Тафгай. Том 8 (СИ) - Порошин Влад
Но затем Веслав, секунд десять поперебирав пластинки, включил новую мелодию. И красивая романтичная история любви, запечатлённая в песне, под чарующую музыку разлилась по всему дому хоккеистов. «Ты нежно убиваешь меня своей музыкой», — замурлыкала певица. После чего польский форвард вырубил в гостиной общий свет, оставив гореть всего одну лампу с абажуром.
— Финал сонг! — Объявил Веслав Йобчик.
И студентки быстро сообразили, что если сейчас не пойти на приступ трёх, присутствующих здесь хоккеистов, то момент может быть утерян навсегда. Вообще-то изначально здесь присутствовала практически вся хоккейная команда, однако спортсмены пожаловали на «сейшен» со своими жёнами, которые утащили их по домам спустя всего полчаса. Остались же только холостяки — Йобчик, Хити, Хатулёв и водитель клубного автобуса. Впрочем русский хоккеист был не совсем холостой, Виктор находится на грани развода, а это означало, что дорога к его сердцу открыта. Что касается воителя, то он никого не интересовал, поэтому отрубился раньше всех, смешав пиво и виски. Кстати, такая адская смесь отправила отдыхать на большой диван так же десяток самых отчаянных болельщиц.
— Strumming my pain with her fingers… — нежным голосом запела из колонок Роберта Флэк, когда самая шустра студентка мёртвой хваткой вцепилась в Руди Хити.
Ещё одна девушка успела ухватить польского нападающего, и самый высокий и красивый из компании Виктор Хатулёв интуитивно вжался в стену, так как минимум восемь болельщиц вперили в парня свои плотоядные взгляды.
— Я же говорил, мать твою, что молодых надо держать в узде! Удавлю, мерзавцев! — Ругался Валерий Васильев, когда мы с ним трусцой бежали по направлению к дому Йобчика и Хити.
— Быстро ты забыл, как вы с Палычем матерные частушки здесь ночью орали, — пробубнил я. — Надаём поджопников и хватит с них.
А на улице среди редких ночных фонарей и чудного чистого звёздного неба расплывалась красивая песня под названием «Killing me softly» или «Убей меня нежно». И в тот же самый момент около жилища наших молодых хоккеистов шла самая настоящая драка студенток Принстонского университет друг с другом. Скорее всего, девчата не поделили кавалеров, плюс подогретая алкоголем кровь требовала выброса негативной энергии, вот и хлестались они, оглашая округу визгом и матерными угрозами на английском языке, среди которых слова «сучка и шлюшка» были самыми невинными.
— Разойдииись! — Заорал Васильев. — Разойдииись!
Мы с защитником выскочили на полянку перед домом словно два огромных средневековых викинга, наводивших ужас на Туманный Альбион. А так как его потомками являлись многие местные девчонки, эта фантасмагорическая картина, всколыхнув наследственную память, произвела на студенток шоковое впечатление. К тому же в сумраке мой правый перебинтованный кулак очень сильно смахивал на большой белый камень.
— Ааааа! — Завизжали они и, позабыв вражду, бросились врассыпную.
— У нас полный контроль, — выбежал из дома Веслав Йобчик, прикрыв спиной дверь, где возможно то же шла драка. — Мы сейчас расходиться.
— Я вам сейчас всем между ушей разойдусь! — Гудел Васильев, успев поймать двоих забияк.
Я же заметил как ещё две девчонки полетели прятаться от нас, страшных «викингов», в лесополосу. А это было очень плохо, так как ночью там легко можно было сломать и ногу, и шею.
— Валер, заталкивай всех в дом! — Гаркнул я, резво стартанув в направлении беглянок. — Эвриуан стоп!
Однако мой призыв остановиться барышни расценили как угрозу собственной жизни и безопасности, поэтому припустили ещё быстрее. И как я и предполагал, закончилось это для одной из них плохо. Девушка взвизгнула и упала в кусты, а её подруга обречённо замерла на месте.
Лишь к четырём часам утра при помощи клубного автобуса, за руль которого сел я, ибо водитель дрых на кухне без задних ног, студентки были доставлены по своим университетским общежитиям. Кстати, некоторых мне, Васильеву и Хатулёву пришлось разносить на руках, потому что кто-то был беспробудно пьян, а кто-то просто плохо держался на ногах, как и одна любительница ночных пробежек по лесу, растянувшая связки голеностопа.
— Кажись, пронесло, — крякнул Валера Васильев, когда мы покатили к дому Хити и Йобчика, очень уж хотелось этим паренькам надрать уши, да и наш автобус лучше было припарковать именно там. — Главное, что полицию никто не вызвал. Девушки я, надеюсь, то же остались довольны. Не посрамили хоть державу? — Валерка подмигнул Виктору Хатулёву.
— Не знаю, — буркнул Виктор. — Мы просто танцевали.
— Рассказывай, б…ть, — захохотал защитник. — Эта черноволосая в тебя вцепилась словно мегера. Просто так что ли? Ха-ха!
— Кстати, давно хотел по этому поводу поговорить, и не только с молодыми, — сказал я, одной здоровой левой рукой поворачивая автобус к конечному пункту нашего путешествия. — Местные барышни не так просты, как кажется. Чуть что не так они мигом побегут в полицию и пожалуются, что вы их либо избили, либо изнасиловали. Ведь с вас есть что содрать. А в нашем положении — это означает автоматический вылет домой.
— Да ну, б…ть? — Опешил Васильев. — Неужели побегут в полицию даже если ничего и не было?
— Легко, — я ударил по тормозам. — Поэтому когда партия и правительство ставили условие — ехать сюда с жёнами, они поступали более чем мудро. И вообще, Виктор, — я посмотрел на Хатулёва, — помирись с Натальей. Умная и красивая девчонка. Начните всё с нуля. Съездите в Нью-Йорк, пообедайте в ресторане. Я денег одолжу. Машину мою возьмите. А у этой твоей студентки глаза как у фанатика, словно она из религиозной секты.
— Да не моя она, — пробубнил Хатулёв, — просто, когда драка началась, вцепилась в мою руку и всё. И на тренировках меня преследует, и на игре глаз не спускала. Запутался я что-то.
— Дать бы тебе в ухо, — рыкнул Валера, — вмиг бы, б…ть, распутался. Значит так, предупреди своих дружков-обалдуев по поводу местных баб. И приберите там всё. Устроили в доме свинарник. Днём приду, проверю. Пошли, Иван, а то моя волнуется уже, наверное.
— Я думаю, что твоя Татьяна уже сковородку приготовила для воспитательных мероприятий, — хохотнул я. — Пошли, обеспечу твоё алиби.
— Не плохо бы, — смущённо пробормотал наш героический защитник.
В воскресенье 2-го октября филадельфийская хоккейная арена «Спектрум» гудела словно жерло растревоженного вулкана. Ибо внутри неё наша ледовая дружина сражалась с местными «Хулиганами с Брод Стрит». У себя дома хоккейные задиры, подгоняемые обезумевшей толпой, требующей крови, особенно моей, готовы были грызть лёд и ловить зубами шайбы, чтобы победить. И до поры до времени «Филадельфии Флайерз» это удавалось. Запредельная самоотдача хозяев льда наложилась на эмоциональный и физический спад многих наших парней.
Так чехословацкая пятёрка за два первых периода не создала ни одного опасного момента. Хотя упрекнуть их в не желании биться было нельзя. Ещё тройка нападения Коли Свистухина с братьями Солодухинами по краям, получив трёпку в самом начале встречи, как-то резко сникла и старший тренер Эл Арбор надолго спрятал парней на лавке запасных. В общем ворота Берни Парента, одетого в белую маску пришельца, главным образом беспокоили только два наших сочетания — моя тройка, которой сегодня пока не везло в завершении атак, и молодёжная тройка Виктора Хатулёва.
Кстати, сам Виктор провел примерно на 30-ой минуте матча замечательный кулачный бой с главным хулиганом филадельфийцев Дэйвом Шульцев по прозвищу «Кувалда». «Кувалда» в нью-йоркском матче участия не принимал, наверно специально жрал анаболики и готовился к домашнему поединку. Но в первом периоде «Кувалду» потрепал я, слегонца разбив его и без того ломаный нос. А на 30-ой минуте Шульц, отсидевшись в запасе, по приказу Фрэда Шеро налетел на нашего молодого гренадёра, чтобы поломать игру молодёжной тройки.
