Вильгельм Шульц - Последняя подлодка фюрера. Миссия в Антарктиде
— Ключ на старт!
— Есть ключ на старт!
— Главный контур?
— Норма!
— Генератор?
— Норма!
— Обратный отсчет!
— Есть обратный отсчет!
Майер делал то, что делал всегда. Его сейчас совершенно не интересовало, что ему в затылок направлен пистолет Рёстлера. Он делает свою работу, и все. Ройтер, наверное, все-таки погорячился. Не надо было так вот — в лоб. Эту стенку он может и не прошибить. Жаль ребят. Пройти такую войну и погибнуть от своих же пуль из-за недоразумения.
«Бисмарк» ждал на рейде. Мощное силовое поле, создаваемое генераторами, начало формировать белое облако. Это делалось куда быстрее, чем в 41-м. Молнии стали ярче, спектр их изменился из синего к белому. Все стояли по местам. За почти 6 лет этот процесс уже, можно сказать, превратился в рутину. Белый туман, звук рвущейся парусины, несколько минут серой мглы и выпрыгивание в новой точке координат. Майер вычислил, что при произвольной смене координат предмет выпрыгивает в ту точку, где имел место выброс энергии, с ним связанной. Поэтому-то U-2413 и выкинуло на остров Мас-Маса. Сколько энергии выплеснул тут один только Ройтер! Впрочем, пока это только гипотеза. Если эксперименты покажут, то у «Ипсилона» появится еще и гражданское применение — полицейские операции, поиск пропавших людей, и все это не считая «обычных» его возможностей — перемещение гражданских грузов, ну и так далее… Но пока эту мирную жизнь надо было еще завоевать! И его судьба через мгновение будет решаться в гамбургском порту. Первым идет «Бисмарк». За ним последовательно 6 десантных барж. Но это после того, как будет захвачен хоть какой-то плацдарм. Баржи обратно потом уже не вытащишь, если что.
— Три, два, один, ноль! Переход начался!
— Именем фюрера, Адольфа Гитлера, приказываю прекратить перемещение и немедленно сдать оружие! — выкрикнул Ройтер. Строй подводников не успел затормозить, и в двери образовалась пробка.
Бах! Бах! — ответом стали два выстрела Рёстлера. Толпа отпрянула назад. Фа-х-х-х-х! — сработал спуск «панцерфауста». Мощный хлопок, усиленный бетонным эхом, заложил уши. Помещение погрузилось во тьму. Дальше все смешалось. Топот ног, крики, выстрелы, звон битого стекла, звуки драки.
* * *— Наблюдаю падение напряжения на основном контуре! — оператор системы «Ипсилон» «Бисмарка» был в недоумении.
— Усилить подачу напряжения на главный контур!
— Машина работает в форсированном режиме!
— Держать контур!
— Есть держать контур! Машинное! Переложить 7-й и 8-й потоки! Напряжение продолжает падать. Критическое значение.
— Переложите все!
— Есть! 9-12 полный!
* * *Обмен ударами — не вполне адекватный — был столь скоротечен, что никто ничего не успел понять. Ройтер почувствовал, как на него навалилось что-то мягкое. Это была Вероника. Она пыталась что-то сказать, но не могла. Он оттащил ее от проема, из которого могла все еще исходить опасность. Оттуда валил дым и сильно пахло горелой проводкой.
Вероника попыталась его обнять, но тут Ройтер почувствовал, как через китель ему на живот поступает что-то мокрое и теплое.
— Ты ранена?
Вероника не могла произнести ни слова.
— Карлевиц! — выкрикнул он.
Луч карманного фонарика, в пыли и дыму похожий на саблю, прорезал окружающее пространство. Карлевитц был здесь.
— Что случилось?
Ройтер показал глазами на бледнеющую на глазах Веронику.
— Черт! — выругался Карлевитц. Он ощупал Веронику. — Черт! — он засуетился.
— Что такое?
— Очень плохое ранение, — объяснил Карлевитц. — Очень плохое. Вероника! Вероника! — Она не отзывалась. — Немедленно на лодку! Просто немедленно! Командир, я вас покину. Ей нужна срочная операция. Шмидт! Труманн! Немедленно ее на лодку. Я сейчас подойду.
* * *— Герр адмирал! Мы не можем преодолеть падение напряжения на главном контуре. Дальнейшее движение в указанные координаты невозможно.
— Сколько мы можем находиться в этом «висячем» состоянии?
— Минут 10, максимум 15. Дальше мы просто превратимся в пепел.
— Совершайте выход самостоятельно. Что-то, значит, пошло не по плану.
— Генератор на режим выхода! Дайте 100 % мощности!
— Механики передают — взрыв парового котла.
— Есть переход! Координаты 48°10′00′′ с. ш. 16°12′00′′ з. д. Черт! Это же посередине Атлантики.
— Прибор показывает критическое разрежение забортной воды!
— Включить 2-защиту, концентраторы!
— Отказ!
— Дублирующую!
— Отказ!
— Силовая установка — обычный режим!
— Есть обычный режим. Погружение выше ватерлинии. Дифферент — 0. Крен 5 градусов.
— Полный вперед!
— Есть полный вперед! Дифферент 3 градуса на корму. Крен 7 градусов право. Мы не можем развить полной мощности.
— Формировать порт обратного прыжка!
— Контур 30 % от нормы. Погружение продолжается!
— Электрический сообщает — прибывает вода, угроза замыкания главного контура!
— Обесточить главный контур!
— Есть обесточить главный контур!
— Сильное затопление в помещениях правого борта. Крен 45 градусов.
— Начать эвакуацию людей!
— Электрический молчит, вероятно, затоплен. Механический блокирован.
— Герр адмирал, Они поют «Deutschland, Deutschland über Alles!»
Глава 28
ПУТЬ КЛИНКА ИЗ БИСЮ
Когда я стою лицом к врагу, разумеется, у меня возникает ощущение, что все вокруг становится черным. Но если в этот момент я успокою свой разум, темнота превращается в ночь, освещенную бледной луной, тогда я бросаюсь в бой, и мне кажется, что я неуязвим.
Цуэнтамо ЯмамотоВ гулком бетонном помещении зала управления каждый звук уродовался многократным эффектом холла, создаваемым бетонным куполом, накрывавшим бункер. Звук выстрела — тоже. Ориентироваться по звуку было очень трудно. Освещение наконец-то наладилось. Работала аварийка. В зале царил полумрак Полумрак, к которому так привычны глаза подводника. Теперь они были один на один. Рёстлер попытался укрыться в бронекомнате, но опустил дверь слишком поздно, чем отсек себе путь к бегству. Рёстлер выстрелил еще раз и был немало удивлен тем, что после его выстрела почти в упор противник даже не был ранен. Накамура выработал у своих учеников умение уходить с линии оружия. Безразлично какого. От огнестрельного даже проще — пуля летит только по прямой, она не может следовать за тобой, как акустическая торпеда, — клинок же в умелых руках обладает душой. Он хитер, он умеет предвидеть. Но, как и все живое, его можно и обмануть, и напугать, и запутать, так что сабельный бой — это искусство, а пулевая стрельба — так, ремесло низших воинских ступеней.
Еще две пули, пущенные подряд по темному силуэту, чиркнули по бетону.
— Хорошо тебя натаскал Накамура! — крикнул Рёстлер, понял, что так просто, нахрапом, его не возьмешь. Надо заговаривать зубы. Надо отвлечь. У него еще 3 патрона. 3 попытки — больше чем достаточно. — Эй, умник! — крикнул Рёстлер в сторону, где за металлической стенкой пульта скрылся командир мятежной U-2413. После звуковой каши воцарилась тишина. Слышен был лишь звук вытаскиваемого из ножен кю-гунто. — У нас с тобой неравные условия. Ты не можешь меня убить, а я тебя могу!
— Еще как смогу! — выкрикнул Ройтер. Рука его шарила по пульту в надежде найти какой-то предмет, который можно кинуть в противоположную броску сторону. Наушники, бакелит, кожа, проволока, длинный провод. Ну за неимением лучшего — сойдет. Рёстлер выстрелил на движение, которое засек боковым зрением. Черт! Обманул! Осталось еще 2 попытки.
— Не сможешь. Ты хочешь знать, где Демански. Ведь хочешь же! А это знаю только я! Больше никто. Никто из живых, — добавил Рёстлер.
Тишина блокированного бетонного склепа была нарушена серией ударов по бронированной двери.
Ребята пытались пытаются прорваться в помещение. Вот только чьи ребята — его или Рёстлера? Бум-бум-бум! — затем несколько беспорядочных приглушенных выстрелов, потом опять бум-бум-бум! И без того тусклые лампочки заморгали.
— Сука! Все это для чего? Для чего ты столько лет дергал за ниточки? Чтобы меня в море держать? Зачем? Я и так там был!
Аварийка больше не моргала.
— Дурень, — ухмыльнулся Рёстлер, — ты видел когда-нибудь необработанный алмаз? Мутный невзрачный камень. — Они снова рывком переместились по залу. Рёстлер атаковал, Ройтер уходил из-под удара. — Чтобы он стал бриллиантом, он должен подвергнуться обработке лютыми шлифовальными кругами и абразивом. Или ты думаешь, что грани бриллианта шлифуются плюшевыми мишками и бархотками? Нет, дорогой мой, — ты теперь только стал настоящим бриллиантом. Вспомни, кем ты был? — салагой с немереными амбициями — сколько таких по морям похоронено, и не сосчитать! И кем стал?
