Виктор Глумов - Враги по оружию
— Царицына нет больше, да? — Тимми, не переставая, озиралась. — Ничего нет. Может, эта ваша Омега не так уж и неправа? Наведут порядок, отстроят город, промышленность поднимут. Заживем, как раньше. Как люди. В законе и порядке. Вольница анархистская — это, конечно, круто, кто бы спорил. Но жить в ней… Как на свалке.
Артур ее очень хорошо понимал: самого терзали сомнения. Ушли в прошлое, забылись виденные ужасы, ненависть к Омеге. Может, стоит заткнуть голос гордости, покориться силе Омеги, позволить ей вымести с Пустоши пакость, прихватив несколько невиновных? И Лана будет расти в обновленном мире, ездить с ним на ярмарку в Москву, ничего не боясь. Как там рассказывала Тома? Школы, больницы, чистота и достаток. Все счастливы. Все довольны.
— Мы точно как люди не поживем, — отозвался Маузер, — нам с тобой хана. И мутантам хана.
— Это с чего вдруг? — удивилась Тимми. — Выживут… Грабить не будут.
— Да? Орден Чистоты с Омегой заодно. Вот и делай выводы.
Ну и что — мутанты? Да мутафаг с ними, с мутантами! У Артура одно сердце в груди, у Ники и Ланы — тоже. Курганник уже мертв, а таких, как он, больше и не сыскать. Мутанты… Будто есть кому-то дело до них. Не так уж выродков и много, они скорее мешают, чем пользу приносят, — бродяги, неуправляемые, на своем языке болтают. Вроде людоедов, в общем. За них умирать? Дураков нет, извините.
Фирг зарычал с негодованием: упоминание монахов приводило его в бешенство.
Между прочим, мутанты — это не только Фирг, Курганник или Орв. Это еще и пакость из подземелий. Вывороченные ноздри, длинные клыки, жажда крови. Или гронги, навязывающие свои мысли и желания. Неизвестно, что лучше: оставить в живых всех или всех уничтожить, не разбирая, кто виноват. Не так много невиновных пропадет, если разобраться.
Или вот взять этот приказ: женщинам Пустоши ублажать солдат. А будь сам Артур солдатом, не захотел бы любви и ласки? Ведь никто силой баб брать не будет, по-хорошему всё. Да большинство шлюх с готовностью ноги раздвинут.— вон, на Артура безо всякого приказа прыгают. Сосед Яшка тогда про изнасилование говорил… А вдруг врал? Даже если правду сказал — единичный это случай.
Зря, ох зря Артур дезертировал. Вот этого — не простят. Убийств не простят.
И к чему привело? Оглянуться назад — трупы. Не уведи Артур с собой Паша, Маклая, Клопа, Щуплого, Проньку — остались бы они живы. А так — все умерли ни за что. Глупо умерли.
— Ты чего это? Рот раскрыл, глаза стеклянные, прешь, дороги не разбирая… — Тимми толкнула его в бок. — Мысль, что ли, постучалась?
— Ага. — Артур откашлялся — в горле пересохло. — Мысль. Что зря это всё. Нужно было с Омегой оставаться. В армии. Порядок наводить. Чтобы как раньше.
Маузер услышал разговор, остановился, обернулся к Артуру:
— Как раньше? Хорошо там, где нас нет. Черт побери, «как раньше»! То, что здесь, — не война, Артур. Война «как раньше» — это миллионы трупов. Миллионы. Больше, чем на всей Пустоши населения. Война — это ядерные боеголовки. Разрушенные города. Не вы Москву разрушили — мы. Раньше. Понимаешь?
Артур понял одно: Игорь Маузер — Древний. Как Тома. Мог бы и раньше догадаться — Маузер и не скрывал особо.
— Ладно. Зайдем с другого конца: ты хочешь, чтобы на Пустоши было безопасно, да? И будет, если победит Омега. Спокойно будет, как на погосте: останутся только эти ваши новые арийцы да обслуга: бабы, например. Для воспроизводства. Все припасы каждая ферма станет сдавать армии. Понимаешь?
Наверное, в словах Маузера была доля правды, но только не вся, далеко не вся. Сильный, одинокий, вооруженный — Игорь не знал страха за близких. И ответственности не знал. Потому и сгущал краски, специально запугивал Артура.
— Ты не волнуйся, Маузер. Я не сбегу и тебя не предам. Я же дезертир. Мне, кроме виселицы, ничего не светит.
— Почему кроме виселицы?.. Орден Чистоты богат на выдумку. — Маузер двинулся вперед. — Прибавим шагу. И нужно бы транспорт найти.
* * *— Твою мать! — Маузер в отчаянии запустил пальцы в волосы. — Мать же твою! Вовремя я свалил. Не хочу даже знать, что они с городом творили!
Чему он так удивлялся? Пейзаж как пейзаж: развалины, воронки от взрывов, очередной кусок моста нависает над землей.
— Где МКАД?! Где, мать их, МКАД?! Как тут оборону держать?!
Поминая всех древних мутафагов по очереди, Маузер бегал под мостом. Тимми стояла в стороне и звала:
— Игорь! Ну Игорь же! Не ходи там, еще на голову упадет!
— Как, черт побери, они эстакаду взорвали?! Зачем???
Понос, мелкий бандит, прихваченный вместе с его людьми и сендером по пути, вонюче рыгнул и поскреб в штанах.
— Чё он у вас нервный такой, а? Агрессивный, а? Дерзкий такой… Я таких еще не видел.
— Я тоже, — дипломатично ответил Артур, — он особенный. Но ты его лучше слушай, если жизнь дорога.
— А как же, слушаю, ругается грамотно, прям как реальный мужик!
Понос говорил чудно, скороговорочкой, акая. Артур его с трудом понимал. Люди Поноса, такие же мелкие, кривоногие, оборванные, сидели на корточках и наблюдали за Маузером. Тимми покосилась на них с ненавистью — видимо, давние счеты.
Рассвело, подул ветер, под ноги легли длинные тени. Вождю Фиргу стало хуже — видно, зубы у подземных мутафагов оказались ядовитыми. Вождь лежал на земле и тонко, надрывно стонал. Артур понимал, по опыту знал: Фирг бродил по закоулкам бредовых кошмаров, и не было лекаря, чтобы помочь ему.
«Смотри внимательно, — приказал себе Артур, глядя в небо, — это твое последнее утро. Все здесь поляжем. Ни за что. Без пользы. Выпить бы». Тимми, будто прочитав его мысли, повторила:
— Выпить бы. Эх, помирать не хочется. Столько не сделала, столько не сказала…
— Чего не сказала?
— Да не тебе. Так. Не обращай внимания.
Артур подставил лицо ветру. Кажется, он знал, о чем говорит девушка. Когда он прощался с Никой, не мог представить, что навсегда. И не сказал многого — мужчины обычно скупы на признания.
— Так скажи ему. — Артур закрыл глаза. — Иди, чтобы не пожалеть в последнюю минуту. Я знаю, что советую. Жаль, жена далеко, а может, и в живых ее уже нет. И дочки. У меня не получится, хоть ты скажи.
Тома недоверчиво хмыкнула, но, когда Артур открыл глаза, она широким мужским шагом шла к Маузеру, засунув руки в карманы.
— А этот пацанчик ваще мутный, — пожаловался Понос, — шустрый, сука, но мутный.
— Утихни, — Артур сплюнул в сторону, — а то рожу набью. Нашелся здесь… прозрачный.
* * *Неровный, как трещина на шкуре исполина, Разлом, сочащийся густым туманом, был стянут не швами — мостами разной ширины и конструкции. По этим мостам с рассветом должны были пойти колонны техники. На север. На Москву.
Как только небо тронула синева, во всех лагерях по месту дислокации первой дивизии началось согласованное, точно выверенное движение: просыпались офицеры и рядовые, чадили полевые кухни, над Пустошью неслись команды, дым, и, незримые, летели в Цитадель Омега радиоволны.
Генерал Бохан открыл глаза. Он не спал эту ночь — пытался и не мог забыться. Генерала переполняло воодушевление. Его мечта, цель его жизни начала сбываться. Через час взревут моторы, заскрипят под гусеницами и колесами камни, и великая сила ударит по рассаднику заразы — по Москве. Омега пройдется огнем и мечом, снесет сопротивление разрозненных кланов, уничтожит мутантов и непокорных. Мутантов — обязательно. Среди них могут быть одаренные, а генерал Бохан ни с кем не желал делить власть над Низшими и не хотел рисковать.
Спальня генерала была обставлена с военным аскетизмом: узкая койка, простой письменный стол, на котором сложены в аккуратную стопку бумаги, стул с жесткой спинкой. Одна дверь ведет в санузел, вторая — в кабинет. Окно забрано тяжелой портьерой, на полу — истертый зеленый ковер с коротким ворсом.
Бохан рывком вскочил с койки. В последние сезоны тело стало непослушным, утратило гибкость. Время… Возраст. Орв, мутант, не подвластен старению, по крайней мере внешне. Как здорово быть вечно молодым! Бохану не досталось такого подарка. Что ж, не нужно ждать милостей от судьбы, здоровье каждого — в его руках. Тщательно, не позволяя нетерпению овладеть собой, генерал сделал зарядку — весь комплекс упражнений, рекомендованный лекарем. Побаливала спина, да и колени давали о себе знать.
Лекарь, и тот не в курсе, что Бохан — мутант. Не как Орв, конечно. Бохан появился на свет в Москве, но родители его пришли из радиоактивных земель, и излучение повлияло на плод. Внешне генерал был человеком и по молодости слыл красавчиком: на низкорослого Бохана вешались девушки, которым он предпочитал карьеру. Но вот мозг… О, наивысшая тайна мироздания — мозг человека! Из книг Древних Бохан знал о разумных машинах и мечтал получить хоть одну такую. Говорят, в Вертикальном городе есть. По крайней мере в головах киборгов встречается «железо», и это «железо» сходит с ума. Взять хоть Самурая с Полигона…
