Василий Звягинцев - Скорпион в янтаре. Том 2. Криптократы
Юрий, прикрываясь створкой двери, отчаянно палил с двух рук, тоже попадая каждой пулей. Сейчас его излучение странных существ не доставало. Так в азарте настоящего боя никому не страшно, пока оружие в наличии и действует.
Второй автомобиль, в котором и ехал Сталин, юзом ушел на обочину, с размаху ударился о стену. Застонал сминающийся металл. Его обогнали «эмки», из которых непрерывно во все стороны стреляли охранники, тоже наделенные невероятной реакцией. Думать некогда, а пальцы уже работают. Рядом с Антоном от стены полетели комья штукатурки.
Он инстинктивно присел, быстро заталкивая в подствольный магазин очередную горсть патронов.
Юрий своими двадцатью пулями прижал уцелевших «террористов» к асфальту. Насовсем или временно, после разберемся.
– Всем на месте! – оглушительно заорал Лихарев, будто командовал полком на плацу в дальневосточный тайфун. Секунд трех хватило, чтобы и он врубился в ситуацию. Выставил перед собой блок-универсал, в просторечии называемый «портсигаром», и пошел через узкий тротуар на столь же узкую мостовую.
Он включил режим «растянутого настоящего», способного замедлить текущее время хоть в десять, хоть в сто раз, на какой-то момент совсем остановить, даже отыграть назад. Отдельные эпизоды превратить в не бывшие вообще. Только не сейчас, слишком много людей успело увидеть, оценить случившееся у них на глазах, зафиксировать его в памяти. Потому Валентин до прояснения обстановки и принятия решения просто зафиксировал текущее мгновение. Мощности блок-универсала должно было хватит минут на двадцать (независимых).
Глава пятнадцатая
Люди замерли. И машины. Даже пламя, охватившее головной «Паккард», выглядело, как на картинке комикса. Похоже, но все равно рисунок есть рисунок.
Только они трое продолжали двигаться в обычном темпе. На них действие прибора не распространялось, расчет конструкторов в том и заключался. «Растянутое настоящее» – еще один своеобразный вид оружия, или – способ переиграть невыгодно сложившуюся ситуацию, что почти одно и то же.
Юрий и Лихарев в свое время проходили спецкурс, а Антон по своей природе был невосприимчив ко многим аггрианским методикам, что и позволяло ему работать на Земле в одиночку.
– Что теперь? – Валентин продолжал обращаться к форзейлю, как к старшему.
– Держи момент. Хоть минуту. Я сейчас… – метнулся в переулок. Это надо же так рассчитать, и на окна «топтуны» смотрели с утра до вечера, и любого неуместного, на их взгляд, прохожего профилактировали за час, а то и два до проезда кортежа, а появление террористов прозевали. В нужный момент пары наблюдателей разошлись на максимально допустимую их правилами дистанцию в противоположных направлениях.
Зато монстры – вот они! Антон не промахнулся ни разу, и Юрий показал, что знает, для чего придуман пистолет. Прежде всего – изъять оружие. Гранатометы могут представлять не только следственный, но и познавательный интерес.
– Юрий, забери!
Писатель, восстановив былые навыки, ничем не похожий на расслабленного интеллигента, подобрал ракетные трубы. Одна пустая, тошнотворно воняющая дымом вышибного заряда, две – боеготовые.
– Не нажми там чего, хрен знает, как они устроены. Монстры – твои?
Фонари с Арбата светили слабо, но Антон умел читать газету при свете звезд, даже луна необязательна. Здесь для него было светло, как днем.
– Они самые. Копия. Пусть я и видел их минуту-другую – один в один. Может, те же самые… – Юрий нагнулся, повернул ногой голову удачливого стрелка, чтобы рассмотреть то, что следовало считать лицом.
– Гориллоиды…
Антон пытался вспомнить, не видел ли он, хоть случайно, нечто подобное в атласах по ксенозоологии. Нет, точно нет. Среди попавших в сферу внимания исследователей Конфедерации таких гуманоидов не встречалось. Откуда же их завезли? Или – откуда сами явились?
– Точно мертвые? – спросил Юрий.
– Куда мертвее. А ты молодец. С двух рук по двум целям – и все там.
Действительно, дырок в бочкообразных торсах было достаточно. Считать некогда, если одна-другая пуля и ушла в «молоко», общий итог тянет на «отлично».
– Забрать бы их, и в морг…
– Как выйдет. – Антон сейчас думал о другом.
Покушение на Сталина. Такого не было ни разу, судя по достоверным данным. Один раз немцы послали спецгруппу, вооруженную специально разработанным мини-гранатометом. Но то уже было в сорок четвертом.
Кому это нужно сейчас? До какого порога мы дошли? Все вместе и по отдельности? Вопрос о власти, как его ставил товарищ Ленин? Власть валяется под ногами, нужно успеть ее поднять? Сегодня рано, завтра будет поздно? Шульгин с его Испанией сделал не то, что требовалось кому-то, сам Антон своими делами в Лондоне и здесь активизировал истерическую реакцию неведомого врага? Или за ним потянулись щупальца тайного хозяина Замка, по пути загребая правых и виноватых? Откуда ему знать, как принято поступать с бежавшими от Просветления? Может, их положено ловить по всей Галактике всеми способами и без срока давности? Но это – его личные проблемы. А здесь что делать? Сейчас?
В любом случае – по простейшей логике, Сталина нужно спасать. Если в дальнейшем логики окажутся другими, успеем разобраться.
Пройдя поперек Арбата во все еще остановленном мире, Антон спросил Лихарева, рассматривающего практически исправную машину вождя:
– Как мотивировать будешь, придумал?
– Проще всего. Поступила новая шифровка от Шестакова, а она действительно поступила. Я решил доставить ее лично и немедленно. Иосиф Виссарионович разрешил мне отдыхать, и это тоже правда. Я узнал, что он выезжает, выехал. Сел в машину и поехал следом. И увидел вот это…
– Пожалуй, сгодится. По секундам никто теперь разбирать не будет. Где твоя машина?
– Вон, – Валентин указал на припаркованный чуть дальше подъезда «Гудзон».
– Так. Мы – кто? Я бы хотел познакомиться с Хозяином в качестве одного из спасителей.
– Сложнее… Английский дипкурьер – не идет. Хотя… Откуда Сталину знать? Давайте оставим Говарда Грина в качестве нашего человека при Черчилле и его команде. Сегодня это актуально. Сумеете сыграть?
– Я-то сумею. Как я очутился именно здесь? Думайте, быстрее думайте. В вашей машине?
– Есть! Я договорился с вами о встрече. Еще днем. Сталину не сказал, желая предварительно разобраться самому. Тут телеграмма. Я выехал из Кремля раньше кортежа, это важно, такие моменты фиксируются, подобрал вас где-то в городе и взял с собой, желая устроить сюрприз. Иногда такие вещи Хозяину нравятся. А уж что будете говорить вы, если придется, думайте сами.
В голосе Лихарева прозвучали едва уловимые злорадные нотки.
– Скажу, за меня не бойтесь. Юрий, конечно, будет лишним, троих никак не свяжешь убедительной легендой. Уважаемый, выражаю вам благодарность перед строем за мужество и героизм, – сказал он писателю. – Пустую трубу бросьте, где взяли, заряженные унесите домой. «Винчестер» тоже. И ждите. Остальное мы организуем сами…
Когда они остались вдвоем, Антон отошел к «Гудзону», присел за передним крылом.
– Теперь запускайте ленту на полный ход. А я как бы прячусь, не хочу шальную пулю получить, что не исключено…
Лихарев тоже укрылся, за сталинским «Паккардом», и отпустил время. Как это насилие над законами природы скажется на действительности, предвидеть не мог никто. Из присутствующих, естественно. Изобретатели наверняка знали, отчего инструкции и требовали использовать эффект только в самых исключительных случаях.
Мгновенно все вокруг задвигалось, два квартала Арбата превратились в подобие павильона «Мосфильма», где снимается полномасштабный советский боевик. Покруче «Места встречи…».
Надо отдать должное службе охраны, у них существовали четкие планы действий на все возможные случаи жизни. Постреляв и убедившись, что нападение как таковое завершено, часть охранников оцепила машину вождя, остальные вместе с «наружниками» принялись осматривать место происшествия. Кто-то по уличному телефону уже поднимал по тревоге Кремлевский полк и опергруппы НКВД.
Лихарев, которого многие охранники знали в лицо, возник у заднего крыла «Паккарда», дернул на себя ручку дверцы.
Сталин, как всегда, ехал на откидном сиденье, а на заднем размещались двое сотрудников в качестве живых щитов и подушек безопасности. Поэтому от удара он совсем не пострадал. В отличие от начальника охраны Власика, сидевшего рядом с водителем, как следует приложившегося головой о лобовое стекла и потерявшего сознание.
Вождь отнюдь не впал в панику, скорее спокойствия у него даже прибавилось. Если с юности был абреком и дерзким экспроприатором, с годами можешь стать осторожнее, но уж трусливее – почти никогда. Кроме того, к покушению он был готов всегда, самостоятельно изобретая все новые меры безопасности и твердо реализуя их, не беспокоясь, что многим это кажется обыкновенной паранойей.
