Вадим Львов - Роса на солнце
— Главное, это- в третьих…Начни мы драться всерьёз, используя наше воздушное и морское превосходство, русские прибегнут к защите с помощью ядерного оружия. Так написано в русской военной доктрине. И, господа, учитывая молниеносное применение отравляющих веществ на Кавказе, не сомневаюсь, что они применят в случае угрозы своему национальному суверенитету. А это, господа, уже Третья мировая война…
— По уставу НАТО мы обязаны поддержать своих европейских союзников! — сказал вице-президент. — Но, как показало последнее десятилетие, НАТО превращается в рудимент. Германия, Турция и Франция отказались поддержать нас и британцев в Ираке. Мы, соответственно, их действия на Украине. Так что, можно сказать, квиты…Но остановить русских необходимо сейчас…
— Существуют ведь экономические и политические рычаги воздействия! — продолжил Бенетт — Можно предъявить экономические санкции, объявить народы Кавказа «борцами за независимость», чтобы помочь им…
— Нет, уж… — Вмешался глава национальной разведки. — Наши операции в Ираке, Венесуэле и Афганистане и так «висят на волоске». Если завтра русские признают, по нашему примеру, народ Ирака «борцами за независимость» или талибов.??? Про вывод войск и международную разрядку можно сразу забыть…
Наконец, у президента лопнуло терпение. У него всегда начинала жутко болеть голова, если он не участвовал в разговоре, а только присутствовал. Ричард Борат Обайя вскочил, пробежался по Овальному кабинету, изображая крайнюю степень возмущения и сказал…
— Надо звонить Стрельченко. Мы с ним договоримся! Мистер Пирс, у вас готовы отчёты психологов и аналитиков по русскому лидеру?
— Конечно, господин президент, только отчёты друг от друга радикально отличаются. Отчёт исследовательской корпорации " RAVEN Group» и нашего Отдела психологических операций. По данным «RAVEN», Стрельченко — типичный диктатор, агрессивный и прямолинейный. По данным спецов из Лэнгли, наоборот, «человек тысячи масок», склонный к чрезвычайной хитрости и осторожности. Грубо говоря, часть экспертов считает его кабаном, а часть, пумой, которая прячется и крадётся, чтобы нанести один, но смертельный, удар…
— Скорее, паук, который плетёт всемирную липкую паутину…
Разговор двух лидеров с самого начала не заладился…Стрельченко сносно говорил по — английски и отвешивал слова, словно бросал камни в воду. Где-то через полчаса Ричард не выдержал и напомнил русскому о неофициальных обязательствах, озвученных в Торонто его представителем…
— Конечно, Ричард. Я помню об этих обязательствах. — Отозвался русский. И готов их подтвердить. Только, вот в чём дело, коллега, первыми должны прекратить огонь те, кто его открыл и стал убивать наших сограждан и граждан союзного нам государства…Пока агрессор не прекратит огонь и не отведёт войска с временно захваченных территорий, мы не готовы сесть за стол переговоров…
Обайя мысленно застонал… — Этот русский, действительно, хитёр, как бестия-..
— Но Польша, господин председатель правительства….Ваши войска уже подходят к Варшаве…
— Это — ответный шаг, Ричард… Мы должны были не допустить повторения крымских событий в нашем балтийском анклаве. Тем более, Польша — один из самых активных участников агрессивного блока…
— Так, что вы хотите? — Наконец сдался Ричард…
— Прекращение огня, отвод войск Евросоюза с Украины, это первый шаг. Затем мы отводим войска от Варшавы, это второй шаг…Третий шаг, создание четырёхсторонней переговорной делегации: США,Русь, Евросоюз и законное правительство Украины — Стрельченко подчеркнул слово «законное»..
— Хорошо, господин председатель…
Едва Обайя положил трубку и вытер холодный пот, некстати проступивший на его покатом шоколадном лбу, как запищал коммутатор с внутреннего поста безопасности…
— Господин президент, к вам госсекретарь миссис…
Да что ж такое, только что расстались с этой грымзой!…Часа не прошло!..
Увидев лицо Хиллари и её выпученные бесцветные глаза, Ричард догадался, что есть какие-то новости…
— В Турции военный переворот! Правительство Мустафы Уркана свергнуто! Он сам убит в перестрелке! Анкара под полным контролем военных, но в Стамбуле исламисты захватили склады с вооружением и раздают своим сторонникам…
День шестой. Окрестности Фастова. Украина
— Почему ты здесь? — Генерал Волобуев готов был стянуть с себя ремень и, как в старые добрые времена, полоснуть ухмыляющегося сына по заднице. Гвардии старший лейтенант Павел Волобуев стоял перед ним навытяжку в новеньком танковом комбинезоне, с шлемом на локтевом изгибе, преданно пучил глаза и при этом, исподволь, ухмылялся…
— Я тебя ещё раз спрашиваю, как ты очутился в четвёртой бригаде???
— Перевели в действующую армию, товарищ генерал — лей!…
— А ну, прекрати паясничать, раздолбай!!! Что значит, перевели…?
— Да так, написал рапорт и перевели…
— Не канифоль мне мозг, Паша…Пока рапорт до командования дойдёт, пока рассмотрят, да еще до расположения добраться надо…
— У Шакурова дядя в кадрах сидит, вот за сутки и оформили по звонку в Москву.
Услышав известную фамилию, генерал мысленно простонал. Опять Вадик Шакуров, который был настоящим проклятием семьи Волобуевых. Нет, конечно, ничего страшного он не делал, но постоянно подбивал младшего Волобуева на всякие авантюры…То, к хвосту любимой кошки жены комдива, генеральши Данилко в далёком восемьдесят восьмом, два этих малолетних хулигана привязали консервные банки и запустили её по плацу во время вечернего построения. То во время учёбы в Челябинском танковом, постоянно бегали в «самоходы» и дрались с патрулями… Два сапога — пара…
— Да уж! Как я раньше- то не догадался! — желчно сказал генерал… Второй верный мушкетёр тоже здесь? — Так точно!..
— Что, кошки и пьяных драк мало было..? Решили в войну поиграть…? Мальчики, твою мать, зайчики. Здесь вашу ж. у никто прикрывать не будет! Папке с передовой не позвонишь..!
Это было правдой. Частенько в прежние времена генерал вызволял через сослуживцев своего загулявшего отпрыска…
Лицо сына изменилось. Ушла, растворилась дурашливая ухмылка, театрально выпученные глаза вернулись к естественному размеру, ноздри расширились, а на лбу пролегла глубокая складка…
— Знаешь, батя, что было, то было… Я — не щенок блудливый, чтобы меня в г. но носом постоянно тыкать…Я, между прочим, офицер.
— Ты как со старшим по званию разговариваешь, засранец..!? О матери бы подумал, Рэмбо недоделанный.? Стоит тут, корчит из себя героя…А у матери — сердце слабое!..
Павел посмотрел в глаза разгневанному отцу и очень тихо, отчётливо сказал…
— У тех, кто на передовой сейчас, тоже матери есть, товарищ генерал-лейтенант. Ты же отец, всегда хотел, чтобы я ответственным стал, серьёзным Сам настоял, чтобы в военное училище меня пристроить. А теперь я за мамкину юбку и твои погоны генеральские прятаться должен?
— Да дело, сын, в том, что ты, действительно, безответственный…Как был шпаной, так и остался. И людей погубишь, и технику и сам сгинешь…Ладно. Некогда мне с тобой рассусоливать. Чеши в кадры к полковнику Звонарёву. За назначением.
Генерал махнул рукой, показывая сыну, что разговор окончен. Если бы не бдительный полковник — кадровик, разглядевший в списке офицеров пополнения знакомую фамилию, то Волобуев- старший, даже не узнал бы о прибытии сына… Но Звонарёв разглядел и сын предстал перед очами разгневанного отца. Теперь деваться уже некуда и, через несколько минут весёлый и разбитной Пашка, его плоть и кровь, отправится принимать свой танковый взвод во второй роте второго танкового батальона, четвёртой гвардейской Кантемировской танковой бригады…На самом острие главного удара корпуса. И поведёт свой взвод в пекло высокотехнологической войны…
Неприятно кольнуло в груди и кровь заколотилась в висках…Генерал помассировал левую сторону груди и вытащил из пачки очередную, шестнадцатую с утра, сигарету…
— Вот сопляк, чёртова кукла! Всё бы ему в бирюльки играть- С раздражением подумал Волобуев, затягиваясь. — Всё ведь, стервец, делает, чтобы отцу насолить! -
Тут Константин Васильевич подумал, что, может, сын, наконец, стал взрослеть. И это его шанс, пожалуй, единственный стоящий шанс доказать отцу, что он не «раздолбай», а взрослый, самостоятельный мужчина, офицер. Не зря он на это упор сделал. Мол, батя, я офицер, а не щенок. Может быть и так…В конце концов, армия — это не только тыловые гарнизоны, где можно служить годами, и не парады с учениями. На передовой сразу становится понятным, кто есть кто, и что каждый из себя представляет. Вся шелуха слетает с людей после первого боя. Может этого и хочет сын. Эх, нет пока у Пашки еще своих детей, а то понял бы его чувства. Что должен чувствовать отец, когда его сын отправляется на передовую. Генерал рассказал бы сыну про то, как выглядят останки экипажа, которые похоронная команда выскребает из стального нутра сгоревшего танка перед тем, как упаковать в пластиковые мешки. Как выглядит рота гренадёров, попавшая под удар кассетных боеприпасов, выпущенных вражеской РСЗО. Как выглядит БМП после попадания в неё ПТУР, когда сталь смешивается с костями и плотью, представляя собой полотно работы безумного сюрреалиста. Как надсадно стонут и задушено хрипят обожженные и искромсанные осколками, солдаты в бригадных санбатах. Да, много еще чего.!.Только прав сын, не вечно ему за мои погоны и мамину юбку держаться. Пора становиться мужчиной…Значит, так тому и быть, на войне, как на войне, и генеральский сын такой же воин, как и сын сварщика или доярки…
