СССР: вернуться в детство 6 (СИ) - Войлошников Владимир

Загрузили в салон ящики. С нами двумя, мной и Маяком, в качестве сопровождения отправился прапорщик. Только выехали за ворота КПП, как внезапно оказалось, что наш автобус — всего лишь одна из машин здоровенной колонны. Несколько военных КАМАЗов, пара уазиков, а впереди колонны — вот это ни хрена себе! — БТР! И такой же — замыкающим! Сурово вы, ребята, к делу подходите.

Маяк оглянулся с не меньшим изумлением и выразительно выпучил на меня глаза. Видал, мол? Я про себя думал, что товарищи с большими звёздами слегка переборщили, да кто ж меня спрашивал.

Ехали долго, часа три. Куда-то в сторону Качуга, потом свернули на просёлочную дорогу и еще час ползли по раскисшей грязи. Ну, тут нас, по-любому, никакие диверсанты не достанут. По таким-то чигирям. Хотя, ребятам из охраны не позавидуешь.

ПОЛИГОН

Прибыли на место. Полигон представлял собой здоровенное поле, зажатое между тремя сопками. Несколько рощиц берез, извилистая речушка (даже, вернее, ручеёк), кусты и высоченная трава. Дикая местность как она есть.

КАМАЗы развернулись полукругом, из кунгов высыпали солдаты. Мы выгружались последние. На фоне подтянутых здоровенных парней наши с Маяком тощие тушки не котировались совершено. Маяк, смотрю, вообще в полное уныние упал. Надо было с этим что-то делать. Мне он нужен как оператор, а не тюфяк.

— Слышь, — говорю, — а ты в курсе, что вот эта вся красота, — я обвёл рукой окружение, — это всё для тебя родимого?

Он аж ящик поставил.

— Почему для меня-то?

— Ну а кто у нас оператор? Я-то так, сбоку припёка.

— Издеваешься? — с надеждой спросил Маяк.

— Ага, есть немного. Ну чего ты психуешь? Вот ты подумай, мы кто?

— Как кто? Учащиеся.

— Мы в первую очередь — де-ти. Для всех этих больших дядей мы с тобой — дети. А дети играют в игрушки. А дядей заставляют на эти игрушки смотреть. Вот и дадим им это счастье.

— Ты прямо… — Маяк захлопнул рот.

Подошёл капитан с прапорщиком.

— Петров, со мной. Ламорев, закончишь развертывание комплекса? Товарищ Васин поможет. Справишься?

— Так точно, справлюсь!

— Ну, хорошо, — он развернулся: — Петров, за мной.

Я догнал его и пошёл чуть позади. Около штабного кунга Гробовченко остановился и, развернувшись ко мне, произнёс:

— Значит так. Сейчас до тебя доведут легенду учений. Меня не позорить, вести себя вежливо, и без этих твоих закидонов. Ты меня понял?

— Так точно! — я помолчал. — Да вы успокойтесь, тащ капитан. Всё будет отлично, мы их всех тут удивим до изумления.

— Ну, твои слова бы… Ладно, пошли.

Он распахнул дверцу и решительно зашёл внутрь. Ну а я следом, чего уж там.

— Тащ генерал-майор, учащийся Петров, по вашему приказанию прибыл!

Совершенно седой генерал сидел за застеленным картой столом и с улыбкой смотрел на нас:

— И вот из-за этого молодого гения мы и прилетели в Иркутск? Чем ты нас хочешь сегодня удивить?

Ну, вроде настрой у него дружелюбный, попробуем сыграть на этом.

— Тащ генерал, разрешите поправить?

Дождавшись кивка, я продолжил:

— Совершенно несправедливо будет присвоить мне всё работу нашей кафедры. Представленный на рассмотрение комплекс — это полугодовая работа двадцати человек, не считая помощи и советов старших товарищей. Моя идея — да. А реализация — это совсем другое дело. Да даже тут на полигоне нас двое. А гений — я один получаюсь. Нечестно так.

Генерал аж крякнул.

— Ну, хорошо! — потом неожиданно спросил: — Долго речь учил?

— Нет, тащ генерал — экспромт!

— Молодец! Ладно, первое впечатление я получил. Теперь слушай. Легенда учений — встречный бой. На той стороне полигона, — он махнул рукой, — ваш противник. «Синие», вы соответственно «Красные». Понятно? Командование учло ваши изделия, поэтому противник превосходит вас в полтора раза. Далее. С каждым подразделением идут офицеры-координаторы, в задачу которых входит определять потери и их количество. Пока всё ясно? — дождавшись кивка, генерал продолжил: — В состав вашего отряда входит условная миномётная батарея. Сразу скажу, такая же батарея числится и за противником. Теперь вопросы.

— Нужна карта местности. Желательно максимально подробная. Навес от дождя и пообедать бы, — я улыбнулся: — Кушать очень хочется. Перенервничали все.

— Неожиданно. Навес и поесть? И всё?

— И карта.

— Да карту вам и так выдадут. Что-то ещё?

— Нет, тащ генерал. Всё остальное есть.

Генерал хлопнул по столу ладонью.

— Ну, раз так, не задерживаю вас. Обед вам сейчас обеспечат, но в темпе вальса. Через сорок минут чтоб были готовы.

— Так точно, в темпе вальса!

Мы вышли из командного кунга. Капитан выглядел недовольным:

— Вот говорил же тебе не выпендриваться!

— Так, а я что? Вроде, нормально всё прошло.

— Ну дай Бог, дай Бог…

Когда вернулись обратно к Маяку и прапорщику, оказалось, что они уже всё приготовили, и Санёк проводит последние проверки. Что-то там в цепях управления его не устраивало. Я подошел и поднял на руки наше последнее изделие. В принципе, это был обычный радиоуправляемый самолетик со здоровенными крыльями. И если не брать в расчёт начинку от нашего факультета, то от обычной игрушки он бы и не отличался. Мы называли его «Буревестник», но пока официальное название было проще — «Изделие №3».

«Изделие №1» и «№2» были разбиты при неудачных приземлениях. После этого в планер был встроен небольшой парашют. Подлетаешь к точке посадки, срабатывает малюсенький пиропатрон, раскрывается купол — и «Буревестник» оказывается на земле. И главное — целый. Целых пять раз сажали таким способом. Один раз ветром унесло в кусты, повредили крыло. Но крыло-то заменить дело пятнадцати минут, а вот электронная начинка — это вам…

— Ну что? Готовы?

— Так точно, тащ капитан, — отчитался Маяк.

О, вроде как успокоился, даже румянец на щеках появился. Вот что значит, любимым делом занялся. Маяк, помимо стихоплётства, феерически точно управлял «изделиями №14 и №18», кодовое имя «Одуван». Ударные беспилотники в его руках летали даже между ветками деревьев с грацией балерин. И учебные гранаты, а проще говоря — взрывпатроны, он ронял с ювелирной точностью. Именно поэтому из всего коллектива взяли его и меня. Я с «Буревестником», он с «Одуванами».

Подошёл прапорщик с двумя зелеными котелками и закопчённым чайником. Поставил всё это добро на наш складной стол, грохнул о фанеру железными кружками.

— Так, вот вам жратва, быстро закинули в топки — и на позиции.

— Тащ прапорщик, так мы и отсюда могём.

Он недовольно скривился.

— Вы-то могёте, я в этом не сомневаюсь. Боюсь, наше начальство, — он ткнул пальцем в небо, — желает видеть хоть какую-то работу. Изобразите деятельность, что как маленькие. Мне что, учить вас?

— Никак нет, есть изобразить деятельность!

— Вот так бы сразу, а то спорят мне тут…

Мы быстро поели, перетаскали наш инвентарь на позицию. В вырытом заранее, видимо, ещё предыдущими поколениями солдат окопе развернули антенную станцию. Всё-таки в наших условиях о миниатюризации будущего можно было только мечтать. Всё что мы сделали на этой материальной базе, казалось мне, было ужасно громоздким и, главное, жрало электроэнергию как не в себя. Из батареек для беспилотников подошли только «Кроны», да и то пришлось брать с собой десять комплектов. Майор, курирующий наше военно-научное творчество, рассказывал о каких-то чудо батареях, которые, мол, в ракетах стоят, но кто бы вчерашним школьникам их, эти батареи, дал. По любому — секретно.

У меня была сильная надежда, что по, тьфу-тьфу-тьфу, удачным испытаниям наших придумок можно будет выйти на технологии Иркутского авиазавода. Ну а что? Они Сушки клепают, а тут авиамодельки со странным содержимым. Ещё и усовершенствуют, по-любому. Да и флаг бы в руки, лишь бы стране на пользу.

24. ВОТ ЭТО МЫ ВЫСТУПИЛИ!

НУ, ПОНЕСЛАСЬ