Павел Дмитриев - Зерна отольются в пули
— А если не выйдет с Микояном? — Линдон Джонсон явно не питал особых надежд на успех переговоров.
— Тогда нам лучше всерьез не вмешиваться, — откровенно пожал плечами Збигнев. — Ослабить давление на Мао, может быть, даже признать КНР. Все, что угодно, но только отодвинуть их подальше от СССР.[338]
…Переговоры не заставили себя долго ждать. Казалось, что лидеры сверхдержав пришли к идее сверить свои позиции едва ли не одновременно. По крайней мере, операторы специальной «прямой линии»[339] согласовали между собой время и формат мероприятия удивительно быстро.
Первым сюрпризом стал состав участников. При известии о том, что со стороны СССР принимают участие Первый секретарь Брежнев и президент Шелепин, Бжезинский не удержался от восторженного восклицания:
— Два лидера сразу! У коммунистов нет единства позиции! У нас есть шанс, господа, и неплохой шанс!
Система шифрования была встроена сразу в «шкаф» телетайпа, поэтому переводчик читал кириллицу прямо с бумаги, рывками выталкиваемой из-под молоточков литер печатающей машинки на каждом переводе строки. В ответ шли слова на английском, и где-то там, на другой стороне океана, неведомый офицер делал для своего руководства похожую работу.
Позади десяток строчек приветствия и протокольных фраз, ничего не значащие, второстепенные детали, соболезнования по жертвам ядерных ударов, но как поставить вопрос ребром? Ведь не скажешь прямо: «Товарищи коммунисты, а что вы хотите за Б-52 в небе Пекина»? Наконец Бжезинский не выдержал:
— Мистер Джонсон, если вас не затруднит, спросите, не вызывает ли у них опасения такой агрессивный сосед?
Президент хмыкнул, но кивнул ловящему каждое слово и жест оператору, санкционируя тем самым вопрос. Ответ Москвы не заставил себя долго ждать:
— Санкционировал ли мистер Джонсон признание Шанхайской области частью Республики Китай?
— Да они издеваются над нами! — начал закипать Линдон. — Знают, сволочи, на что надавить. И отказать Чан Кайши уже трудно, и принимать на себя такое нельзя, если мы не хотим идти до конца.
— Может, наконец назовем вещи своими именами? — вмешался Кеннеди-младший, его явно раздражало хождение вокруг да около. — Не школьницы ведь там, в конце концов, и статус переговоров не допускает разглашения.
— И что предложишь? — Действующий президент явно перекладывал ответственность на своего более чем вероятного преемника.[340] — Тебе же воплощать в жизнь придется.
— Скажем прямо. — Роберт подхватил поданный оператором листочек и карандаш. — Во-первых, нам нужны твердые гарантии невмешательства СССР в конфликт около Шанхая…
— Они физически не смогут. — Макнамара осторожно поправил Кеннеди. — Не успеют.
— …в случае нашего участия в конфликте на стороне Чан Кайши, — будущий президент США даже не подумал прерваться в ответ на замечание. — Во-вторых, для сохранения долгосрочного мира в регионе мы просто обязаны уничтожить ядерную программу КНР, хватит с нас одного лысого придурка с бомбой.[341]
— Не крутовато берешь? — скептически посмотрел на молодого кандидата Хамфри.
— Если они избрали себе в генеральные торгаша, значит, торг уместен! — Роберт, что называется, «закусил удила». — К тому же, если мистер Збигнев угадал правильно, хуже все равно не будет.
После отправки предложения телетайп замолчал надолго.
— Хорошо, вроде сразу не послали, — заметил Бжезинский. Разъяснять русский подтекст последнего слова он на всякий случай никому не стал.
Наконец каретка пишущей машинки повернулась, и переводчик начал диктовать:
— Советский Союз готов рассмотреть ваши предложения при следующих условиях: во-первых, применение ядерного оружия против КНР недопустимо; во-вторых, существующая на момент начала агрессии территория КНР не должна быть оккупирована никакой третьей стороной; все военные действия прекращаются после признания независимой Шанхайской области в прежних границах; в-третьих, с территории ФРГ выводится ракетно-ядерное оружие большой и средней дальности.
— Ничего себе! — чуть не потерял дар речи Макнамара. — Наглецы! Как завернули! Убрать ракеты из ФРГ категорически невозможно! Это полностью изменит конфигурацию нашей обороны, по сути, все придется строить заново!
— Тем не менее выглядит весьма здраво: теоретически выполнимо и не скажешь, что мало просят, — задумался Джонсон. — Однако странно, Советы, против обыкновения, ничего не требуют по Вьетнаму.
— Уверены, что если мы ввяжемся в Шанхайский конфликт, нам придется оттуда уйти. Думают, что иначе не хватит сил, — прокомментировал Бжезинский. — Но, признаться, я чрезвычайно удивлен результатом, — добавил он совсем негромко, практически «про себя».
— Они нас недооценивают, очень сильно недооценивают! — Кандидат в президенты не терял оптимизма. — Если ограничиться бомбардировками, то одно другому не помешает.
— Но с ФРГ мы никак не можем пойти навстречу! — попробовал охладить восторги Джонсон. — Генералы нас просто растерзают, иного места в Европе нет!
— И правильно сделают, — немедленно вставил свое мнение министр обороны. — Еще и налогоплательщики добавят, ведь компенсировать потерю позиций, скорее всего, придется с помощью подводных ракетоносцев, а это весьма не дешевое удовольствие.
Переговоры повисли буквально на волоске, Бжезинский почти физически почувствовал, как чаша весов медленно начала клониться в сторону эскалации конфликта. Уступить Шанхай коммунистам было разумно, но… Политолог прекрасно понимал, что перед президентскими выборами Джонсон и Кеннеди попросту не смогут проявить слабость перед избирателями. Призрак объединения КНР и СССР против общего врага в лице США начал обретать вполне реальные черты. Срочно нужен был еще один компромисс…
— Потребуем симметричных действий СССР в отношении ГДР, — чуть не с детской наивностью отмахнулся от немалой проблемы Роберт Кеннеди. — Это как минимум справедливо, Вилли Брандт точно будет не против.
— У них в Европе только тактические носители, — хмыкнул Макнамара. — Есть смутные сведения о SS-3 Shyster,[342] но, скорее всего, они уже сняты как устаревшие.
— Тогда пусть сокращают вполовину свою группировку войск![343] — не желал останавливаться кандидат в президенты. — Мы должны получить в Германии что-то зримое, иначе избиратели не поймут!
— Хотя бы треть! — Министр обороны не скрывал скепсиса. — Советам это будет сделать не проще, чем нам, у них своих военных хватает, да и мистер Брежнев, насколько знаю, боевой генерал.[344] Более чем уверен, не пойдут они на такое.
— И независимую Шанхайскую область признать будет сложно, — добавил президент. — Раз они на весь мир прокричали, что к Чан Кайши присоединились, обратно не отыграть.
— Сейчас просто предложим им эти поправки и посмотрим… — Карандаш в руках Роберта летал над бумагой. — Вот, держи! — Он передал текст оператору.
Ответа пришлось ждать едва ли не дольше, чем в первый раз. Бжезинский отстраненно наблюдал, как пытаются казаться спокойными и невозмутимыми лидеры самой сильной страны мира. Получалось плохо:
— Они там что, в нашу серьезность не верят? — не находил себе места Кеннеди-младший.
— Придумывают ругательства позабористее, — пытался шутить Хамфри. — Этот узел в ФРГ уже двадцать лет никто разрубить не может, хотя надо признать, что вывод ядерного оружия из Германии играет на руку коммунистам. У них там полно сателлитов…
— Но такое решение хоть как-то можно объяснить американцам, — проворчал президент. — Особенно если намекнуть журналистам, что после сдачи Шанхая можно смело ждать китайских добровольцев под Сайгоном.
— Дополнительная напряженность в стане Варшавского договора не помешает, — поддержал удобную позицию Бжезинский. — Там никто не стремится видеть дополнительные советские гарнизоны. В Польше их всегда ненавидели, скоро и в Чехословакии начнут плевать вслед каждому советскому солдату.
Наконец телетайп ожил.
— Они согласны! — Торжество передалось даже переводчику.
— Вот! — не смог сдержаться Кеннеди-младший. — Один правильный удар, и победа!
— Невероятно! Торгаши, как есть глупые торгаши! — поддержал его Бжезинский. — Ради спорного тактического размена жертвуют многолетней, можно сказать глобальной, перспективой в Азии.
— Не понимают в СССР значения Тихоокеанского региона, не видят там перспективы, — потер руку об руку Хамфри. — Дураки, пусть продолжают дальше копаться в болячках старушки-Европы.
— Еще они выдвигают дополнительное условие. — Переводчик смог продолжать работу, только переждав восторг руководителей. — Скорее маленькую просьбу: в связи с существенным изменением ситуации в Восточной Азии поспособствовать скорейшему заключению мирного договора с Японией на основании декларации от 19 октября 1956 года.[345]
