Гарри Гаррисон - Кольца анаконды
— Энди прокричал что–то о кораблях и убежал в конюшню.
— Я должен поехать в Лексингтон‑парк на станцию, там есть телеграфная контора. Надо предупредить в столице. Мы их видели. Британские боевые корабли, ужасно много, направляются вверх по реке к Вашингтону. Надо предупредить.
Мальчик вывел во двор рослого серого коня. Проверив, затянута ли подпруга, Далтон улыбнулся и взъерошил парнишке волосы. Ухватился левой рукой за луку и вскочил в седло.
— Постараюсь вернуться поскорее.
Мэри Тодд Линкольн громко смеялась от радости, разливая чай. Двоюродная сестра Лиззи, впервые навестившая Вашингтон, осталась не в восторге от местных дам и очень смешно то расхаживала по комнате с важным видом, то шарахалась туда‑сюда в воображаемой суматохе.
— Ну, скажу я вам, я просто в толк не возьму. Они напрочь лишены манер. Ни в Спрингфилде, ни в Лексингтоне вы не увидите, чтобы дамы ходили подобным образом — или разговаривали в подобном тоне.
— Сомневаюсь я, что здесь настоящий южный город, — вставила миссис Эдвардс, сестра Мэри. — Сомневаюсь, что город знает, что это значит, когда тут кишмя кишат янки и политики. — Она приняла чашку у Мэри. — И, конечно, среди них нету Тоддов.
Сестры — родные, двоюродные и троюродные — согласно закивали. Они всегда крепко держались за родню, и Мэри была очень рада их визиту. Разговоры о войне отошли на второй план, уступив место сплетням.
— Я так боюсь за мистера Линкольна и его загадочную встречу, о которой никто не хочет нам говорить, — заметила кузина Аманда. — Аболиционист отправился в самое сердце Юга!
— Не надо верить всему, что читаешь в кровожадной прессе, — твердо возразила Мэри. — Если хотите знать правду, она всегда преследовала меня за сочувствие Югу и рабовладельцам. Конечно, наша семья держала рабов, но мы никогда не продавали и не покупали их. Вам известны мои чувства. Впервые, когда я увидела аукцион рабов, увидела, как их хлещут плетью, — что ж, я сама стала такой же аболиционисткой, как проповедник Мейн. Я всегда так думала. Но считать мистера Линкольна аболиционистом — полнейшая нелепость. По‑моему, он ровным счетом ничего не знал о рабстве, пока не навестил меня дома. У него возникла престранная мысль о рабах. Думает, что можно решить проблему, собрав их разом и отправив в Южную Америку. Он хороший человек, но негров не знает. Зато он хочет поступать по совести. А верит… в Союз, конечно. И в справедливость.
— И Бога, — подсказала кузина Лиззи с озорными искорками в глазах. — По‑моему, за все время, что я в гостях, он ни разу не был в церкви.
— Он занятой человек. В Бога можно верить и не ходя в церковь. И наоборот, должна сказать. Хотите еще чаю? Хотя кое–кто может с этим не согласиться. — Мэри улыбнулась, отхлебнув чаю, и устроилась поудобнее. — Ну, вы его еще не знали, когда он впервые избирался в Конгресс, потому что это было много лет назад. Человек, выступавший против него, был методистским священником, призывавшим геенну огненную и серу на головы безбожников, считавший мистера Линкольна атеистом. И вот однажды, проповедуя в церкви, он вдруг увидел шанс отличиться, когда мистер Линкольн вошел и сел в задних рядах. Зная, что надо сделать, проповедник возгласил: «Все, кто считает, что отправится на небеса, встаньте!» Поднялась суета, изрядная часть конгрегации встала. Мистер Линкольн не шелохнулся. Затем проповедник попросил встать всех, кто полагает отправиться в ад. Мистер Линкольн не встал. Упустить подобный шанс проповедник не мог. «Итак, мистер Линкольн, а вы–то куда собираетесь отправиться?» Только тут мистер Линкольн встал и сказал: «Ну, я собираюсь отправиться в Конгресс». И ушел.
Большинство родственниц уже слышали эту историю, но все равно рассмеялись все до единой. Чай чудесный, пирожные сладкие, сплетни еще слаще.
Но вдруг в Зеленую комнату постучали, и дверь распахнулась.
— Мама, я должен тебе сказать…
— Роберт, подобная спешка не в твоем духе. — Сын, ненадолго вернувшийся из Гарварда. Уже не мальчик, подумала Мэри. За год отсутствия он заметно окреп.
Дамы захихикали, и он покраснел.
— Мама, леди, извините, что врываюсь подобным образом. Но вы должны сию же минуту оставить президентский особняк.
— Что ты этим хочешь сказать? — осведомилась Мэри.
— Британцы… уже близко, вот‑вот нападут на город.
Мэри не выронила чайник, а заставила себя спокойно поставить его на стол. В распахнутую дверь вбежал лейтенант.
— Миссис Линкольн, леди, пришла телеграмма, их видели на реке, они приближаются! Британцы! Флотилия идет вверх по Потомаку.
Воцарилось молчание. Сообщение вполне понятное, но вот что оно означает? Британские корабли идут вверх по Потомаку, направляясь к столице. В коридоре послышались поспешные шаги, и в дверь протолкнулся военный министр Стэнтон, должно быть бегом примчавшийся из Военного департамента, расположенного через дорогу.
— Вы же слышали, миссис Линкольн. Англичане приближаются. Это я виноват, надо было раньше сообразить. После атаки на севере мы должны были понять, что история повторяется. Нам следовало понять, больше думать о тысяча восемьсот двенадцатом, они ведут войну весьма предсказуемым образом.
И вдруг до Мэри дошло, о чем он толкует.
— Тогда они напали на Вашингтон, сожгли Белый дом!
— Совершенно верно, и не сомневаюсь, что они намерены и теперь повторить те же предосудительные деяния. Вы должны сейчас же позвать сюда сына. У нас еще есть немного времени, чтобы уложить небольшие чемоданы…
— Я приведу брата, — сказал Роберт, — а ты собери дам.
Мэри чересчур встревожилась, чтобы мыслить связно.
— Вы хотите, чтобы мы бежали? Почему? Мистер Линкольн неоднократно уверял меня, что город хорошо защищен от нападения.
— Был защищен, как это ни прискорбно. Как только было объявлено перемирие, мы решили, что войска с его обороны можно снять, чтобы направить в помощь генералу Гранту. Я виноват, мне первому из всех должно было прийти в голову, каковы могут быть последствия, таков мой долг. Но, как и остальные, я думал только об участи Гранта и его войск. Почти весь Вашингтонский гарнизон сейчас направляется на север. Даже форты Потомака недоукомплектованы.
— Отзовите их!
— Конечно. Будет сделано. Но это требует времени, а британцы уже на подходе. Соберите свои вещи, леди, умоляю. Я позабочусь об экипажах.
Стэнтон торопливо вышел мимо ожидавшего офицера, а тот снова обратился к миссис Линкольн:
— Я пошлю солдат вам в помощь, если вы не против.
— Пошли, Мэри, у нас много дел, — подала голос кузина Лиззи.
Мэри Линкольн не шелохнулась. Все это так внезапно, так ошеломительно. А еще она ощутила, что вот‑вот нахлынет очередная мучительная мигрень, из тех, что повергают ее на постель в полутемной комнате. Только бы не сейчас, так не вовремя.
— Побудь здесь минутку, — сказала миссис Эдвардс, покровительственно обняв сестру за плечи. — Я возьму Кекли, Роберт приведет Тэда. Попрошу ее принести чемоданы прямо сюда. Потом подумаем, что надо взять. Лейтенант, сколько времени у нас в запасе?
— Час, от силы два, прежде чем они будут здесь. Никто толком не знает. Думаю, лучше ехать прямо сейчас.
Роберт ввел Тэда в комнату, мальчик подбежал к матери и прижался к ней. Мэри обняла его и почувствовала себя немного лучше. Кекли — негритянка, нанятая в белошвейки и мало‑помалу ставшая подругой, — выглядела весьма озабоченной.
— У нас есть немного времени, — промолвила Мэри, — чтобы уехать из Белого дома до прихода англичан. Помоги дамам собрать вещи на несколько дней.
— Да куда ж нам податься, миссис Линкольн?
— Дай мне минуточку, чтобы сообразить. Чемоданы, пожалуйста.
Похоже, весть о приближении врага уже разлетелась по Вашингтону, и в городе началась паника. Церкви трезвонили во все колокола, по улицам сломя голову скакали всадники, угрожая жизни пешеходов. Прямо перед Белым домом лошади, обезумевшие от нахлестывания, понесли, разбив повозку вместе с седоком о железную ограду. Теперь он сидел на мостовой, со стонами держась за окровавленную голову. В любой другой день прохожие и охрана поспешили бы ему на помощь; сегодня никому не было до него дела. Паника распространялась.
Военный министр не принадлежал к числу людей, которые легко теряют голову. Позаботившись об эвакуации миссис Линкольн и поставив во главе операции надежного офицера, он перестал об этом думать. Прежде всего — оборона города. Жадно взявшись за дело, он стоял за столом, даже без стула, отдавая приказы об организации обороны города.
— От президента вестей не было? — поинтересовался госсекретарь Уильям Сьюард, торопливо протолкнувшийся вперед через толпу офицеров.
— Ничего нового, — ответил Стэнтон. — Вам известно в точности то же, что и мне, поскольку обоим он оставил одно и то же послание. Он ускользнул отсюда на рассвете ради встречи с Джеффом Дэвисом, взял паровую яхту. После пришла телеграмма, что они вместе возвращаются на борту «Ривер Квин». Поскольку вице‑президент Ганнибал Хэмлин находится в Нью‑Йорке, всеми делами распоряжается Кабинет, пока мы не получим иных указаний. Может, президенту повезло, что он в отлучке.
