Василий Звягинцев - Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло
– В курсе, – расплылся в улыбке Оноли. – И там видел, и на этих танках они же. Не беспокойтесь. Безобразиев не допустим и в атаку впереди себя посылать не будем. Я, позвольте доложить, всего три дня назад тысячи три этих монстров в Африке приложить успел. Кое-что соображаю. Одно удивляет – у вас они как-то очень вяло себя ведут. Там перли полковыми колоннами, на потери внимания почти не обращая… Мы на пулеметах стволы менять едва успевали.
– Может, вы их и научили кое-чему. Или замысел здесь другой. А сейчас я бы предложил обработать огнем вражеские позиции. От переднего края и на всю глубину.
– Сделаем. Прикажите «бочкаревкам» к нам оттягиваться.
– ? – изумился Игорь.
– Да, вы ж не знаете… Это при Керенском, в семнадцатом, появился такой «женский батальон смерти» под командой Машки Бочкаревой. Отчаянные были бабы. Оттуда и вспомнилось.
– Ясно. Сейчас распоряжусь.
Офицеры быстро, но без суеты отцепили минометы и зарядные ящики от бронеходов, и те немедленно умчались обратно.
С собой Оноли привез двадцать восемь человек. Шесть – минометные расчеты. Предельный минимум, подносить боеприпасы придется «местным». Остальные, по африканскому опыту, были вооружены «Взломщиками», «ПКМ» и имелся один «АГС-17» «Пламя».
Поручик-минометчик развернул буссоль и начал готовить данные для стрельбы.
– Всего вас сколько сюда доставили? – спросил Ростокин.
– Еще столько же. Хватит, – успокоил Валерьян. – Главное, не забывайте, огонь эти сволочи открывают с четырехсот метров, не раньше.
– Меня уже предупредили. Потому я ваших любимцев танковыми пушками держал за полверсты и дальше. Проблема в другом…
Со стороны горного склона начали появляться первые звенья отступающих девушек. На этот раз они несли с собой двоих раненых. Похоже, тяжело, потому что здоровья, сил и выдержки у них было больше, чем у самых закаленных солдат. Если сами идти не могут, значит, и вправду плохо.
Игорь вскочил и побежал навстречу, за ним Оноли и еще несколько офицеров. Чисто рефлекторно. Подготовку на уровне санинструктора имел каждый, универсальные походные аптечки двадцать первого века – тоже. Шульгин, как только увидел их у коллеги, военврача Ляхова, восхитился и немедленно велел Олегу наштамповать их несколько тысяч штук. После чего провел с рейнджерами специальные занятия.
– Что тут у вас?
– Покусали, – ответила крепкая темноволосая курсантка с номером триста восемь. – Четыре таких… – Названия для разновидностей боевых членистоногих придумать не успели, обходились жестами и описательными словами. – Прорвались сквозь заградогонь… Мы их все равно перебили, но вот…
В том-то и дело, что подобные существа обходились без оружия. Им хватало жвал, хелицер, клешней и других поражающих факторов, помноженных на скорость передвижения и относительную малоуязвимость.
Ранения выглядели неприятно. Глубокие, рваные. Хорошо, что по случайности крупные сосуды не задеты.
Девушек перевязали, ввели противошоковое и универсальный антидот, на одном из бронеходов отправили в Центр. Что выживут, сомнений не было, там у Дайяны и стационарный гомеостат есть, зато увиденное произвело на офицеров сильное впечатление. Бой с большими монстрами они вели, кому довелось, на большом расстоянии, бесконтактный, чисто огневой. В худшем случае – пулю поймаешь, так на то и шли с юных лет.
А здесь совсем другое. Будто стаи голодных волков на тебя охотятся, и даже хуже – у волков все же кое-какие мозги имеются, их напугать можно.
Оноли с минометчиком на ходу меняли план боя. Решили вместо классической артподготовки по тылам противника организовать атаку за огневым валом. Что это такое – большинство знало. Рейнджеры, после окончания Гражданской не ушедшие в частную жизнь, а оставшиеся служить, постоянно повышали квалификацию, изучая теоретически и на практике опыт всех грядущих войн ХХ века.
В этом эффективном, но достаточно опасном тактическом приеме главное – точно согласовать по времени и расстоянию маневр пехоты с огневыми налетами. В идеале штурмовые группы должны держаться строго на дистанции максимального разлета осколков, в паузах между залпами совершать очередной бросок, а пушкари в это же время согласованно переносить прицел на одно, в крайнем случае два деления угломера.
Так и пошли. Каждая из труб с предельной скоростью выбросила по опушке леса, где отмечалась наибольшая активность кработарантулов (можно и так назвать), по пять тяжелых осколочных мин. Хорошо, что грунт здесь был подходящий, каменистый, вдобавок и подмороженный. Мины разрывались сразу при ударе, не зарываясь в землю, и осколки разлетались, срезая все на своем пути, как хорошо отбитая коса – росную траву.
Рейнджеры рванулись вперед по двум направлениям – вверх по ущелью и левее, туда, где девушек атаковали крупные скопления инсектоидов.
За атакующей цепью двинулась вторая – прикрытия и зачистки, вооруженная в основном снайперскими винтовками, чтобы добивать прячущихся между камнями ракоскорпионов и с дальних дистанций пресекать фланговые прорывы.
Через полчаса боя передовой отряд вышел на последний, стометровый подъем к перевалу. Где-то совсем близко, на плоском пятачке и базировалась единственная десантная «медуза». По крайней мере, ее взлета никто не наблюдал.
К этому времени четыре офицера были убиты залповым огнем из засады, первой и последней на пути по ущелью. Десяток монстров укрылся в неглубокой расселине, но достаточной, чтобы мины их не достали. Их, конечно, тут же перестреляли и вдобавок закидали гранатами, но потери оказались неожиданными и несоразмерно большими.
– … Ничего не понимаю, – матерился Оноли, по пояс высунувшись из боевого отсека бронехода. Ростокин успешно преодолевал еще вчера вполне благоустроенную тропу, подходившую даже для колесного транспорта. Сейчас она была изрыта плоскими воронками и завалена сброшенными со склонов камнями и грудами сланцевой породы. Но аггрианские танки на своей гравиподушке могли на метр-полтора подниматься над препятствиями, не снижая скорости.
– Никогда они так не воевали! Стадо и стадо, хоть и с пулеметами. А сейчас у них, мать туды и растуды, – тактика! Всех, на хрен, перебьем. Какие там пленные!
– То-то ты раньше тараканов в плен брал, – сквозь зубы ответил Игорь, зная, что поручик его все равно не услышит. У него родился интересный замысел.
Ростокин поравнялся с изгибом тропы, где два рейнджера саперными лопатками расчищали площадку для установки «Пламени». Третий торопливо присоединял гранатомет к треноге.
– Впереди кого-то видели? – спросил Игорь, сдвинув дверцу.
– Никого. Сейчас машинку настроим, сходим посмотреть.
– Сидите на месте. Мы сами посмотрим.
Он дернул Валерьяна за штанину.
– Закрой колпак. А ты – на мое место, – приказал он курсантке, сидевшей за пультом гравипушки.
Девушка приняла управление.
– Теперь так. Сразу полное ускорение, выскакиваешь на гребень – и стоп. Дальше работаю я. Ты ждешь команды. Вперед – вперед, назад – назад. Только не перепутай. Усвоила?
Номер триста тридцать три молча кивнула.
– Вперед!
Через три секунды они увидели прямо перед собой, едва не на расстоянии пистолетного выстрела, «медузу», в явно небоевом режиме.
Она стояла, огромная, как цирк «шапито», метров сорок в диаметре, двадцать в высоту, опираясь о щебенчатый грунт двумя десятками нижних щупалец (или псевдоподий). Между ними и вторым, горизонтально растопыренным венцом желто-фиолетовых выростов зияло несколько отверстий, которые язык не повернулся бы назвать люками. Слишком неприятно-биологические ассоциации они вызывали. По спущенным из них пологим скатам перемещались вверх и вниз членистоногие инсектоиды. Монстров видно не было. Наверное, все они полегли в бою или рассеялись по лесу, лишенные жесткого управления. Только вдоль ущелья Ростокин насчитал куда больше полусотни бурых трупов.
Те, кто здесь присутствовал, двигались без особого энтузиазма. Вялость в них чувствовалась. Отчего бы? Энергия кончается? Или программа на излете?
Игорь вот что придумал. Он хорошо помнил рассказы о первом сражении землян с аггрианскими бронеходами и о том, как экипаж «Леопарда» сумел выжить. Любознательный, как всякий настоящий журналист, он въедливо вникал в детали записок Новикова и живые устные комментарии Шульгина и Берестина.
По их мнению, аггры проиграли оттого, что сразу не врубили свои гравипушки на полную мощность. А то бы с одного раза превратили отважных дураков в мешки кровавой слизи и крошеных костей.
А если все было не так? Просто не рассчитали второпях, с кем и с чем имеют дело. Сам же замысел был вполне здравый, с их точки зрения.
Ростокин подрегулировал настройку гравипушки. Он ведь был человек, не чуждый сложной техники, даже основами хроноквантовой навигации пытался овладеть. А тут – делать нечего. Да заодно вспомнилось, как его в Сан-Франциско агенты Панина пытались захватить с помощью гравибраслетов. Принцип был другой, но по замыслу – то же самое.
