Михаил Дулепа - Господин барон
Стану? Да нет, пожалуй. В принципе работа как работа, но уж больно грязная, даже для меня.
– Не стану.
– Но если ты не хочешь этого, то тем более не захочешь стать герцогом. И, значит, мы естественные союзники! Так помоги мне и сними эту угрозу с себя!
– Твой интерес? Ты же не просто хочешь получить запись в биографии?
Он вздохнул, поправил прядь волос, твердо и внимательно посмотрел на меня.
– Это игры не твоего уровня, барон. Мой интерес – получить место правителя эсков без оговорок, по наиболее старинным правилам. Очень давний спор нескольких ветвей одного древнего рода, спор, из-за которого было пролито немало крови, а моему отцу пришлось жениться на моей матери в надежде, наконец, разрешить все миром.
– Шекспировщина какая-то.
– Просто другой мир. В него тебя не впустят и ничего о нем не расскажут. Да ты и не поймешь, там надо родиться.
– Давно спорите?
– Не очень. Пятьсот лет.
– И тот факт, что я типа старший барон и типа как бы говорю от лица эсков?
– Мне на руку. Более того, если во время церемонии Чашу поднесешь именно ты, это будет… просто великолепно!
Парень постепенно «зааристокративался», леденея, но подрагивало в нем что-то азартное, улыбчивое. Веселое. Знакомое. Лет двадцать назад я видел это часто. Отражением в зеркалах, в чужих глазах – то злейших врагов, то любимых девушек. Когда лицом к лицу и кровь кипит, и можно не притворяться.
Меня вдруг придавило осознание того, что тот самый я, молодой, азартный, смотрит на меня со стороны и предлагает авантюру. А я нынешний никак не могу решиться, поддержать его или нет.
– Я подумаю.
Он, без какого-то перехода, вдруг стал законченной мороженой сволочью:
– Благодарю, господин фон Гравштайн. Необходимые дополнительные материалы будут предоставлены вам по первому требованию. – И снова, ничуть не манерничая, но все равно очень величественно он прошествовал к выходу, мимо слегка склонившегося в поклоне управляющего и взирающего с открытым ртом волонтера.
Провожать его я не стал. Грубо, но я лучше отсюда, сверху, посмотрю, как он, приветливо и без фальши улыбнувшись ожидающим чего-то туристам, садится в свой шикарный рыдван и уезжает. Уехал.
Какой вывод делаем? Вокруг замка и всей земли эсков ведется игра, причем не одна; впрочем, это я знал еще до того, как неожиданно обнаружил, что у меня в подвалах заточен Шеф. Вот и у герцогеныша своя игра есть, причем на нескольких планах – довольно очевидная со мной, какая-то своя с прекрасной Францией, что-то непонятное с местными. Мне он впаривает, что это семейные заморочки, а фон Шнитце уже несколько раз сообщал, какой удачей для эсков будет возвести на трон именно этого претендента из многих желающих… надо делить на сто все ими сказанное. Политика – это танцы на минном поле, оплетенном колючей проволокой, лезть в нее я не стану. Подать ему Чашу? Да легко! Мой интерес это не затронет, даже как-то позиция попрочнее станет. Но красть ее из музея, где она сейчас в экспозиции? Стоит ли? Плохо, что, кроме Аска, нет выходов ни на кого из других игроков. Я начал загибать пальцы, считая заинтересованных в сложившейся ситуации, двух рук не хватило, а разуваться было лень. Впрочем, черт с ними со всеми! Может, продержаться три недели, потом немножечко торговли, церемония, подписать несколько бумаг и сваливать отсюда в темпе, пусть мальчишка сам выкручивается? Наверняка я не первый и не десятый, с кем он беседовал, дело такое. Будем ставить ему это в вину? Или отправимся за реликвией, тем более что и слово головастику фон Виндифрошу давал? Какая мне с этого всего выгода? Можно, конечно, просто пошалить, как в далекой юности – я зажмурился, со смущенной улыбкой вспоминая тогдашние проделки, – но одного ощущения полной жизни мне уже мало. Хочется чего-то еще… Сам ведь час назад наконец понял, что того меня уже не вернуть.
Значит, хитрый Аск, хочешь Чашу добыть чужими руками? Рискну? Да что я тут дурью маюсь, конечно, рискну! Скучно же! Главное, это понимать, что в любой игре есть пешки, есть фигуры и есть игроки, и надо внимательно смотреть по сторонам, чтобы вовремя понять свое место. Я уже давно отучился делать что-то лишь потому, что кто-то мне сказал, что это было бы круто, но у пешек бывает своя маленькая игра, и они вполне способны пробиться в фигуры, не нужно только слишком слепо доверять подталкивающей тебя в бой руке. Что же, я всегда имел склонность к авантюрам, вот и соблазнился когда-то на предложение Шефа. А большинство моих здравомыслящих одноклассников так и остались в небольшом городке на окраине развалившейся Империи.
– Вижу, Александэр, визит его сиятельства маркиза Готальского вас приободрил. – Эгельберт стоял в дверях, чуть нервно на меня поглядывая.
– Маркиз, значит? Почему вы выбрали Эска, а не его отца?
– Мальчик лишь первый наследник, но, в силу некоторых причин, имеет больше прав на Эскеборг, чем его отец. Когда двенадцать баронов проведут выборы, он станет правителем по праву крови и старшим из вас по договору. – Старик вздохнул и пояснил: – Это все очень запутанно.
Ага, примерно, как попытки выяснить, кому принадлежит наша стройконтора. Там тоже неясно, кто какой долей, через кого и на каких правах владеет. Но, думаю, здесь точно так же есть поводы для истинных владельцев не высовываться, прикрываясь сыновьями и маркизами. Которые почему-то представляются при первом случайном знакомстве как герцоги.
– Главное, я вижу, что вы, наконец, отбросили меланхолию. Чем думаете заняться в ближайшие дни?
Чем же я займусь? С учетом предложения Аска и, откровенно говоря, желания развлечься?
– Как положено барону, отправлюсь совершать подвиги. Буду воевать сарацин или сплаваю в Винланд, чтобы пограбить тамошних дикарей!
– И где же вы собираетесь воевать с сарацинами?
– У нас тут богатый выбор – под боком Франция, Дания… Еще держится, но уже сдает Швеция.
Старик нахмурился:
– Боги Вальхаллы! Никогда не задумывался… Мы окружены!
– Зато сколько земель мы можем покорить, неся истинную веру!
– Один с нами!
– И Перун, благослови его святой Януарий!
Так, перебрасываясь планами на возможные завоевания, мы снова спустились во двор, где подходила к финалу последняя экскурсия. Преследовавшая меня весь день туристка уже оправилась от аристократического холода прошедшего мимо юного маркиза и теперь с кислым видом слушала восторженную речь волонтера-экскурсовода. Секунду подумав, я решил, что почему бы и нет? Подойдя к дамочке, вежливо поклонился, кивнул слуге продолжать, а сам, понизив голос, предложил:
– Любезная фрекен Бек, я подумал, что слишком мало уделял внимания такой обаятельной гостье. Я даже не показал вам своей коллекции! Прошу вас, пойдемте.
Насмешливо подняв бровь, она приняла протянутую руку и последовала за мной. По пути я узнал, что слуги в моем замке несносны, пища груба, поглядеть приличному блогеру не на что, и только природная доброта не позволяет ей бросить все и уехать. Наконец, мы вошли в нужное помещение, где ей пришлось прерваться. Я звенел цепями, присматриваясь, что из инвентаря можно будет использовать в процессе, потом подошел к двери, оглянулся. Туристка стояла, с недоумением озираясь по сторонам.
– Что это? Тут как-то… неуютно?
– Неужели вы пропустили пояснения гида? Странно, вроде бы весь день в замке. Это место, в котором вам давно следовало бы оказаться.
И я закрыл дверь пыточной за нами.
«Я понимаю, древний замок, хочется сделать его антуражнее, но надо же и меру знать! Эти стоны и вопли из подвала… Внутри все леденеет, реально страшно! Пожалуйста, сделайте детскую версию, что-то не настолько ужасное!»
(Из отзывов на сайте музея «Замок Гравштайн»)«Эски подтвердили свою репутацию ребят заторможенных, но способных на Поступок. Рекомендую, приятно удивлена! Подробный рассказ [<ссылка только для зарегистрированных читателей>]. Вот так! Теперь на очереди загадка века – что же у шотландских горцев под юбкой? Отчет через неделю!»
(С форума журнала «Kvinne etsii»)Как вычислить среди одинаково одетых людей стража порядка? Легко!
Ничего не имею против ментов, у нас любой труд почетен, но есть у них одна неприятная черта, видимо, от профдеформации происходящая. Они отчего-то всегда встают на проходе. Причем так, чтобы их приходилось огибать, делая лишние движения. Был у меня знакомый ментенок, так вот, когда я ему про это сказал, он очень удивился, задумался и подтвердил, смутившись. Хороший такой паренек, да. Только все это он проделал, загораживая мне путь из комнаты на кухню. Непроизвольно. И явно не понял, к чему я этот разговор завел.
Вот и сейчас, если я скажу о своем наблюдении одному из трех присутствующих в комнате людей, он тоже задумается, а потом подтвердит. Второй промолчит или скажет что-нибудь неприятное.
