал жать на курок.

БАХ БАХ БАХ БАХ БАХ БАХ... шесть выстрелов практически слились в один.