Телохранитель Генсека. Том 4 (СИ) - Алмазный Петр
— Иди мыть руки!
Я улыбнулся:
— Командирша!
— С командиром живу, — не осталась в долгу Светлана. — Приводи себя в порядок, сейчас девочки придут. Они с Лидочкой пошли к Олимпиаде Вольдемаровне, пригласить ее в гости. Хорошо, что я подарок приготовила от нас обоих.
Я покорно поплелся в ванную комнату. Сейчас бы под душ, но боюсь, не успею. Умылся, посмотрел в зеркало. Оттуда на меня глянул кто угодно, но не счастливый отец семейства. Ладно, надеюсь, скоро станет немного легче — по крайней мере учеба закончилась.
Прошел в спальню, переоделся. Натянул джинсы и свежую футболку.
— Смотри, какую прелесть купила! — войдя в комнату, гордо сообщила Света. Она держала в руках голубую коробочку. Открыла ее, показывая мне содержимое.
— Это набор духов «Голубой ларец». Олимпиада Вольдемаровна отдает Тане пустые флакончики из-под парфюма. Заметила, что она наливает в них воду и будто пользуется. Вот, решила порадовать дочку, все-таки девочке уже двенадцать лет исполняется. А это ты подаришь, — и она сунула мне в руки толстую тетрадь в кожаном переплете, на обложке которой было выбито золотом: «Дневник».
— Сокровища просто, — я искренне одобрил выбор жены. — И ты у меня сокровище, Светик-семицветик! Прости меня, ладно?
— Давно ты меня так не называл, — Светлана вздохнула с грустью, но тут же оттаяла:
— Да я почти не обижаюсь, понимаю же, работа. Ладно, держи дневник, — она сунула мне в руки подарок. Пойдем к столу, сейчас гости придут.
— Там гостей-то! — я рассмеялся. — Лидочка с Олимпиадой. Они тебе за целый день не надоели? Кажется, их специально в гости приглашать не надо.
— Можно было детский праздник устроить, но я не рискнула. Школа новая, друзей еще толком не завели.
В прихожей хлопнула дверь и раздался крик:
— Мама! Мама, там беда!
Я кинулся в прихожую, Света за мной.
Возле двери стояла Леночка. Она была мокрой с головы до ног. За то короткое время, что прошло с того момента, как она закричала и до того, как мы выбежали из спальни, вокруг нее натекла целая лужа.
— Папа! Там у Олимпиады Вольдемарны потоп! И сейчас вода хлынет на наш праздничный стол! Спасайте торт!!!
У Светы подкосились ноги. Я поддержал ее и усадил на табурет в прихожей.
— Я за эту минуту десять раз умерла, — она всхлипнула, — думала, что-то страшное случилось…
— Переодень дочку в сухую одежду, я пойду разберусь, что там произошло.
— Там кран сорвало, из трубы вода фонтаном в потолок! — чуть ли не с восторгом рассказывала дочь. — Лидочка с Таней спасают паркет! Олимпиада Вольдемарна залезла на табуретку, а на нее запрыгнул кот и они оба кричат. Олимпиада про паркет, а про что кот кричит — непонятно. Он ведь на кошачьем кричит.
Я вышел, взбежал вверх по лестнице на один этаж. Дверь квартиры Олимпиады Вольдемаровны была открыта настежь. В кухне с тряпками и ведрами ползали наша домработница Лидочка и моя старшая дочь, они собирали воду и отжимали ее в ведра. Кран на кухне был вырван с корнем, вода фонтаном лилась во все стороны.
Как понять женскую логику? Какой смысл собирать тряпками воду на полу, если она по-прежнему хлещет из оторванного крана? Недоуменно качая головой, перекрыл воду.
Потом мы вместе с Лидой и Таней быстро справились с последствиями потопа. Правда, Олимпиада Вольдемаровна не спешила слезать с табуретки до тех пор, пока пол не стал относительно сухим. Только когда оттуда исчезли лужи, я подал руку соседке, помогая спуститься с табуретки.
— Какой вы галантный кавалер, — похвалила меня бывшая оперная дива. — Но в таком виде я не могу пойти на праздник. Вначале мне требуется привести себя в порядок.
Она удалилась в спальню, а я, кивнув в сторону входной двери, сказал:
— Таня, а ну-ка бегом переодеваться в сухое! Еще простыть не хватало… И ты, Лида, тоже переоденься. Светлана подберет что-нибудь, не переживай.
Следующие полчаса женщины приводили себя в порядок. Я усмехнулся: мечтайте аккуратно — вдруг исполнится. Мечтал о душе, сетовал, что не успею ополоснуться, и вот пожалуйста — получите и распишитесь!
За праздничным столом Таня и Лида сидели в пушистых халатах, с полотенцами на головах. А вот Олимпиада Вольдемаровна за тот короткий срок, пока мои девочки снимали мокрую одежду и переодевались в сухое, умудрилась сделать шикарную прическу и макияж. Пришла при полном параде, с коробкой в руках. Ее подарок стал хитом! Еще бы, музыкальная шкатулка с танцующей балериной даже мне показалась необычной, а уж девочки восприняли ее как что-то сказочное.
Торт вынесла Светлана, Таня задула свечи. Поздравления, подарки…
Что касается меня, то я налегал на еду, будто хотел наесться с запасом, чтобы и на завтра хватило. Словно предчувствовал, что завтра будет снова не до еды.
И ведь не ошибся!
Утром, только появился на Лубянке, первым делом направился в кабинет Удилова. Вадим Николаевич, вместо приветствия, ошарашил:
— Владимир Тимофеевич, а вы свои сны вещие до сих пор видите? Что-то давно не ничего интересного не рассказывали мне на сей счет.
— Вижу изредка… — не слишком уверенно ответил я. — Вот на днях снилось, что в Грузии начались протесты. В основном молодежь протестовала. Но это не назвать вещим сном, это же и так понятно после вчерашних событий.
— Вы правы. Я тоже ждал чего-то подобного, слушая те записи. Не думал, что все будет так быстро, но в Тбилиси уже началось. Видимо, готовились заранее, а слухи о задержаниях ускорили и дополнительно спровоцировали готовившиеся беспорядки. Тамрико Чхеидзе, дочь режиссера Резо Чхеидзе, напечатала на машинке и размножила на ротаторе листовки: «Нет русификации! Нет порабощению Грузии!» с призывами выйти на демонстрации.
— Насколько знаю, такие листовки и раньше периодически появлялись. Но КГБ, в общем-то, руку держал на пульсе и не давал мелким недоразумениям разрастись в большую беду.
— Сейчас она разбросала листовки с третьего яруса театра в Тбилиси. Но дело ведь не в самих листовках, они просто послужили сигналом. Суть в том, что это была не разовая случайная акция, а своего рода спусковой крючок для спланированных массовых волнений. И вам, Владимир Тимофеевич, предстоит сложная задача — погасить разгорающийся конфликт. Летите спецрейсом, с вами команда оперативников из комитета. Они в вашем полном распоряжении.
— Почему именно я? — я все еще не был до конца уверен, действительно ли моя фигура сейчас настолько незаменима в Грузии или кто-то хочет, чтоб меня не было в эти дни в Москве.
— Вы руководите УСБ, контролируете дисциплину, расследуете утечки и злоупотреления. А в Грузии сильны родственные связи, местным доверять нельзя. Вы же имеете полномочия менять кадровые расклады и проводить непопулярные, но нужные перестановки. Докладывать наверх тоже сможете напрямую, без лишних проволочек. А значит, сработаете быстро и не допустите силовой сценарий, разработав альтернативные меры. Кроме того, не мне вам объяснять, что функция собственной безопасности — предотвращать кризисы: гасить провокации, раскалывать радикальные ядра, перекрывать каналы эскалации. Это ровно тот профиль, где важны тишина и «без крови». Метод профилактики, а не силовых зачисток.
— Исчерпывающий ответ. Разрешите выполнять?
— Все шутите? — Вадим Николаевич нахмурился. — Тут не до шуток.
Я ничего не ответил на его замечание, вышел из кабинета. Ко мне подошел поджарый, похожий на гончего пса, подполковник Васин.
— Товарищ полковник, пойдемте, познакомимся с группой.
Прошел за ним в небольшой спортивный зал на первом этаже. Два десятка молодых парней встали со скамьи при моем появлении.
— Группа А, — сказал Васин.
— В Тбилиси ваша основная задача — не допустить кровопролития, — проинструктировал я оперов. — Даже больше — не допустить сакральной жертвы. Если прозвучит хоть один выстрел или наши враги смогут скомпрометировать власть, убрав кого-то из активистов протеста, то с нашей стороны это будет глубочайшим непрофессионализмом.
