Халява. 90-е: весело и страшно (СИ) - Держапольский Виталий Владимирович "deadnoser"

Распихивали технику по местам стоянки уже в полнейшей темноте. Сторож на метеостанции, получив «в дар» очередной сорокоградусный презент, нас уже принимал едва ли не за своих лучших друзей-приятелей, и был готов распахивать двери гаража в любое удобное для нас время. Домой, а я уже считал съемное жилище родным домом, мы с Ленкой вернулись далеко за полночь и, приняв освежающий душ, завалились спать. Ни о каких сексуальных утехах в этот раз речи даже не шло — умотались за день на море, хоть ноги бери и отстегивай. Да еще и руки ныли, «натруженные» плаваньем и видеокамерой, которая поначалу казалось совсем не тяжелой, а уже к вечеру руки у меня ощутимо подрагивали. Благо материализованные «соседом» операторские приспособы здорово облегчили процесс. Иначе к утру я совсем бы рук не почувствовал. Камеру в этот день я никому так и не передавал.

Следующим утром Ленка «отпросилась» домой. Я особо и не спрашивал, зачем, видать накопились какие-то семейные дела. Я «по договору» с Зябликовым вновь «арендовал» автомобиль с двумя охранниками, опять целый день мотался по городу, подбирая фактурую натуру для клипа. Мы побывали на Шаморе, где я отснял забитый под самый жвак отдыхающими песчаный пляж. Оно и понятно, люди старались перед надвигающимися холодами урвать себе еще хотя бы кусочек солнечного лета. Объехали несколько видовых площадок — вид приморского города, залив, забитый торговыми и военными судами, с высоты птичьего полета смотрелся просто обалденно! Побывали в районе аэропорта, где отснял взлетающие самолеты… В общем материла для монтажа мне должно было хватить. Осталось только решить с озвучкой — и дело в шляпе! А вот как дальше продвигать свое творчество, я пока не задумывался: будет новое утро — будут новые песни.

Ближе к вечеру, когда я уже вернулся, позвонил Илья, сообщив, что сегодняшней ночью можно попытаться записать хотя бы один трек. Студия свободна. Не откладывая дело в долгий ящик, я тут же согласился — как говориться: раньше сядешь — раньше выйдешь! Эк, как меня после всей херни на тюремную лирику потянуло. Перезвонив Зябликову, я предупредил майора о намечающихся ночных посиделках.

— Хорошо, Сережа, — ответил Степан Филиппович, — только давай тебя мои хлопцы до места доставят.

— Да они и так меня целый день сегодня катали! Пусть отдохнут, Степан Филиппович — заработали!

— Ты не понял, — рассмеялся Зябликов, — Колыванов с Петровым пускай вялятся, а тебя мои патрульные в твою эту студию звукозаписи отвезут. Им все равно в наряде по городу мотаться. Совместят приятное с полезным.

— Понял, товарищ майор! — обрадовался я. Напрягать пацанов, что возились со мной уже вторые сутки, не хотелось… Хотя, если прикинуть, то вчера у них не работа была, а реальный такой оттяг — на море и с красотками. Да и где они еще на водных мотоциклах погонять смогли бы? Вот именно! И кто еще кому должен быть благодарен? Но отдых от службы они все равно заслужили.

Ленка, вернувшаяся от родителей, притащила мне шикарный ужин: завернутые в фольгу шикарные жаренные куриные ножки, в количестве двух штук и небольшую кастрюльку вареного картофана, приправленного укропчиком. Все это было аккуратно замотано в большое махровое полотенце и засунуто в примитивную авоську.

— Ух, ты! — Я алчно разглядывал один из окорочков, истекающий прозрачным жирком. — Откель тако богатство?

— Маме на работе в качестве погашения задолженности по зарплате выдали, — просветила меня Лена. — Сказали, что настоящие американские! — похвалилась она. — Ножки Буша. Давай, жуй, пока не остыло!

— Давай со мной! — Успев захлебнуться слюной, я схватил одну из ножек и впился в нее зубами. Гоняя по городу с пацанами из ментовки, мы как-то и не удосужились пожрать.

— А я уже успела дома перехватить, — отмахнулась Лена. — Только пить хочу! Запарилась — на улице духота жуткая!

Она налила себе чаю, а продолжал поглощать не виданный ранее «деликатес» — американские куриные ножки. Что сказать, умеют же чем-то буржуи своих кур откармливать, по сравнению с нашими, худыми и синюшными курями, эти ноги как будто не пернатым принадлежали, а ископаемым динозаврам! Да еще и жирные, падлы!

Часов в восемь вечера со двора дома послышался требовательный рев клаксона. Я выглянул в окно — так и есть, возле подъезда меня дожидался ментовской козлик. Зябликов прислал-таки за мной очередную «охрану».

— Красавица, собираемся! Карета прибыла! — сообщил я подружке. — Поедем на студию — будем записывать нашу песню.

— Ух, ты! — Радостно захлопала в ладоши Лена. — На настоящую студию?

— Ну, это мы сейчас и посмотрим, — скептически произнес я, — какая она настоящая. Но Илья на ней уже записывался… Но лучше в городе мы просто не найдем.

Наскоро собравшись (а чего, лето на дворе, и собраться — только подпоясаться!), мы выскочили во двор и забрались в ожидавший нас патрульный автомобиль.

— Куда катим? — поинтересовался водила.

Я назвал адрес и «Козлик» лениво выкатился со двора. К счастью ехать было недалеко, а то в жестяной кузов «ментовоза» жутко нагрелся, и даже при распахнутых окнах в машине было просто нечем дышать. Нас высадили в очередном дворе, я попрощался с пацанами, и они уехали на дальнейшее патрулирование улиц вечернего города.

— Ну, и где эта ваша расчудесная студия звукозаписи? — уперев руки в боки, поинтересовалась Лена.

— Илья сказал где-то здесь, — пожал я плечами. — Подождем, он должен подойти.

Мы с Леной уселись на свободную лавку возле подъезда, еще не оккупированную вездесущими старушками, которые вот-вот должны были выползти во дворы. С вечерними сумерками на город постепенно опускалась благословенная прохлада. Пока Илья не появился, я решил закурить. Пуская в воздух клубы дыма, я бездумно наблюдал за возней мелюзги на детской площадке, а Лена достала из сумочки пилку и принялась в очередной раз полировать ногти на руках.

Наконец из-за угла дома появился запыхавшийся Илья.

— Серега, Лена! — поздоровался он с нами. — Немного запоздал — извините!

— Да ничего! — отмахнулся я. — Мы тут немного свежим воздухом подышали. После дневной жары — просто офигительно!

— Да, топит погодка не по-детски! — согласился со мной Лагутенко. — Ну, вы готовы к труду и обороне?

— Как пионеры — всегда готовы! — шуточно «салютанул» я Илье пионерским приветствием.

— Тогда вперед! К новым свершениям! — произнес он, заходя в ближайший подъезд, а после сбегая по ступенькам в какое-то полуподвальное помещение.

Первое, что негативно капнуло на мозг, вернее на обоняние — это чудовищный запах гниющих отбросов в мусоропроводе, что в условиях летней жары источали жуткое зловоние.

— Ой, что это? — Лена сморщила свой прекрасный носик и прикрыла его ладошкой. — Какой отвратный запах!

— Есть такое — издержки жаркой погоды, — согласился Илья. — «Декада» — так студия называется, — пояснил он, — не так давно организовалась, и лучшего помещения еще подыскать не удалось. Весной оно как-то попроще было — холодно…

Он распахнул дверь в подвал, приглашая нас проходить внутрь. Помещение, в котором расположилась студия, представляло собой этакую двухкомнатную камеру. В первой из комнат стояли пульт, большой бобинный магнитофон и старый продавленный диван. В другой, отделенной от первой комнаты тонким стеклом — музыкальные инструменты и микрофоны. Да, до лучших домов Лондона и Парижу, как до луны пешком! Но, будем пользоваться тем, что есть. Над столом, на котором располагался пульт и магнитофон над чем-то колдовал худощавый паренек в громадных наушниках. Наше появление он банально не заметил. Илья подошел к нему поближе и постучал ладонью по спине:

— Эгей, сова, медведь пришел!

Паренек вздрогнул и обернулся. Узнав Илью, он радостно улыбнулся и стащил наушники с голову, повесив их на шею:

— Ильюха!

— Знакомьтесь, друзья, это Женька Звиденский…

— Для своих — Сдвиг! — вставил Женя, и мы пожали друг другу руки.

— Он у нас сегодня будет за звукорежиссера, — сообщил Лагутенко. — А еще он на аккордеоне и гитаре нормально так жарит! Так что прошу любить и жаловать!