Александр Маркьянов - Сожженые мосты ч.4
— Достойные слова. Когда ты хочешь выступить в путь, брат?
— Прямо сейчас.
— В таком случае, мои люди будут рады проводить тебя, и да пребудет с тобой в пути всевидящий Аллах. Через полчаса будь готов выступить в путь.
Бес пошел к кабине, коротко кивнул. Шейх отдал приказание — и одни из малишей начали выгружать из машины ящики, затаскивая их в один из домов — нетрудно было догадаться, что там выход в кяризы и ящики с таким ценным подарком будет еще до темноты спрятаны в разных местах, в том числе в тайниках под землей. Бес с Арабом начали готовиться сами и готовить детей к долгому и трудному пути.
У скаутов есть целый кодекс поведения. По легенде он был разработан ни кем иным, как самим фельдмаршалом Корниловым, который на старости лет был назначен мастер-шефом Его Императорского Величества Корпуса скаутов, и немало сделал для того, чтобы из казны выделялись немалые деньги на воспитание воинов. Ведь сила России не в армадах стратегических бомбардировщиков и не в десяти авианосцах с судами эскорта. Она — в людях. Вот в таких вот пацанах, которые с детства учатся любить Россию и защищать Россию. Когда придут — а рано или поздно все равно придут, не может быть чтобы не пришли — они возьмут оружие и станут делать то, чему их научили — защищать. Защищать землю, которая была отвоевана их предками и дарована им, на которой они родились и выросли, и которую они должны передать своим детям. Их — скаутов — по последнему году ни много ни мало пятьдесят шесть миллионов. Это — будущее России, которое у нее не отнять.
Первое правило скаутов — не бояться. Скаут не боится, если он скаут. Скаут знает, что такое опасность и встречает ее лицом к лицу. Скаут должен быть готов сделать все, чтобы защитить себя и тех кто слабее себя от опасности. Страх недопустим, потому что страх лишает сил.
Вероятно, тот, кто это писал, был очень храбрым человеком — а покоритель Востока не мог быть человеком трусливым. Он разбил сначала турецкую армию, а потом и британский экспедиционный корпус, малыми силами он завоевал землю, которая составляет едва ли не четверть территории России. Генерал, а позже фельдмаршал Корнилов не любил оборону — при малейшей оперативной возможности он наступал. Если не было сил — он все равно приказывал наступать, потому что только так можно было не дать британцам, и остаткам османов закрепиться на каком-нибудь рубеже и создать линию фронта, которую потом не прошибешь. Действия генерала Корнилова стали основой последующих теорий полковника, потом генерала Де Голля[86], который работал и в Великобритании и в России, и честь пригласить на службу которого оспаривали лучшие армии мира.
Но вот Вадим не был таким как генерал де Голль и фельдмаршал Корнилов. Может возраст не тот, а может просто он трус, трусом и останется. Но ему было страшно.
Страх не отступал, он чуть спрятался в темную нору только тогда, когда один из русских офицеров, который его спас, достал из кузова автомат и сказал ему — на, это твой. Ему нельзя было такое оружие, ему еще не было восемнадцати, и потому что на что он мог рассчитывать — это мелкокалиберная тренировочная винтовка. Ну… можно было еще охотничье ружье, потому что он жил в Сибири, а в Сибири охотничье ружье часто не баловство, а суровая необходимость. Больше ему ничего было нельзя, они ездили на настоящее армейское стрельбище, и там стреляли из настоящих автоматов — но рядом с каждым из них стоял нижний чин и присматривал, чтобы ничего не случилось. А этому офицеру видимо было наплевать на правила, он просто дал ему автомат с таким видом, как будто ничего такого не происходит. Все просто и привычно.
— С предохранителя не снимай! — сказал офицер, заталкивая что-то в большой рюкзак — снимешь, только когда скажу. Иди, проверь свой личный состав, ты их командир.
Свой личный состав… Ему дали автомат, потому что он взрослый и имеет право получить такое оружие, он сам сказал что скаут — и теперь к нему относятся как к взрослому. И он должен поступать как взрослый.
Но он же не взрослый!!!!!
Среди скаутов были командиры, их выбирали и они отдавали приказы, которым надо было подчиняться. Но он командиром не был, никогда не хотел быть командиром, потому что командир отвечает не только за себя, но и за других людей — а он очень боялся не справиться. Он боялся, что люди не выполнят его команд, а потом произойдет беда и виноват в этом будет он, потому что командир отвечает за все. Да, как скаут-разведчик он должен был вести за собой отряд, и в какой-то степени он тоже отвечал за него — но тут все зависело от него и только от него. Проблема была еще и в том, что перед ним были не дисциплинированные скауты — а пацан, который жирный и постоянно хнычет, и девчонка, которая старше его. Ни с тем, ни с другой он не знал, что делать. Будь это русская тайга — жирному он бы просто навешал трендюлей и отправил домой, или заставил бы делать то, что нужно, побив его. Но тут была не Россия, и он догадывался, что бить нельзя, а что делать — он не знал. Что касается девчонки, да еще и старше его — то с девчонкой он вообще не знал что делать. Девчонки были для него совершенно непредсказуемыми и опасными в своей непредсказуемости — хотя он уже догадывался, что это не просто крикливые и задиристые существа, что… Короче, девчонка у него уже была, он бы умер — но не признался никому, что это так, но это было так. И… в общем, девчонка эта, учащаяся в параллельном и у которой отец был концертирующим пианистом отчего та задирала нос… в общем, она не знала, что она у него есть, и он не знал, что делать и как ей об этом сказать.
Взрослая жизнь — сложная штука, в общем.
Повесив автомат так, как он обычно вешал мелкокалиберку — стволом вверх, за спину, он подошел к своему "личному составу". Что говорить — он не знал, но знал, что что-то говорить надо. Не знал он и того, что офицеры исподтишка наблюдают за ним. Наверное, он бы гордился, если бы узнал, что сейчас проходит проверку на пригодность к службе в частях спецназа. В командовании специальных операций нужны были люди, которым для действий не требовался ни инструктаж, ни команда, потому что в глубоком тылу противника не будет ни того ни другого, а ситуация меняется быстро и непредсказуемо. Нужны были люди, которые бы по прибытии на место оценивали обстановку, сами понимали что нужно делать, а потом делали бы это. Сейчас парнишка, назвавшийся скаутом, должен был сам решить стоящую перед ним проблему, без поддержки и помощи взрослых. Если сумеет…
Немного помог парнишка с Москвы — он смотрел вокруг ошалелыми глазами, а потом выдал такое…
— Это Россия? — сказал он, и по хныкающему голосу Вадим понял, что тот вот-вот разревется как девчонка.
— Нет, это не Россия. Это Афганистан как ты и сказал.
Жирняк сделал то, чего от него и ожидали — сел на подножку и всхлипнул
— Я домой хочу.
Девчонка, переодетая в мужскую одежду — впрочем, при таких условиях нет женской и мужской одежды, есть одежда подходящая и неподходящая для дальнего перехода по горам — больше уделяла внимание тому, что посматривала на Беса, который стоял чуть подальше и разговаривал о чем-то с пуштунами. С чего бы это.
— Мы идем домой — сказал Вадим, он надеялся что командным и внушающим уверенность голосом — я ваш командир и мы вместе выйдем домой.
— Вот еще… — фыркнула девчонка, уже пережившая ужас плена и ставшая тем, кем она и была в России — с чего это ты командир?
Тут можно было ответить по-разному — Бес этого не слышал, а Араб слышал. Можно было сказать: меня назначили, тем самым не зарабатывая собственный авторитет, а пользуясь авторитетом взрослых. Это простой, но неправильный ход. Вадим ответил правильно.
— Если тебя не устраивает — иди одна. Мы пойдем вдвоем.
— Я никуда не пойду! Я хочу здесь остаться! — снова заныл жирный
— Оставайся.
— Ты почему раскомандовался? Я старше тебя, с чего это ты начал командовать!?
— С того, что я скаут, а никто из вас скаутом не был. И не будет — присовокупил мстительное Вадим — поэтому я командир.
— Вот еще…
Девчонка снова фыркнула как кошка, и пошла к Бесу.
— А нам далеко идти? — по прежнему хлюпая носом спросил толстый
— Несколько дней — безжалостно ответил Вадим — может быть даже недель. Пока не выйдем, мы будем идти.
— По горам?
— Мы пойдем там, где есть путь. Если знаешь другой — скажи.
Толстый вдруг вскинул голову и с надеждой посмотрел на него.
— А почему за нами не прилетят?! Знаешь, как в… Летном кресте, ну ты смотрел, в синематографе?
— Ты что, дурак? Вертолет собьют.
— Но там же не сбили…
— Это не синематограф, это жизнь. Через десять минут будь готов. Потащишь рюкзак. Сейчас, я тебе найду обувь получше, она у тебя совсем ни к чему не годится.
