Андрей Ерпылев - Имперский рубеж
– Был обстрелян союзными войсками! – отрапортовал поручик. – Прибыл, как только обстрел прекратился, ваше высокоблагородие!
– Дикари… – буркнул полковник. – Палят в белый свет… А вы тоже хороши: где вы, там обязательно что-нибудь случается, Бежецкий. Притягиваете вы приключения на свою голову, что ли?
– Не могу знать!
– Да прекратите вы тянуться… Вот, к примеру, где вы умудрились сойтись на короткой ноге с наследником?
– С каким?
– А вы что – с обоими корешитесь? Вот что значит гвардия! – саркастически усмехнулся полковник. – С Ибрагимом, конечно.
– Нас Еланцев познакомил, – потупился Саша, которому вдруг стало стыдно перед этим человеком, годившимся ему в отцы, за прежние чудачества в компании с покойным другом.
– Прямо красна девица! – всплеснул руками старый вояка. – Стесняется он, понимаешь! И где вас, охломонов, угораздило с этим… пересечься? Только не говорите, что в театре, – не поверю! В кабаке небось?
– На казни… – едва слышно пробормотал молодой человек.
– Где? – опешил полковник. – На казни? И какой черт вас, спрашивается, туда занес? Вы что, не читали памятку Министерства внешних сношений, подготовленную как раз для романтиков вроде вас? Хотя откуда… Ваш брат только французские романы читает, а потом бегает по госпиталям с французским насморком.
– Господин полковник! – Красный как рак Бежецкий сдерживался из последних сил: субординация субординацией, но должен же быть какой-то предел!
– Молчу-молчу! – Гржимайло поднял руки, словно сдаваясь. – Прощения просим, господин граф! А то еще, не дай бог, на дуэль вызовете отца-командира. У вас ведь это просто, а, поручик? В столицах-то! Пиф-паф, а лямку за вас тянуть мужик сиволапый будет…
Полковник с отвращением швырнул подчиненному листок бумаги.
– Его королевское высочество Ибрагим-Хан требует откомандировать вас, поручик, к нему в ставку, – отчеканил командир, глядя мимо Саши. – Это – пропуск. Ваш взвод на время вашего отсутствия передам прапорщику Яскевичу. Все, можете быть свободны.
Понимая, что все сказано, Александр козырнул и четко повернулся кругом.
– Только помните, поручик, – добавил ему в спину, словно кнутом стегнул, полковник, – что вы русский офицер. Сын и внук русского офицера. Не роняйте офицерской чести, юноша, – жить с этим будет трудно…
Уже выбравшись из командирского фургона, молодой человек скрипнул зубами и вытер пот со лба. Было невыносимо стыдно: он, словно дезертир, бежал из действующей армии. Много бы он дал, чтобы вернуть назад время и не пойти тогда на кровавое представление…
7
– Поручик Бежецкий! – представил Сашу афганский офицер, благополучно сопроводивший молодого человека от самых аванпостов армии до шатра наследника мимо многочисленных караулов, сплошь состоящих из вооруженных до зубов пуштунов.
– Приветствую, мой друг! – Принц оттолкнул офицера (кажется, генерала), показывающего ему что-то длинной указкой на огромной карте, расстеленной на полу поверх дорогого ковра, и, расставив руки, прошагал прямо по жалобно хрустящей бумаге к гостю. – Не ожидал, что вы так быстро! – сердечно обнял он поручика, больно оцарапав жестким золотым шитьем на воротнике и рукавах роскошного мундира без знаков различия – вероятно, фельдмаршальского. – Как добрались?
– Благодарю, ваше королевское высочество, – ответил Бежецкий, деликатно освобождаясь из высочайших объятий: от принца крепко попахивало спиртным. – Меня любезно проводил ваш офицер.
– Ширван? – отстранился Ибрагим-Хан. – О! Это отличный офицер! Э-э-э!.. Кто там!.. – не оборачиваясь, пощелкал он в воздухе холеными пальцами, и тучный офицер рысцой подбежал к нему, держа на вытянутых руках инкрустированную золотом шкатулку.
Не глядя, принц порылся в ларце, выудил пригоршню ярко сверкнувших при свете ртутных ламп орденских звезд и, выбрав одну, небрежно приколол ее на выпяченную грудь Сашиного провожатого. Ссыпал, с жестяным стуком, оставшиеся обратно, оставив одну в руке, и вопросительно глянул на Бежецкого.
– Нет-нет! – запротестовал тот, невольно прикрывая грудь рукой. – Я не заслужил…
– Х-ха! – обернулся Ибрагим-Хан к свите. – Видели! Вот пример настоящего офицера!
Он небрежно бросил орден в шкатулку, которую, потея, все еще держал на вытянутых руках вельможа, и вновь заключил молодого человека в объятия.
– Вы молодец, граф! Настоящий герой – мужественный и скромный! Я вас ценю… Эх, жаль, что с нами нет вашего друга… Проклятые мятежники ответят мне за его смерть. Но когда вы заслужите награду, – отстранился он, грозя украшенным огромным перстнем пальцем, – только попробуйте мне отказаться!
Слегка покачнувшись, принц обвел присутствующих взглядом.
– Почему до сих пор не накрыт стол? – капризно надул он и без того пухлые губы. – Вы не видите, что ваш повелитель голоден?
– Стол для легкой вечерней трапезы накрыт в соседнем покое, ваше высочество, – косясь на замершего поручика, шепнул на ухо Ибрагим-Хану один из вельмож, тоже, помнится, присутствовавший на памятном «аутодафе».
– Тогда все к столу, – просиял наследник. – И вы, и вы, граф, – подцепил он под локоть Александра. – Сядете рядом со мной, по правую руку, как почетный гость. Расскажете, как там у вас, в гвардии великого русского царя…
– Но я больше не служу в гвардии…
– Ха! – махнул рукой принц. – Сегодня не служите, завтра служите… Кстати, а поступайте-ка вы ко мне на службу, граф! В Российской армии вы – поручик, а в моей станете маршалом!
– В афганской армии нет маршалов, – шепнул, ревниво косясь на Сашу, вельможа.
– В дядюшкиной нет – в моей будут! Для таких орлов, как мой русский друг, найдется маршальский жезл!
Процессия, по короткому переходу, оказалась в другом отделении шатра, где действительно был накрыт низкий стол, а вокруг разбросаны подушки. Спиртного молодой человек не приметил – лишь множество закусок – и облегченно вздохнул про себя: по слухам, Ибрагим-Хан не знал удержу ни в чем – ни в женщинах, ни в выпивке, ни в иных страстях.
– Во дворце у меня все устроено по-европейски, – громогласно провозгласил наследник, повалился на подушки и при этом, не выпуская руки своего гостя, заставил того, чудом не потеряв равновесия, присесть рядом. – Стулья, кресла, все такое… Но сейчас мы в походе, и все должно быть скромно. Так воевали еще мои деды… Присаживайтесь, господа, – соизволил он бросить взгляд на придворных, почтительно толпящихся рядом. – Мажордомы и церемонии остались в Кабуле – у нас тут по-простому, по-солдатски. Как у вас, у русских, говорят? – повернулся он к поручику. – Стоя не узнаешь истины? Как-то так…
– В ногах правды нет, – как мог точнее перевел на французский поговорку Александр, только сейчас, при виде деликатесных яств и их одуряющем аромате, понявший, как он голоден – с самого утра маковой росинки во рту не было.
– О-о-о! – восторженно захлопал в ладоши принц. – Селим! – крикнул он через стол сухощавому господину средних лет в европейском платье и очках. – Запиши для памяти! Это мой секретарь, – объяснил он гостю. – А когда-то учил меня грамматике. Сделаю его министром народного образования.
Придворные, исподтишка переругиваясь и толкаясь, заняли места вокруг стола, с вожделением глядя на блюда и судки, исходящие паром. Двум или трем места не досталось, и они грустно маячили неподалеку, боясь вызвать гнев наследника. Саша с раскаянием подумал, что один из них, вероятно, должен был сидеть на его месте. Честно говоря, он бы сейчас с удовольствием поменялся с любым из них: сидеть по-азиатски, поджав ноги, он так и не научился, а удобно развалиться на подушках по примеру принца было немыслимо.
Ибрагим-Хан тем временем налил в свою пиалу из изящного пузатого чайничка нечто темное и любезно наполнил пиалу гостя.
– Ну, за победу над проклятыми мятежниками! – поднял он свой сосуд и жадно припал к нему.
Все последовали примеру повелителя, и оставаться в стороне Саша просто не мог. Он смело отхлебнул похожей на холодный чай жидкости и… заперхал, подавившись.
– Что… это? – едва смог выдавить он, пока осушивший свою чашку до дна принц со смехом колотил его по спине ладонью.
– Как что? Коньяк! Великолепный французский коньяк!
– Но как же?..
– Аллах не видит! – с показным благочестием воздел руки к парчовому потолку наследник, кося на соседа плутоватым глазом. – Ночь на дворе, да и пьем мы из чайных пиал. Пусть думает, что это чай!
Шутка принца была встречена громовым хохотом, и Александр, подумав, тоже криво улыбнулся: в чужой монастырь со своим уставом не лезут…
Коньячные пары туманили отвыкшую от деликатных напитков голову, сборище уже не казалось таким неприятным, а сосед так вообще стал симпатичен…
– За его королевское величество! – крикнул какой-то военный с противоположного конца стола.
