Вячеслав Коротин - Броненосцы победы. Топи их всех!
Хотя было вполне реально догнать японский крейсер с кормы, где тот был практически "беззубым", но в этом случае минам пришлось бы на своих двадцати пяти узлах догонять цель, идущую на семнадцати – гарантированный неуспех. Поэтому Левицкий отдал приказ обогнать японца и атаковать его с носовых румбов. Обогнать удалось…
– Пал Палыч, а не зря ли мы это затеяли? – тревожно обратился к командиру крейсера старший офицер, лейтенант Вяземский, – Ведь если нас достанут восьмидюймовым снарядом, то можем если и не потонуть, но без хода остаться – запросто.
Левицкий, высокий худощавый брюнет, и сам нервничал. Но приказ свой не отменял:
– Уйдёт ведь! А ведь ему всего-ничего осталось. Нужно попытаться добить!
– Но зачем лезть с носовых румбов? С кормы он практически не стреляет.
– Что, изобразить минную атаку заранее зная, что она будет безуспешной? С кормы нашим минам его не догнать – запас хода у них кончится, прежде чем настигнут. Да и просто отшвырнёт их японец своей кильватерной струёй.
– Всё-таки, по моему это безрассудство. Мы очень рискуем при ничтожных шансах на успех, – продолжал сомневаться старшой.
– А помните заветы адмирала Макарова: "Встретишь слабейшего противника – атакуй! Встретишь равного – атакуй! Встретишь сильнейшего – атакуй!" А наш избит уже достаточно прилично, чтобы можно было считать его заведомо сильнейшим. Рискнём!
Но тут заговорили носовые пушки "Якумо". Какое то время юркий лёгкий крейсер оставался непоражаем, но с уменьшением расстояния вероятность попаданий возрастала и произошло то, что и должно было произойти: крупный снаряд разорвался у самого форштевня "Жемчуга" и тот на полном ходу стал заглатывать воду в образовавшуюся пробоину.
– Дьявол! Чёрт побери этого авантюриста Левицкого! – Энквист забыл о своей вечной нордической невозмутимости, – Ну куда его понесло?!
– А за крестами, – мрачно отозвался командир "Олега", – вообще то за такие номера нужно списывать с корабля. А всё Вирен…
– А при чём здесь Роберт Николаевич? – искренне удивился Энквист.
– Да он своим прорывом показал всему флоту как важно иногда принять решение и взять инициативу на себя. Теперь пожалуйста, получите! – Каждый мнит себя Нельсоном и лезет очертя голову во всякие авантюры. Чёрт! Хоть бы крейсер не угробил!
– Пожалуй вы правы. Инициатива это хорошо, но надо и порядок соблюдать. А Павел Павлович как будто "личную войну" начал. Действительно, буду настаивать на его наказании, если жив конечно останется.
– Ну да. А вот попадёт он сейчас миной в "Якумо" и всё. Попробуйте его наказать. Победителей не судят. А дисциплина совсем "посыпаться" в результате может. Грех говорить, конечно, но мне сейчас даже хочется, чтобы Левицкий не смог потопить японца – небольшая победа может привести к серьёзным поражениям.
Когда у форштевня "Жемчуга" взметнулся всплеск, сопровождаемый выбросом пламени и чёрного дыма, на мостике флагманского крейсера, казалось даже вздохнули с облегчением.
– Ну и что делать будем. Оскар Адольфович? – Добротворский выжидательно посмотрел на адмирала, – Идём на выручку или всё таки будем соединяться с Ухтомским, который вот-вот подойдёт?
– К чёрту! Пусть сам выкарабкивается раз влип в такую историю. Мы не можем из за авантюры одного кавторанга ставить под удар судьбу сражения. Соединяемся с вторым крейсерским отрядом.
– Пожалуй вы правы. А кто командовать теперь этим самым объединённым отрядом будет? вы или Ухтомский?
– Ну по времени производства в чин преимущество у меня, хотя… – Энквист с сомнением посмотрел на растрёпанные мачты "Олега". Стеньги были сбиты, грот-мачту вообще снесло до половины… – Действительно, управлять сигналами в бою я не смогу, только вести корабли за собой.
– Да я смотрю, на "Богатыре" ситуация не лучше. Им тоже здорово влетело. Неприятная ситуация… Непонятная. А решать что-то всё-таки надо…
Бронепалубный крейсер "Жемчуг"
d› Павел Павлович Левицкий не был трусом. Но и героем он тоже не был. Просто честный службист. Теперь же, стоя на мостике "Жемчуга" и периодически инстинктивно нагибая голову при гудении пролетающих мимо снар
А начиналось все прекрасно.
И когда "Жемчуг" получил сигнал с "Олега" проверить, что за дым на NW и по возможности добить стоящие без хода и явно поврежденные "Суму" и "Акицусиму", а так же подошедший к ним на помощь пароход гражданской наружности – явно вспомогательный крейсер – все выглядело просто и логично: помочь большим крейсерам в перестрелке с отрядом Камимуры "Жемчуг" все равно не мог, а высокая скорость позволяла быстро присоединиться к отряду Энквиста, если что пойдет не так
И "Жемчуг" помчался к японским подранкам. Настроение у команды было приподнятое, офицеры на мостике уже мысленно примеряли к тужуркам крестики различного достоинства, как никак за день потопить два, а если повезет и три корабля противника, это подвиг в любом случае. От бакового орудия встречный ветер доносил красочные предположения комендоров о судьбе японских крейсеров. Все было прекрасно, но начались неожиданности.
"Сума" и "Акицусима" дали ход и открыли огонь, оказавшийся довольно интенсивным, хотя и не точным. А вспомогательный крейсер, болтавшийся около них, неожиданно направился прямо навстречу "Жемчугу" и немного погодя был опознан как госпитальное судно. И этот плавгоспиталь, пользуясь тем, что по нему не стреляют, пытался постоянно быть между "Сумой" и "Жемчугом", да еще и совершал резкие маневры, похожие на попытку тарана. Левицкому пришлось обходить его по дуге и потерять уйму времени. Затем была какая-то бестолковая перестрелка с "Сумой" и "Акицусимой", причем "Жемчуг" пытался зайти с поврежденного борта, а японские крейсера крутились почти на месте, пытаясь подставить целые борта. Были даже попадания с обоих сторон, на "Суме" разгорался пожар, а "Жемчугу" снарядом разворотило носовую трубу и, осколками, попавшими в котельное отделение, перебило паропровод. Если не считать двух обваренных паром кочегаров – ничего страшного. Ход упал до 16 узлов, но старший механик обещал все исправить за полчаса, но этих тридцати минут у "Жемчуга" не оказалось.
Пока "Жемчуг" и "Сума" с "Акицусимой" занимались балетом, броненосный крейсер "Якумо", вышедший зоны огня крейсеров Энквиста, направился прямиком к "Жемчугу". План японского командира защитить свои малые крейсера был понятен и легкому крейсеру-разведчику "Жемчуг", конечно не тягаться с броненосным "Якумо", даже и поврежденным, оставалось уходить, если бы не одно но: скорость "Якумо" была вполне соизмерима со скоростью "Жемчуга". Хорошо хоть "Сума" и "Акицусима" попытались было тоже преследовать, но быстро отстали.
Броненосный крейсер "Якумо"
И теперь по Цусимскому проливу, удаляясь от места боя главных сил, курсом на запад и со скоростью 17 узлов убегал поврежденный "Жемчуг", а его преследовал с такой же скоростью поврежденный "Якумо". Дистанция почти не менялась, кормовые орудия "Жемчуга" вели беглый огонь по "Якумо" в надежде, нет, не пробить броню, стодвадцатимиллиметровым снарядам это не под силу, но хотя бы нанести какой то вред. Прислуга от не стреляющих орудий была отправлена в помощь кочегарам оставшихся в строю двух кочегарок и за "Жемчугом" стелился громадный шлейф черного дыма из труб. Этот дым периодически скрывал из вида "Якумо", но похоже и для "Якумо" "Жемчуг" был плохо виден, иначе сложно объяснить постоянные промахи японца. Но всплески от 8 дюймовых снарядов вблизи борта впечатляли. Левицкому пришла в голову мысль, что точно так же, тридцатью годами ранее, русский вспомогательный крейсер "Веста" убегал от турецкого броненосца. Но тогда русским повезло, пушка, которой командовал лейтенант Рожественский, удачно попала и вынудила турок прекратить погоню.
История повторялась, теперь, уже вице -адмирал и генерал-адъютант Рожественский командовал эскадрой, а русский легкий крейсер не мог оторваться от погони сильнейшего противника. И командир русского крейсера стоял на мостике, подбодряя команду, и периодически инстинктивно нагибая голову при гудении пролетающих мимо снарядов.
Впрочем, попадание пока было всего одно, в палубу, пожар было начавшийся в каютах, быстро потушили. Броневая палуба спасла механизмы, спрятанные под ней от осколков.
Вдруг "Жемчуг" рыскнул и завибрировал всем корпусом, в лицо ударило раскаленным ветром, а вслед за тем окатило душем мартовской воды. Это крупный снаряд попал в нос по ватерлинии, через огромную пробоину быстро затапливались носовые отсеки, правда поперечные переборки как ни странно держали, хотя их в спешке подготовки к походу даже не проверяли на герметичность, но напором воды их выгибало и даже несмотря на усилия трюмного дивизиона подкрепляющего переборки брусьями было понятно, на такой скорости они сдадут за несколько минут. Оставалось два варианта: или снизить скорость, тогда переборки выдержат, но сблизившийся "Якумо" утопит "Жемчуга", или не сбавлять ход и тогда "Жемчуг" утонет без вмешательства японцев.
