Симонов Сергей - Цвет сверхдержавы - красный 4 Восхождение. часть 2
— Но как же Алжир?! — удивился Дюкло. — Де Голль знает, что мы последовательно выступаем за независимость Алжира!
— Пообещайте ему в этом вопросе поддержать любое решение, которое он примет, если это решение будет мудрым, — ответил Хрущёв. — Прямо так и скажите. Он поймёт. И заключите сделку. Поддержка в обмен на места в правительстве.
— Предположим... Предположим, он согласится, — задумчиво произнёс Торез. — Возможно, он действительно начнёт переговоры о независимости Алжира, хотя мне слабо в это верится. И что дальше?
— Как вы думаете, какова будет реакция ультраправых?
— Полагаю, они будут сильно в нём разочарованы, — усмехнулся Дюкло.
— Это ещё мягко сказано. Ещё и покушение могут на него устроить, — ответил Никита Сергеевич. — Скорее всего, даже не одно. Во всяком случае, поддерживать его они перестанут. И вот тут ему понадобится поддержка. Ваша поддержка. Генерал, скорее всего, будет проводить экономические и социальные реформы. Вероятно, не самые популярные. Вы сможете смягчить их удар по малообеспеченным слоям населения. Также вы сможете поддержать его попытки освободиться от диктата НАТО и США. В этом его, ваши и наши устремления тоже вполне совпадают.
— Когда же генерал придёт к власти, возможно, даже станет президентом республики, вероятнее всего, мы с ним встретимся, и наличие министров-коммунистов в правительстве пойдёт на пользу нашим двухсторонним отношениям.
— Хотим мы того, или нет, вероятнее всего, в ближайшие несколько лет политику Франции будут определять голлисты. Поэтому сейчас важно вскочить на этот поезд, спихнув с подножки социалистов, — пояснил Первый секретарь. — А ультраправые отвалятся сами.
Он не стал говорить, что есть и ещё один важный момент. Придя к власти при поддержке коммунистов, де Голль будет считать себя в какой-то мере им обязанным. Вряд ли он пойдёт на серьёзные уступки, но, возможно, будет больше прислушиваться к их мнению.
Боевые действия в самом Алжире не прекращались. С 1956 года ФНО получил возможность рекрутировать и тренировать новых бойцов из числа алжирских беженцев в Тунисе и Марокко. Партизаны в Алжире получали подкрепления и оружие через границу. Но в 1956—1957 годах французские военные построили укреплённые линии вдоль границ, призванные их «запечатать». Это была комбинация заграждений из колючей проволоки под напряжением, минных полей и электронных сенсоров. Сенсоры позволяли обнаружить попытку прорыва и вовремя перебросить войска на угрожаемый участок. ФНО пытался прорвать эти линии в течение всей первой половины 1958 года, но только понёс тяжёлые потери, не добившись успеха. Потери партизан с января по июль, согласно французским данным, составили 23 тыс. человек убитыми и пленными. Это были самые ожесточённые сражения всей войны и самый тяжёлый период для ФНО.
Хрущёв действовал сразу по нескольким направлениям. Посол Советского Союза во Франции Сергей Александрович Виноградов встретился с де Голлем в его имении в Коломбэ, и в разговоре, чтобы предварительно прощупать настроение генерала, намекнул ему на возможность поддержки во стороны коммунистов. Сказать, что де Голль был удивлён, значит, не сказать ничего:
— Сотрудничество? С коммунистами? Вы шутите!
— Ничуть. Вспомните, Морис Торез уже был заместителем председателя Совета Министров в 1946-47 годах, — напомнил Виноградов. — И если бы не требования США, их условия по плану Маршалла, для Франции всё могло сложиться совсем иначе.
— Вы хотите сказать — Франция стала бы коммунистической? — спросил де Голль.
— Это вряд ли. Но Франция не оказалась бы в нынешней ситуации, в которую её загнали социалисты, — ответил Виноградов. — Вы сами видите, они ухитрились последовательно обделаться в Индокитае, при Суэце, а теперь и в Алжире. Множество жертв с обеих сторон, и никакого результата, кроме национального позора. Простите, мне не следовало так говорить...
— Не за что тут извиняться, — ворчливо отмахнулся де Голль. — На правду обижаются только дураки. Но что скажут ваши друзья — коммунисты насчёт Алжира? Это главный вопрос, который придётся решать.
— Этот вопрос мы с ними обсуждали. Сохранить статус-кво так или иначе не удастся, как бы ни кричали об этом ультраправые. Если вы, генерал, предложите продуманное решение, коммунисты его поддержат. Они хотят войти в правительство и настроены на честное сотрудничество. Можете не опасаться "красного саботажа'.
Де Голль некоторое время сидел молча, пытаясь осмыслить услышанное.
— Мне необходимо обдумать их предложение, господин посол, — ответил, наконец, генерал. — Я сообщу вам своё решение.
Французские коммунисты через советского посла сделали де Голлю предложение, от которого генерал не смог отказаться. В социалистов он не верил, и собирался сотрудничать с ними лишь чтобы получить 95 их голосов, чтобы взять верх над коммунистами в парламенте. Сейчас необходимость в этом отпала.
В то же время через Коминтерн во Франции была развернута осторожная, но настойчивая разъяснительная работа среди местных коммунистов. Основным тезисом пропаганды было утверждение, что в стране есть лишь две силы, способные вывести её из тупика — де Голль и коммунисты. И если эти две силы объединятся, вместе они смогут добиться большего.
Попытки Жоржа Бидо, а затем Рене Плевена сформировать правительство в апреле 1958 года были безуспешны. 9 мая 1958 сенатор от департамента Индр и Луара, близкий друг де Голля Мишель Дебре встретился в Париже с верховным главнокомандующим страны генералом Полем Эли. В разговоре Дебре заявил ему, что де Голль намерен снова встать во главе государства. Эли дал понять, что не имеет ничего против решения генерала.
Президент Коти поручил христианскому демократу Пьеру Пфлимлену возглавить правительство. Пфлимлен выступал за сохранение Алжира под властью Франции, но считал, что «нужно прекратить военные действия и начать переговоры с ФНО». Командование армии, напротив, считало, что переговоры с ФНО — это начало капитуляции.
Обстановка в Алжире накалилась до предела. 10 мая из алжирской столицы в Париж прибыл Пьер Лакост, социалист, генерал-губернатор Алжира. Он доставил президенту республики послание от командующего французскими силами в Алжире генерала Салана:
«Вся французская армия будет глубоко оскорблена, если мы откажемся от нашего национального достояния (Алжира). Нельзя предугадать, что она предпримет в своем отчаянии» (цитируется по М. Арзаканян, «Жизнь замечательных людей. Де Голль» http://coollib.com/b/165497/read)
12 мая Пфлимлен сформировал свой кабинет. На следующий день было назначено обсуждение его программы в парламенте и утверждение полномочий. 13 мая в три часа дня в Париже, в Национальном собрании Пфлимлен выступил с правительственной декларацией. В это же время в Алжире у памятника погибшим собралась масса народа, прибыли высшие чины алжирской армии: генералы Салан, Аллар, Массю, Жуо, адмирал Обуано. Траурная церемония продлилась менее 30 минут, затем генералы покинули площадь.
Собравшиеся на площади ультраправые во главе с одним из своих лидеров Пьером Лагайярдом пошли на штурм здания колониальной администрации, находившегося неподалёку. Несколько сотен мятежников захватили стоявший на улице грузовик, выбили им ворота, выломали двери здания и начали погром канцелярии министра-резидента. Они разбили бюст Республики, выбили стекла и начали выбрасывать из окон досье архивов. Находившиеся у здания подразделения парашютистов с любопытством наблюдали за происходящим, не пытаясь вмешаться.
Новости из Алжира вызвали в Национальном собрании панику. Но вскоре дебаты возобновились. Пфлимлен осудил мятеж в общих словах, не предложив для его ликвидации никаких конкретных мер. Только член Политбюро Французской Коммунистической Партии Вальдек Роше решительно выступил против мятежников. Депутаты правых партий даже не дали ему договорить, прервав его речь криками: «Algerie Francaise!» («Алжир — французский!» — лозунг французских колонистов и ультраправых). Левые отвечали им криками: «Фашисты!», «Фашизм не пройдет!» В третьем часу ночи дебаты были закончены, и началось голосование.
Глубокой ночью в Алжире узнали, что Национальное собрание утвердило правительство Пфлимлена. Члены комитета пребывали в замешательстве. Лишь эмиссар голлистов Леон Дельбек упорно доказывал им, что у них есть лишь один выход: обратиться с призывом к генералу де Голлю. Сначала его не слушали. Нужно было принимать какое-то решение. Время шло. В результате поступили так, как советовал Дельбек. Первым егоподдержал генерал Массю, а затем остальные. На рассвете 14 мая мятежники распространили первое коммюнике:
«Комитет умоляет генерала де Голля прервать свое молчание и создать правительство общественного спасения, единственно способное сохранить Алжир».
