На афганской границе (СИ) - Март Артём

Не теряя времени, я просто вырвал нож из его ослабших пальцев и отбросил сторону. Вцепившись в шелковый рукав кафтана, бросил душманенка через бедро. Тот хлопнулся о земляной пол, поднял вокруг пыль и замер без движения. Я тут же сел на него верхом, принялся скручивать руки за спиной. Ошарашенный ударом душман потерял сознание и не сопротивлялся.

Зажав штык-нож в зубах, я принялся шарить взглядом вокруг, искать, чем бы связать ему руки. Эх пригодились бы средства связывания, с которыми погранцы ходят в наряды, чтобы задерживать нарушителей. Да только в подсумке с ракетницей ничего такого такого не было.

Внезапно на глаза мне попался какой-то баул, что нес с собой погибший душман. Некий округлый предмет был закутан в шерстяное одеяло. Его нес погибший и, упав, уронил на землю.

Я быстро потянулся к одеялу, схватил и дернул к себе. Баул распутался, и оттуда выкатилась человеческая голова. На мгновение я замер, нахмурил брови.

«На кой они, черт побери, притащили с собой голову?» — Подумалось мне.

Размышлять не было времени. Я взял свой нож, зажал уголок одеяла в зубах и стал отрезать от него неровную полосу. Второй я держал обмякшие руки душманенка.

Когда я стал его вязать, душман пришел в себя. Он заворочился подо мной, потом принялся отплевываться пылью и песком. Потом ругаться по-нерусски.

Я крепче затянул узел на его запястьях, схватил нож и вцепился ему в волосы. Задрав голову, прижал лезвие к горлу.

— Ты по-нашему понимаешь? — зло прошипел я.

Тот гортанно буркнул каким-то словом. Должно быть ругательством. Тогда я прижал лезвие сильнее. Почувствовал, как теплая струйка крови из царапины на его горле поползла у меня по пальцу.

— Последний раз спрашиваю: ты по-русски понимаешь?

— Да, — выплюнул он.

— Ну и хорошо. Значит, слушай сюда: пойдешь со мной, понял? И без глупостей, ни то до утра ты не доживешь.

Парень вдруг снова беспокойно заворочался, стал что-то кричать. Потом сказал на ломаном русском:

— Убей! Потом я быть по правую руку Аллаха!

— Смелый, значит? — Сказал я, — помереть хочешь? Ну будь, тогда по-твоему.

Я медленно надавил ножом ему на горло, делая вид, что собираюсь вспороть душману шею.

Тот зарычал, глубоко задышал, потом крикнул:

— Чка! Чка! Нет!

— А, ссышь? Так нечего храбриться, если не готов помирать.

С этими словами я убрал нож и бросил его волосы. Голова парня безвольно упала лицом в пыль. Он медленно зашевелился, отвернул лицо от грязи.

— Значит, слушай меня, — сказал я, возвращая штык-нож в ножны, — пойдешь со мной. И без глупостей. Понял?

Дух молчал.

— Понял, я спрашиваю?

— Д-да… — выдохнул он.

— Ну и ладненько, — я поднялся, приказал: — встать!

Потом потянул его за путы, и тот неловко поднялся следом. На улице вдали, уже дрожали столбики света от фонарей. Лаяли собаки. Это шла группа наших. Спустя мгновение я увидел, как отряд человек из семи поднялся на гору, застыл у края ущелья. Они тут же повскидывали автоматы, заметив меня. Оба пса, которых вели инструктор и какой-то боец, рвались на их поводках, бешено лаяли.

— Стой! — Крикнул один из пограничников.

— Отбой, ребята! — Отозвался я, — свои!

— Кто, свои? — Вопросительно крикнул командир группы, но пистолет приопустил.

Я толкнул душмана перед собой, сам следом шагнул из домика на улицу.

— Рядовой Селихов! Второй взвод! — Крикнул я.

— Саша⁈ — Прозвучал вдруг знакомый голос Миши Глушко, — Саша, ты, что ли⁈

— Я, Мишка!

— А кто это у тебя там⁈ Эт че? Душман, что ли⁈

— А это, Миша, язык!

Я наткнулся на поисковую группу наших. Группа включала семь человек и двух собак. Вел ее прапорщик Черепанов.

— Ты чего, Селихов, нарушителя границы взял⁈ — Удивленно крикнул Черепанов.

— Так точно!

— Как умудрился⁈ Бойцы твоего наряда сообщили, что ты остался в горах без оружия! Мы тебя искали!

— Ну вот, нашили! — С улыбкой закричал я.

Душманенок поник. Рожа его стало кислой, будто бы он напился испорченного козьего молока.

— Глушко, Тришин! — Позвал Черепанов.

— Я!

— Я!

— Двигайте в обход, к Селихову! Обеспечьте конвоирование нарушителя на заставу!

— Слушаюсь!

— Есть!

— Семипалов, остаешься тут. Если нарушитель попытается бежать, открыть огонь на поражение!

— Есть!

— Не понадобится, товарищ прапорщик! — Крикнул я Черепанову.

— А ты еще откуда знаешь, Селихов? Бог знает, чего у этого душмана в его башке!

— Я наткнулся на двоих, — отозвался я, — один погиб, второго задержал. Он безоружен и обезврежен. Да! И тут у меня еще кое-что интересное!

С этими словами я обернулся и взглянул на голову, оставшуюся в доме.

— Что?

— Голова!

— Голова? — Удивился Черепанов.

— Так точно, товарищ прапорщик! Духи с собой притащили!

Пограничники стали мрачно переглядываться.

— Ладно, Селихов! Жди! Сейчас за тобой прибудут и проведут на заставу! Там обо всем доложишь замполиту Строеву!

— Слушаюсь!

Поисковая группа отправилась дальше выполнять свою боевую задачу, а я дождался своих ребят. Пока мы пробирались по узким горным тропкам к заставе и вели душманенка, Мишка рассказывал, что с ними было.

— Из старого дома мы связались со своими, — сказал он. — Благо сигнал прошел. Оказалось, что мы не единственный наряд, попавший в засаду.

— Об этом я догадался, — ответил я.

— Ну. Душманы перешли границу на нескольких участках. Сколько их было, я понятия не имею. Слышал только, что они не стали углубляться, а наоборот, принялись атаковать наши наряды. Первыми о нападении сообщили с правого фланга. Шеф поднял заставу по тревоге. Доложил в отряд, оттуда пригнали вертолеты. Сейчас вроде как, подкрепление идет.

— Бои прекратились? — Спросил я.

— Почти сразу, — кивнул Глушко. — Наши парни встретили духов как надо.

— Погибшие?

— Не знаю. Знаю, что несколько раненных уже было, когда мы связались с заставой.

— Как Стас?

— Жить будет, — кивнул Миша, — ранение легкое. Пулей оцарапало. Через пару дней уже будет бегать как молодой козленок.

— Хорошо, — улыбнулся я.

Интересные ощущения у меня возникли в ходе боя. Еще в прошлой моей жизни, я привык стоять за каждого бойца. И вот, в очередной раз появилось у меня чувство, что вся моя прошлая жизнь до этого момента была каким-то странным сном.

Будто бы я и не уезжал никогда из Афгана. Будто бы я все еще продолжаю драться на этой земле. Исполнять интернациональный долг. Вчера был бой, потом сон, длиною в жизнь, и вот снова бой. И чувства в нем были те же что и раньше.

Все также я оценивал обстановку, также молниеносно принимал решения. И также переживал за своих ребят. Чтоб не ранили, ни убили. Пусть, парней этих я узнал только сегодня, но, как известно, в боевых условиях любой человек раскрывается во всей красе. Сразу видно, кто тебе станет другом, а с кем нужно держать ухо востро. Не сказать, что мысль о том, что я так и остался на войне, меня порадовала. Скорее, я принял ее так, как принимают неоспоримый факт. Это просто есть, и переживать о таких вещах глупо, раз ничего сделать не можешь. Просто борешься и все.

— Сейчас уже все, — продолжал Миха, — Крокодилы прилетели и всех разогнали. Шеф приказал выслать поисковые группы. Разыскать духов, кто не успел пересечь границу и бежать.

С этими словами Миша, шедший за пару метров от меня, покосился на душманенка. Его, под стволом автомата вел Тришин. Дух же, нес завернутую в одеяло голову.

— Мы ожидали тебя найти затихорившимся в какой-нибудь пещере, — рассмеялся он, — но не как уж ни с духом на поводке. Как ты умудрился его взять?

— Да вот так. Как-то удачно он и его дружок под руку мне подвернулись.

Мишка хмыкнул.

— Да ну. Взять нарушителя, в одиночку, да еще и без оружия? Слушай, если б я такое услышал, подумал, что байка.

Я тоже хмыкнул, ответил:

— Честно, я бы тоже. Ну кто ж им виноват, что полезли, куда не просят?