Сухой закон (СИ) - Дорохов Михаил Анатольевич

— Да нет. Я доставил почтовый перевод. Вас должны были уведомить телеграммой парой дней раньше.

— Сюда не ходят почтальоны, мистер, — прищурился уже с интересом охранник.

— Телеграмма из Нью-Йорка. До востребования. И мы привезли новые запчасти. Восемь штук, — произнёс я то, что попросил отстучать по указанию Соломона Михайловича в телеграмме.

Мужчина напрягся:

— И где же они?

— Грузовики в лесу, — коротко ответил я.

— Сколько людей?

— Двое.

О Гарри, который уже залёг где-то в стороне в тёмном лесу, я упоминать благоразумно не стал.

— Немного, — усмехнулся мужчина.

— Отправитель гарантировал, что с Вами проблем не будет, — нахмурился я.

Он поднял руку, отпустив двустволку на ремне:

— Не волнуйтесь, такие клиенты… Какие могут быть проблемы?

Губы разъехались в хитрой улыбке. Ага, держи карман шире.

— Можем заезжать?

— Да.

Внутри винокурня была устроена основательно. Перегонному цеху позавидовал бы даже небольшой государственный заводик. А склад в гараже так и вообще… Нам не показали его и недвусмысленно намекнули на то, чтобы мы не разгуливали по территории. Но я и так понял, что наша партия в восемьдесят ящиков отменного заграничного дефицита — здесь отнюдь не единственная звезда коллекции. Здесь, в глуши, было действительно состояние. Лишь вскользь бросив взгляд на некоторые надписи на ящиках, становилось понятно, что «крыша» у этих канадских французов сидит где-то далеко за облаками наверху и успешно держит нос строго по ветру.

Когда Сухой закон вступит в силу, один этот склад за неделю может принести владельцу хороший коттедж и неплохой автопарк. Или пару новеньких «Бентли» или «Роллс-Ройсов». Это, учитывая, что северо-восток сразу скооперирует теневую продажу алкоголя, создавая искусственный дефицит. Но мне нужно не это. Из всего, что я знал из Сухого закона, я собирался использовать только лучшие моменты. А вот на некоторые проторённые дороги, на которых погорели многие мафиози — ступать я не собирался. Алкоголь должен был стать только началом, искрой в двигателе моего экономического маховика.

Уже уезжая, я заметил, как из жилого дома вышло несколько мужчин в длинных двубортных пальто. Они остановились с хозяевами на ступенях и закурили, бросая на меня обеспокоенные взгляды. Было видно, что они тут гости. Может, какие-то из тех машин, стоящих во дворе, были их.

Сторговался я и по поводу дешёвой браги, которой мы загрузили оба грузовика. Бочки упокоились на поддонах — держателях. Продавцы лишь пожали плечами, но лишних вопросов задавать не стали, взяв с нас по шесть баксов за бочку. Тут этого добра навалом. Это одно из тех мест, которые потом в литературе назовут «лесами и горами, над которыми не рассеивался дым от винокурен».

В лесу пришлось подождать, пока к нам присоединится со своей винтовкой Гарри.

— Не замёрз?

— Не успел, — отмахнулся он, впуская в салон запах хвои.

— Где так изгваздался? — кивнул я на смоляные потёки по всему полушубку бойца.

— На дерево пришлось лезть. Кто же знал, что там такой высокий забор. Хреновое место, конечно. Ничего бы я там не сделал даже с ней, — он любовно погладил свою винтовку, — Народу тьма. Серьёзное хозяйство. У них, кстати, ещё винокурни в лесу.

— Откуда знаешь?

— Там, позади склада широкий проезд. Так сразу и не заметишь. Уходит в лес, в сторону гор.

— Значит, не тупик это никакой, — усмехнулся я.

— В смысле?

— Не бери в голову, — отмахнулся я от него, повернулся в сторону лобового стекла и тут же крутанул руль в сторону, дав по тормозам.

По капоту простучала дробь. Одновременно со звуком выстрела.

— Быстро из машины!

Я чудом не перевернул грузовик, загнав его в лапник и тут же заглушив мотор. Пинком открыл дверь и буквально вывалился наружу в объятия мокрой хвои.

Рощупкин не смог сориентироваться и пронёсся мимо. Из-под его колёс выскочил стрелок, которого я заметил в последний момент. Вслед ему бахнуло несколько выстрелов. Я искренне понадеялся, что он погонит по дороге, но друг, презирая инстинкт самосохранения, увёл грузовик дальше за деревья и затормозил где-то в темноте. Фары его потухли, но я понял, что он тоже сейчас вступит в бой.

Справа Гарри из-под днища авто бил куда-то в темноту, пытаясь сориентировать по вспышкам выстрелов на другой стороне дороги. Пара пуль прилетела в колесо и с медленным свистом «Шеви» осел на одно колесо. Как раз то, за которым прятался ветеран.

Я бахнул несколько раз в сторону вспышек, но скорее так, для острастки. Ожидать, что на таком расстоянии я в кого-то попаду в темноте — было абсолютно бессмысленно.

Со стороны Рощупкина раздалось несколько револьверных хлёстких выстрелов. Жив значит. И не ранен, раз уже сориентировался и начал тоже палить в ответ. Либо ранен легко. Засада сорвалась, и сейчас нападающие оказались между двух огней. Только вот проблема — судя по вспышкам, их было больше чем нас. Минимум пять человек. А нас только трое.

— Merda! Cagne! — раздался пронзительный крик с другой обочины, и я тут же выстрелил в его сторону.

Итальянцы. Это плохо. И непонятно — что тут забыли итало-гангстеры в лесу. В голове сразу зароились мерзкие мысли о том, что Лански и Лучиано вычислили нас и решили поквитаться. Но это же бред — зачем ехать за нами так далеко, чтобы устроить такую неподготовленную засаду на дороге? Проще было бы перебить где-нибудь в городе. Да хотя бы и у меня на квартире, где сейчас лежит раненый Виктор.

Глаза постепенно привыкали к темноте, и мне показалось, что я разглядел очертания машины, стоящей в стороне от дороги в высоких кустах. Прицелился туда и нажал на спуск. Бахнуло. Показалось, что дробь где-то взвизгнула, оцарапав металл. Но мне может что угодно почудиться — далеко.

— Muori, figli di puttana!

Итальянский я не знал, но общую суть понял почти на сто процентов.

— Долбанные ирлашки! — вдруг добавился ещё один голос, и тут же новый выстрел осветил шляпу целящегося в меня ублюдка.

Я рухнул на еловые ветки, вскидывая дробовик и посылая заряд дроби в сторону стрелявшего. А затем в голове искрой пронеслась правильная мысль…

И я заорал матом в сторону нападавших. Исконно русским. Да на все пять этажей. Сам обалдевая от того, что выдаю на эмоциях. Гарри даже бросил на меня удивлённый взгляд, перезаряжая винтовку.

Издалека мне неожиданно ответил Миша. И вот так в канадском лесу, ночью, в сторону итальянцев, двумя бурными водопадами похлестал великий и могучий, родной русский язык.

То ли от шока, то ли ещё от чего то, но стрельба на мгновение остановилась, и как только я закончил «петь соловьём», повисла гробовая тишина.

Посреди ночи вдруг раздался английский:

— Эй, лепрекон! Это ты что там сейчас сказал?

— Какой я тебе ирландец⁈…. — и я снова перешёл на родной, чистый и незамутнённый.

Очередная пауза сменилась удивлённым:

— Вы кто такие? Откуда?

«Я Вас не звал» — моментально пронеслось у меня в голове. И так вопрос итальянца звучал в этой ситуации по меньшей мере не к месту.

— Мы — русские! Из Нью-Йорка! — даже не думая об абсурдности звучащего, возвестил я на всю мощь глотки.

Гарри я в расчёт решил не брать, учитывая численный перевес русских эмигрантов в нашей компании. Но он и виду не подал, что как-то против. Видимо, его полностью устраивал тот факт, что стрельба на время прекратилась. Ветеран уже перезарядил свою винтовку и затих, целясь куда-то в сторону голоса.

— Мы против ваших ничего не имеем! — вдруг раздался ответ.

— Да неужели? И как мне тебе верить после того, как Вы в нас начали палить⁈ — в запале проорал я.

— Эй, русский! Выходи. Только ствол держи так, чтобы мы его видели. Я тоже выхожу!

Тут уже такой смелости подивился я. Но выдал лишь:

— Пошёл ты!

— Вас трое всего. А нас пятеро. Но мы договоримся, я уверен.

— Тогда и выходи сам, раз Вас больше. А там я уже подумаю, — отрезал я.