Четвертый берег (СИ) - Кленин Василий
Но сегодня планы пошли прахом. С утра стало известно, что Армия вот-вот подойдет,так что пришлось оставаться в Руане. Ждать. Как-никак он снова комендант. И встреча четырех тысяч возвращающихся из похода солдат — его работа. Довольно трудная. Весь остаток дня был убит на то, чтобы поменять списки снабжения, запустить неиспользуемые кухни, заказать дополнительные поставки дров, пересмотреть графики караулов — куча мелких и безумно скучных задач! А на следующий день отдохнувший генерал Ли объявил заседание штаба.
Ли Чжонму выглядел очень довольным. Казалось, он еще сильнее помолодел. К этому чуду уже все привыкли: сиятельный бежал от старости почти неприметно, но постоянно. В какой-то момент Гванук с удивлением осознал: еще немного, и на вид они станут ровесниками. Сейчас 27-летний бригадир выглядел всего лет на восемь моложе главнокомандующего…
…Довольный генерал Ли поделился отчетом о привезенной из Бове добыче, Кардак подсчитал и признал, что этого легко хватит на то, чтобы снарядить всю Армию в месячный поход. Три тысячи воинства Девы тоже можно прокормить. Правда, с хлебом в Иле и Руане сохранялся сильный дефицит — его везли из мелких княжеств Империи, цены росли чуть ли не ежедневно. Но Кардак уверил всех, что добудет нужные запасы.
А раз финансовый вопрос был решен, и весна уже явно вступала в свои права, то Ли Чжонму предложил всем плотно задуматься о намеченном походе на бургундские Нидерланды. Полукровка отчитался о подготовке восстания в тринадцати городах Фландрии; рассказал, с какими силами Армия может столкнуться в Пикардии.
Расстелили новые карты, принялись изучать возможный план ближайшей кампании. Тут же посыпались вопросы: где есть дороги, насколько они проходимы, какие мосты на реках, не ожидаются ли на пути внезапные горы? И, главное: про силы врагов, про число замков и их укрепления. Потом долго судили и рядили: идти ли одной армией либо разделиться для решения отдельных задач. Генерал ратовал за второе, он рисовал плюсы маневренной войны и внезапное сосредоточение бригад и полков в нужной точке. Но партия осторожных опасалась, что враг может оказаться не дураком. Который не станет стоять и ждать «внезапных сосредоточений».
Разгорелся ожесточенный спор. Дискутировали и о том, какими силами вести кампанию.
— Головорезы с Женихами не останутся! — грохнул кулаком Гванук, которому осточертели административные обязанности. — И я в Иле не останусь. Вообще, не пора ли найти постоянного человека на должность коменданта!
На войну рвались все.
— Дубовая бригада — самая прогрессивная часть Армии! — едва не орал Хван Сан. — У нас уже три полных полка, а нас используют только на вспомогательных направлениях!
Другие ему не уступали, разве что Хун Бао и все офицеры бригады Шао скромно ждали приказа. Но именно Бао поинтересовался: а примет ли участие в кампании воинство Девы? Все заметили, что на заседании присутствовали только Пресвитерианцы.
— У Девы и ее людей хватит других задач. Возможно, попросим некоторое количество кавалерии в помощь, — сдержанно прокомментировал Ли Чжонму.
«Слабых оставить в тылу решил? — удивился Гванук, сердцем почуяв, как закрылся генерал. — Или он не хочет, чтобы французы участвовали в захвате севера страны?».
По итогу сложились три примерных плана предстоящей войны. Генерал сформировал три группы из высших офицеров, которые должны доработать каждая свой вариант, найти их слабые и сильные стороны. Так что на два дня Гванук засел у себя в расположении с Аритой и своими тремя полковниками. Им достался как раз самый рисковый вариант: с движением разделенных корпусов. Это, однозначно облегчало снабжение, но усложняло взаимодействие. Требовались новые… революционные способы оперативной связи. Например, промежуточные мобильные отряды, постоянно обменивающиеся гонцами с соседями.
По итогу был предложен следующий план: западный — самый мобильный — корпус двинется первым вдоль побережья через мелкие графства Понтье, Монтерей, Булонь. Его цель — главная база Англии — порт Кале. Золотой Флот обеспечит поддержку западников, и вместе они захватят Кале. Средний корпус атакует Амьен. Восточный сосредоточится в Бове и оттуда выдвинется в графство Вермандуа. Эта часть Пикардии не являлась владением Бургундии, так что планировалось с местными феодалами особо не воевать и даже до Сен-Кантена не идти, чтобы сильно не удаляться от основного фронта боевых действий. Поэтому и корпус предполагался самым маленьким по численности.
Далее по плану всем корпусам предполагалось сойтись под Аррасом. Если враг к тому времени уже сможет собрать какие-то силы — дать ему генеральное сражение. Если нет — штурмовать Аррас, закреплять власть над всей Пикардией и начинать кампанию во Фландрии.
План требовал больших доработок; нужно было продумать составы корпусов, в каждом корпусе сформировать крупный отряд, способный сразу и стремительно выступит на поддержку соседу. Еще оставался вопрос со сроками (а он очень важен при раздельном ведении войны). Но Гванук уже влюбился в их общее детище. Ему страстно хотелось воевать именно так: стремительно, масштабно, организованно! Планирование так увлекло его, что Гванук с ужасом понял: он уже четвертый день, как собирается в Руан… а всё не выберется.
Возникло забытое чувство безосновательного стыда. Он ведь ничего Ей не обязан!
«Дева сильно бы удивилась, узнай она, что я мучаюсь чувством стыда перед ней» — невесело усмехнулся Гванук. Да! Почему-то ему было грустно от того, что Жанна не питает в его отношении даже крошечных собственнических чувств. Раньше он так это презирал… А теперь мечтает?
Бригадир О тряхнул головой, отгоняя наваждение. Как и ранее, помогло мало.
За последние месяцы они сильно сблизились. Стали добрыми приятелями. Возможно, даже чем-то вроде друзей. По крайней мере, Ее лицо всегда расцвечивалось искренней улыбкой радости, когда Жанна замечала Гванука. А Орлеанская Дева излишними улыбками не рассыпалась.
Ему Она улыбалась. Но как бы юноше не хотелось себе соврать, он точно знал, что ничего большего за этими улыбками не стоит. В ней в принципе не проявлялось лирических чувств. Ни в чьем отношении. Даже абстрактно. Жанна никогда не читала стихи и слушать их не любила. Это при том, что местное французское рыцарство было помешано на такой штуке, как куртуазия. Стихи слышались не реже пьяных тостов, а поэты почитались не меньше турнирных поединщиков; у аристократов в чести было завести себе какую-нибудь недоступную Даму и вздыхать по ней. Тот же Рене Добрый, несмотря на счастливый брак, был помешан на таких стихах: чтобы любовь была непременно трагической и неразделенной. Говорят, он и сам их пописывал.
Герцог! Член влиятельнейшей семьи при короле Карле.
«Черт! — зло выругался Гванук. — Так скоро и сам трувером стану…».
Но уже следующим утром он все-таки собрался и сбежал из перевозбужденного военными планами Иля. Свежая (вернее, совсем уже утратившая свежесть) газета, за поясом — все-таки идти к Ней без повода было… Неловко было, в общем!
Отдохнувший конь домчит одинокого всадника до Руана за какой-нибудь час. Выбьется из сил, конечно, но когда тебя постоянно подстегивают…
Столица Нормандии сразу насторожила бригадира О. Всё воинство Девы в город не влезало, поэтому по округе была раскидана россыпь небольших уже постоянных лагерей. Так вот: все они издалека выглядели непривычно тихими. Стража у ворот — чрезвычайно напряженной. Гванук на миг даже усомнился: а стоит ли лезть внутрь в одиночку? Но во второй миг вспомнил К КОМУ он едет — и наоборот пустил лошадь к замку галопом! Там, по счастью, царила привычная суета из закованного в доспехи многолюдья. Правда, какая-то нервная. Неорганизованная. Бригадира Армии Пресвитерианцев видели издалека, многие узнавали в лицо прославленного О — и, конечно, всюду пропускали. Но вот помочь толком не могли. Кого он не называл, ни к кому его не могли проводить.
