Второй полет Гагарина (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич

— Вас мне представлять не нужно, — любезно разулыбалась Алла. — Я работаю в НИИ авиации и космонавтики. Но если разговор не для моих ушей, пройдите в кабинет Юры и простите, что ещё не обжились до конца. А я чайку поставлю.

Главный не был в курсе, кому именно и как Овсеев доложил о развитии событий на шоссе, но сведения, что Глеб Никитович заказал в КГБ моё убийство, и оно едва не состоялось, стали достоянием всех членов Президиума, отчего отец инициатора преступления попал в крайне сложное положение. В отличие от Сталина, Хрущёв не обладал ни абсолютной властью, ни бесспорным авторитетом. Конечно, он продавливал через Президиум, а далее через ЦК некоторые довольно сомнительные идеи, преодолевая сопротивление коллег, но с большего оставался старшим среди равных.

Я мог бы добавить, что как только Хрущ утратит это положение, немедленно будет сметён дворцовым переворотом. До сего момента у меня шевелились мыслишки предупредить о готовящемся заговоре Брежнева и Ко, пользуясь возможностью личных контактов с Первым секретарём после полёта на «Востоке-1», но решимость увяла ещё до покушения, как только начал погружаться в закулисье.

— Раз произошло ЧП, и о нём знает слишком много людей, чтоб просто смахнуть мусор под ковёр, нужен ответственный за ЧП, так, Сергей Павлович? Кто на этот раз?

— С некоторой долей уверенности скажу, что Челомей. Шелепин прямо сказал Хрущёву: как ты можешь доверять поляку? И хоть тот вроде не чистокровный, просто из Польши, точно не знаю, Никите Сергеичу достаточно. Он — националист, жуткий антисемит, евреев вообще зовёт не иначе как сионистами-дрозофилами. Тем более на Челомея указал задержанный вами.

— Младшего отдадут под суд?

— Ну что ты! У тебя можно курить?

— Конечно. Сейчас пепельницу дам.

Королёв достал какие-то импортные сигареты или папиросы, простому смертному недоступные.

— Для суда, если это только не тридцать седьмой, доказательств мало. На Глеба Хрущёва и Челомея указал единственный гэбешник, да ещё под пытками в лучших традициях Гестапо. Естественно, оба негодяя ушли в отказ. Гарантировать не могу, но вырисовывается, что Владимира Николаевича снимут с ОКБ и отправят… ну, например, рядовым инженером-испытателем на дальний полигон, минимум лет на десять без права выезда. Пусть сидит и не отсвечивает.

— Глебушку-кровиночку на его место?

— Ни в коем случае, Юра. Во-первых, он конструктор так себе. Неплохой исполнитель, но не лидер и не организатор. Во-вторых, Никита не решится назначением сына размахивать перед Президиумом ЦК как красной тряпкой перед быками.

— Возьмите его себе.

— Что-о⁈ Глеба Хрущёва?

— Он будет на виду и в стойле. Дайте ему тупиковое направление, пусть корячится. Заодно организуем надзор. Да и у папочки больше резонов любить ОКБ-1.

— Гагарин, ты меня когда-нибудь до инфаркта доведёшь своими парадоксами! — он выпустил щедрое кольцо дыма, и я открыл окно. — Хотя… А ведь ты опять прав.

— Без Челомея и Хрущёва пятьдесят второму кранты.

— Ракете «Уродство-500» тоже хана, — подтвердил Главный.

Тут сказалась определённая доля ревности. При всех минусах «Протона» и крайне аварийного периода в начале эксплуатации Челомей осилил тяжёлую ракету-носитель, чего Королёву не удалось. Но «Протон» был преждевременен и губил трёхпусковый вариант полёта к Луне.

То, о чём я мечтал, за меня проделал Хрущ-младший. Что-то тепла или благодарности к нему не испытываю.

— Но тяжёлая ракета когда-нибудь нужна. Получится ли подгрести под себя их наработки?

— Посмотрим… Если ещё и Янгеля, мы монополизируем разработку ракет. А это не понравится ох какому числу влиятельных товарищей. Юра, наши враги множатся в геометрической прогрессии.

Монополия… После смерти Королёва его сменит Мишин, талантливый конструктор, нет слов, но не такой гигант. Я знаю поимённо всех наиболее ярких личностей ракетостроения СССР, но точно не предскажу, кто бы мог стать главным фон Брауном Советского Союза во второй половине шестидесятых, когда пора будет садиться на Луну.

Нет, монополия не годится. В том числе из-за пресловутых прокладок. Главный конструктор вынужден обивать пороги начальства, добывая компоненты для ракет. Если в одном центре собрать и жидкостные, и твердотопливные, и заправляемые перед стартом, и изделия длительного хранения в заправленном виде, и гражданского назначения, и сугубо военные, ни один самый пробивной Королёв в мире не справится с ролью толкача-снабженца при столь широкой номенклатуре. И, конечно, не одолеет управление до такой степени разнообразными проектами.

В реальности нам нужно несколько научно-производственных центров и некий компетентный орган, грамотно распределяющий заказы. Сложно даже в нормальной обстановке и вообще не реально, когда страну возглавляет индивидуум, зачастую принимающий решения абсолютно непредсказуемые, из серии «что левая пятка захотела», а ещё нужно не забыть про Серёженьку и Глебушку.

Одиннадцатого мая домашний арест сняли, но я получил запрет на выезд из городка, заодно избавленный от выступлений перед доярками и свинарками. С головой по уши влез в подготовку Титова, заодно упрашивая Королёва, пока есть время, отправить на орбиту одновременно Нелюбова. Оснастив третью ступень перезапускаемым двигателем и добавив топлива, появится возможность орбитального маневра. Пусть Нелюбов отработает сближение с пассивным кораблём Титова. Это ещё не стыковка, до неё далеко, но шаг навстречу к созданию космического поезда из трёх-четырёх блоков, уносящего советского гражданина к Луне.

Если раньше меня не прикончат на Земле.

Глава 18

18

«Наша страна должна принять на себя обязательство в достижении следующей цели — до конца этого десятилетия доставить человека на Луну и безопасно вернуть его на Землю. Ни один космический проект нашего времени не будет более впечатляющим или более важным в исследовании космоса на длительный период времени, и ни один не будет таким трудным и дорогостоящим. Мы предлагаем ускорить разработку предназначенного для этого лунного космического корабля. Мы предлагаем разработать различного типа жидкостные и твердотопливные носители, много мощнее, чем любой из разработанных к настоящему времени, вплоть до самых сверхмощных. Мы предлагаем выделить дополнительные средства для разработки других типов ракетных двигателей и для беспилотных исследований — исследований, которые особенно важны для той цели, которую наша страна не должна упустить ни в коем случае: безопасности человека, который первым совершит этот дерзкий полёт».

В этой речи на совместном заседании обеих палат Конгресса США президент Кеннеди впервые публично поставил задачу полёта на Луну. Всего через сорок три для после моего возвращения из космоса. Уверен, если бы наш пуск сорвался, а Шепард без происшествий заглянул в космос на свои запланированные несколько минут, американцы так бы не форсировали программу «Аполло».

Я терпеливо ждал. Проект секретного совместного постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР лежал на столе у каждого члена Президиума ЦК. Надеялся, что его подпишут раньше, но не случилось, пока наши газеты не перепечатали выжимки из речи Кеннеди, сопроводив комментариями, что американской буржуазии Луна нужна ради милитаризации космоса, а выполнение заказов на изготовление космической техники будет сопровождаться безудержной эксплуатацией рабочего класса.

Двадцать девятого мая в понедельник Хрущёв вызвал Королёва, Каманина, Янгеля и меня. К себе лично в кабинет на третий этаж Сенатского дворца, а не на заседание Президиума ЦК. У него уже сидел Шелепин.

Генсек кипел заранее, и при нашем появлении пар просочился наружу.

— Как же так получается, что наши военные убивают офицера КГБ, а потом ещё обвиняют руководителей конкурирующего конструкторского бюро, будто они послали этих офицеров КГБ убить первого космонавта? — начал Хрущёв, председатель Комитета промолчал, явно знающий истинную подоплёку. — Гагарин, ты устроил гонку на подаренной тебе партией и правительством машине, устроил ДТП, а теперь лжёшь и выкручиваешься?