Михаил Гуткин - Инструктор ОМСБОН
Вроде бы спала я немного, всего три часа, но почувствовала себя заметно лучше. Как я это определила? А очень просто – есть захотелось, причем очень сильно. Как там, в мультфильме про Дюймовочку: «Поспали, теперь можно поесть.» Но еду нужно пока экономить. Посовещавшись, решили посетить окраину деревни – вдруг удастся подкопать картошки или морковки. Выделили трех парней посильнее, двоим вручили по мешку, а третьему выдали лопату. Все остальные распределились вокруг деревни в охранении. Но только наши добытчики хотели двинуться за продуктом, как часовые подали сигнал. Все моментально попрятались. Через пару минут послышался шум, потом стало ясно, что идет колонна. Так оно и оказалось, причем комплектация колонны мне показалась несколько странной. Впереди, как это и положено ехали два мотоцикла с пулеметчиками. За ними неторопливо, но очень внушительно, полз танк Pz. III, который у немцев считается почему-то средним, хотя, как нам рассказывал Серков, по массе и толщине брони он примерно соответствует Pz. IV, который считается тяжелым. За танком шла легковушка, в которой, наверное, ехал офицер. За легковушкой шли два тентованных грузовика, понятное дело, с солдатами. И замыкали колонну еще два мотоцикла.
– Странная какая-то колонна, – шепнул появившийся около меня Васин. – Непонятно, что им тут надо. Двигайтесь на правый фланг и передайте приказ: «Полная тишина, наблюдать.»
С приказом все понятно. Ведь, кроме всего прочего, мы к бою сейчас не готовы. Нет, с одной стороны, диверсант должен быть всегда готов к бою, но, с другой стороны, позиции не определены, задачи для каждого подразделения для данной вполне конкретной ситуации не поставлены. Значит, пока нужно вести себя тихо. Универсальное правило, как для обычных бойцов, так и для диверсантов, которое мы старались впечатать в мозги курсантов с самого начала занятий, состояло в том, что в бой, по мере возможности, надо вступать на своих условиях, а не на условиях противника. А сейчас еще отдых нас несколько расслабил. Впрочем, не так уж сильно. Неприятеля обнаружили вовремя, ситуация не сильно отличается от одной из стандартных, изученных как в теории, так и на практических занятиях. Время на подготовку к бою у нас есть. А вот нужен ли нам этот бой? В первую очередь это вопрос к командиру. Мне показалось, что Васин и сам сейчас в размышлениях. Перед нашим отрядом поставлена вполне конкретная задача, которую обязательно надо выполнить. Но если по ходу дела мы сумеем разгромить эту колонну без потерь, то почему бы и нет? Опыт конкретных боевых действий все равно надо нарабатывать. Так что пока приказ «наблюдать» самый правильный. Передав этот приказ дальше по цепочке, я снова подобралась к Васину.
– Как будем действовать, товарищ капитан?
– Если напасть, то главная проблема танк. Вот что, лейтенант, поговори с саперами.
– Есть.
70.
Я прошуршала назад и втихую посовещалась с саперами. Пришли к общему мнению, что, в отсутствие противотанковых гранат успешно отработанная практика связки пары обычных гранат РГД с двумя толовыми шашками, позволит решить проблему танка. Тем более, что бывший толкатель ядра, а ныне гранатометчик Балашов спокойно закидывает подобный тючок прямо в заданную точку – в данном случае в гусеницу танка. Решили для страховки подготовить два таких тючка и заодно приготовить пару бутылок с горючей жидкостью – вдруг у танка только повредим гусеницы. После этого я вернулась к командиру с докладом. Тут Васин меня несколько огорошил.
– Знаешь, Аня. Это не стандартная маршевая колонна: ни по численности, ни по комплектации. Значит она прибыла сюда для выполнения какого-то конкретного задания. Думаю, что именно для этой деревушки. А потом колонна пойдет обратно.
У деревушки колонна действительно остановилась. Точнее мотоциклы стали по краям деревни, а солдаты шустро высыпав из грузовиков, распределились и окружили каждый дом. Потом, соблюдая осторожность, стали заходить внутрь. Что происходило внутри, мы видеть не могли, да и слышать тоже, хотя несколько отдаленных хлопков выстрелов до нас долетело. Зато мы отлично видели, как солдаты из нескольких домов выволокли каких-то людей и потащили их к офицеру, неторопливо прогуливавшемуся у своего автомобиля. Я так поняла, что офицер решил не тратить своего драгоценного офицерского времени, а просто махнул рукой. После этой отмашки всех захваченных оттащили к ближайшему забору и тут же застрелили. Потом два немца подошли к лежащим и захлопали контрольные выстрелы. Казалось бы все? Нет, не все. Теперь по два солдата подошли к каждому дому и старательно забросили внутрь по гранате. То же самое было проделано с каждой пристройкой или сараем. Еще мы увидели, как из развалин какого-то дома выскочили два, нам показалось, подростка и побежали по направлению к лесу. Но тут в дело вступили пулеметчики. У ребят не было никаких шансов. Теперь уже весь наш отряд молился на то, чтобы Васин оказался прав, и чтобы немцы решили вернуться назад по этой же дороге. Хотя все в нашем отряде были атеистами, но Бог, наверное, решил принять нашу сторону. Немцы снова собрались в колонну и двинулись назад.
К данному моменту отряд был полностью готов к решению стандартной задачи: «атака колонны противника, находящейся на марше». Все это мы неоднократно отрабатывали сначала в теории, а потом на полигоне. Единственные отличия заключались в том, что нужно было нанести технике (кроме танка) минимум повреждений, а пассажиров легковушки постараться взять живыми. То есть к одной типовой задаче присоединили вторую – захват одиночной легковой машины. Ну и что, что она в данном случае не одиночная. Так ведь и нас не группа из нескольких человек, а полный взвод отлично вооруженных и тренированных диверсантов. Снайперы работают по мотоциклам и водителям грузовиков, гранатометчики по танку, командир, как и положено, командует. Балашов взял на себя танк. Его подстраховывали сразу два сапера и два метателя молота. Пулеметчики должны отработать по грузовикам. Мы с Васиным взяли на себя легковушку. Очень хотелось вдумчиво поговорить с офицером, поэтому поставили перед собой задачу взять его живьем. Единственно, кто не участвует в подобных операциях – это врач и радисты.
Надо отдать должное нашим маскхалатам. Колонна спокойно проехала мимо нескольких куч осеннего мусора, состоявшего из опавших листьев и небольших веточек. Большие ветки мы на халаты не приделывали – с ними было неудобно перемещаться. Как только спереди раздались выстрелы, вся дорога как бы немного взорвалась. Тючок попал точно под гусеницы танка и очень даже неплохо рванул. Мало того, что слетела гусеница – изнутри повалил симпатичный такой дымок. Теперь за танк можно было не беспокоиться. Снайперы отработали по мотоциклистам, так что колонна сразу осталась без пулеметного прикрытия. Тут, кстати, сказалось преимущество СВТ-40 перед Мосинкой, поскольку она не требовала передергивания затвора после каждого выстрела и, следовательно, экономила время. Примерно в это же время дождь начал очень сильно мочить немцев, сидевших в грузовиках, так как тенты покрылись дырками. Дырки в больших количествах проделывали наши пулеметчики. Но немцы, не смотря на дождь, не вылезали. Может быть потому, что уже было некому. Мне показалось, что бой шел минут двадцать. Комиссар потом твердо заявил, что засекал по часам – пять с половиной минут. Офицера удалось взять живым и даже относительно целым. Им оказался эсэсовец в звании, насколько я помнила классификацию по звездам и полосам, оберштурмфюррер. Говорить он не хотел, но против «научных методов» форсированного допроса не устоял. Выяснилось, что вчера около этой деревни в перелеске убили немца. И даже не простого немца, а целого гефрайтера1). Так как стреляло несколько человек, то отделение немцев, попавшее под огонь, не рискнуло затевать бой с неизвестным по численности противником, а их командир пожаловался наверх. Начальство быстро приняло единственное решение – покарать деревню, для чего сюда был направлен взвод, причем не простых солдат, а эсесовцев, усиленный танком. Они, оказывается, не ожидали, что к обороняющимся подойдет подкрепление.
Увы, мы были не в курсе и не успели войти в контакт с остававшимися тут красноармейцами. Иначе могли бы предусмотреть подобную ситуацию и попытаться чем-нибудь им помочь. В этом бою у нас появились первые пострадавшие – у двоих бойцов лица оказались поцарапаны то ли ветками, то ли щепками, и один из бойцов подвернул ногу. Правда, доктор сказал, что это только растяжение, но рекомендовал ограничить нагрузку на эту ногу минимум на два дня.
Сразу после прекращения огня началась вторая стадия, которая тоже неоднократно отрабатывалась дома. Пока мы с командиром допрашивали эсесовца, остальные члены отряда проводили контрольные выстрелы, собирали документы и оружие, проверяли работоспособность захваченной техники. Так как все захваченное оружие нам тащить было не с руки, то решили создать небольшой склад в укромном месте. Вдруг еще кому-нибудь пригодится. Мы с Васиным одобрили также замену четырех наших пулеметов на немецкие. МГ-34 кое-кому из пулеметчиков нравились больше наших ДП. Я при этом вспомнила рекомендации Кости. Впрочем, решение оправдывалось еще и тем, что боезапас для наших пулеметов мы несколько поизрасходовали, а тут немецкие пулеметы практически с полным БК. Спрячем наши ДП с минимумом патронов, зато у остальных пулеметов БК, можно считать, восстановится. Я, кроме всего прочего, снова разжилась парабеллумом, взятым у унтера. А Васин прихватил маузер у офицера. Немецкие гранаты решили взять все. Они не такие удобные, как наши, зато взрываются так же хорошо. Короче прибарахлились.
