Александр Афанасьев - Под прикрытием
Четвертая версия – использование ствольной артиллерии. Опять же – нужна пушка. Довольно громоздкое сооружение, его сложно спрятать, кроме того, к пушке понадобился бы целый расчет.
Пятая – самая вероятная – использование мощного миномета. Если вдуматься, миномет – идеальное партизанское оружие. Это всего лишь – труба, плита и тренога. И мины. Все это можно перевезти раздельно, причем тайно, затем смонтировать и применить. Миномет может обслуживаться даже одним человеком, бьет навесом, а не прямой наводкой, его просто навести на цель – всего лишь наклоном трубы. Такой прецедент уже был – помните, в середине семидесятых раскрыли группу боевиков ИРА? Они достали легкий, шестидесятимиллиметровый миномет, запас мин и собирались стрелять по Даунинг-стрит, 10 из кузова грузовика со снятым верхом. Боюсь, тут произошло то же самое, но с увеличенными на порядок масштабами.
Государь сел в кресло-качалку…
– Знаете… Конечно, можно было бы сказать – их наказал Господь за все творимое ими зло. Но такое не должно происходить ни с кем. И нигде. Более пятисот погибших…
– Устаревшие данные, Ваше Величество. По последним – приближается к тысяче…
– Тысяча… – Государь допил свой бокал, – да простит им Господь…
– Мне это не нравится, Ваше Величество…
– Что именно?
Цакая долго молчал перед тем, как начать говорить.
– Я пытался понять, кому и зачем это нужно. Да, это, может быть, нужно ИРА. Но вы прекрасно знаете те рамки, которые мы им поставили. Если они хотят получать помощь оружием, они должны соблюдать определенные правила. Законные цели – это военнослужащие британской армии и британские правительственные служащие, никак не мирные жители. Да, помимо ИРА существует еще несколько группировок, сами боевики ИРА тоже допускают эксцессы, но произошедшее – никак не эксцесс. Это – тщательно спланированная и подготовленная группой людей террористическая акция, ее проведение было бы невозможно без санкции Высшего совета ИРА. А Высший совет ИРА вряд ли одобрил бы такое, рискуя потерять нашу поддержку.
– А если все-таки одобрили…
– Если одобрили, тогда я сильно удивлюсь. Вторые, кому это нужно – мы. Но мы этого не делали. И третья версия, самая страшная. Вы не обратили внимания на то, что тяжесть последствий мала для столь продуманной и технически подготовленной акции?
– Уж куда больше…
– Есть куда! Понедельник, одиннадцать часов дня! Первая же мина попадает в особняк, где в это время должен быть премьер и члены кабинета. И что мы видим? Премьер сейчас выступает по национальному телевидению с гневной речью. Королевская семья за сотни километров от Лондона. Все погибшие – либо гражданские, либо государственные служащие среднего или низшего ранга. Слишком легко отделалось правительство – при том, что удар был направлен именно на него.
Государь недоверчиво посмотрел на своего подданного.
– Вы хотите сказать, что это варварство совершили сами британцы? Зачем им это надо? Кто мог решиться на такое?
– Зачем?.. Знаете, чего я больше всего боюсь? Думаю, то, из чего стреляли, тем или иным образом найдут. Или найдут тех, кто стрелял. И боюсь – либо то, из чего стреляли, будет русским, либо те, кто стрелял, окажутся как-то связаны с нами. Сейчас идет первый этап спектакля, его цель – возбудить в людях ненависть. А скоро начнется второй – и его целью будет дать людям направление для этой ненависти. Я опасаюсь, что роль злодеев в этом спектакле отведена нам, Ваше Величество.
Император встал, снова прошел к бару. Еще несколько лет назад, до Бейрута, он не поверил бы в подобное. Просто не поверил бы – и все. Сейчас – поверил. После Бейрута, после захвата атомной станции, после гибели целого города, который отстраивался до сих пор, все знали – нет такого кошмара, который не мог бы произойти.
– Что вы предлагаете?
– Свернуть операцию «Тайфун». Немедленно. Если кто–то попадется британцам – последствия будут страшные…
Государь вернулся от бара с бокалами. Обычно он не позволял себе такое количество спиртного, тем более утром. Но сейчас был особый случай.
– Странно, но я думал о том же самом. Это вообще было ошибкой, что мы послали людей туда. Месть не приносит облегчения, не искореняет зло, она его приумножает. Да, отзывайте всех. И немедленно.
– Немедленно не получится. Если они просто скроются – это будет то же самое, что и разоблачение. На грамотный вывод каждого потребуется как минимум месяц – нужно все хорошо подготовить.
– Тогда готовьте. Но не тяните. Сегодня вечером я намерен вернуться в столицу, завтра будет расширенное заседание Чрезвычайного антитеррористического комитета. Я распоряжусь, чтобы стенограмму и материалы доставили вам.
– Не стоит, Ваше Величество… – улыбнулся Цакая.
– Почему? – недоуменно поднял брови Государь.
– Я сам найду способ с ними ознакомиться. Пусть не так быстро, но найду. А если так распорядитесь вы… это, скажем… нарушит мое инкогнито. Пусть все продолжают думать, что Каха Несторович Цакая ловит рыбу и собирает грибы. Так будет лучше. Для всех.
Картинки из прошлого
— Внимание, минута до сброса!
– Всем приготовиться! Минута до сброса!
Два «Ястреба» шли, покачиваясь в воздушных потоках, с потушенными огнями, ориентируясь только по системам спутниковой навигации, прижимаясь к земле. В одном месте их обстреляли, но для ПЗРК высота была слишком маленькой, а от пулеметного огня они ушли, свернули в сторону, огненные трассы почти все прошли мимо. Только несколько шальных пуль взвизгнули по броне. Ответного огня они открывать не стали. Так и шли – как при прорыве линии фронта, как над вражеской территорией. Только вот территория на этот раз была своя.
Вертолет приподнял нос, гася скорость…
– Точка сброса!
– Точка сброса! – продублировал командир разведывательно-диверсионной группы специального назначения капитан Тихонов. – Группа на сброс! Пошли!
До земли метров семь, не больше – вертолетчики, конечно, подобрали более-менее подходящую площадку для штурмового десантирования, используя приборы ночного видения, но все равно опасно. Вертолеты замерли над землей…
Прыжок – словно в темную пропасть, внутри что-то обрывается, секунда свободного полета – и ноги привычно ударяются о землю, тело, пружиня, гасит энергию удара.
– Башкир – позицию занял! В секторе чисто!
– Толстяк…
Спецназовцы сыплются из машин, как горох, каждая секунда зависания вертолета вот так, неподвижно, в нескольких метрах над землей – подарок гранатометчику – плюс демаскирует место высадки и сообщает противнику о самом факте высадки. Посадить себе на хвост преследователей сразу после десантирования группы – последнее дело…
– Десантирование завершено!
– Мы уходим. Удачи!
– И вам не кашлять. С нами Бог!
– За нами Россия!
Вертолеты уходят, надрывный свист и вой турбин растворяется в ночи, гуляет по горным склонам. Два часа до рассвета. Шестнадцать человек остаются на земле – разбились на пары, залегли, стволы смотрят на все стороны света. Если кто-то был рядом, видел высадку – ему же хуже. Минута сменяется минутой, тишина постепенно возвращает утраченные ею владения.
Чисто…
— Построились!
Командир говорит приглушенно – на всякий случай. У каждого тактический переговорник, голос не услышишь и с нескольких шагов…
– Идем стандартным порядком, с головным и замыкающим дозором. Дистанция – пять метров. Предел внимания, работаем только бесшумным оружием. При обнаружении противника – действовать по второму плану. Начать движение!
Действия группы отработаны до мелочей, каждый знает свое место, как в походном, так и в боевом порядке. Второй план – сначала доложить, только потом уничтожать. За исключением, конечно, случаев, когда встреча произошла внезапно и докладывать возможности нет. Это лучше, чем первый план – огонь на поражение без команды. Все-таки своя земля, хоть и временно захваченная врагом…
– Ну что? Надумал, шакаленок?
И хлесткий удар сапогом по почкам. Гад, развязал бы – тогда б и посмотрели, что к чему.
Его не убили сразу – потому что простой смерти от пули за то, что он сделал, было мало. Из тех, кто вошел в станицу в тот страшный день, в живых остался один из троих. Такое жестокое и эффективное сопротивление настолько обескуражило исламистов, что в станицу, посмотреть на захваченных казаков, прибыл сам амир Дадаи, региональный командир боевиков. С ним человек тридцать – его личная гвардия. Все вооружены до зубов, даже два автомобиля с крупнокалиберными пулеметами. Сейчас в станице осталось человек десять – остальные прочесывали территорию на предмет поимки скрывающихся казаков. И, конечно, сам амир Дадаи.
