Начальник Америки (СИ) - Фомичев Сергей
Сопровождаемый местными новобранцами, он предпринял серию путешествий по окрестностям Банкибазара. Разговаривал через Раша с селянами, осматривал хлопковые поля, затопленные рисовые чеки, плантации индиго (похожие на заросли акации), высокие джутовые насаждения и дикие бамбуковые рощи. Прикидывал, что можно с выгодой экспортировать, перерабатывать.
Инвентаризация принесла некоторые плоды. Однажды Лёшка заметил у бенгальцев поделки из очень лёгкого материала, который его заинтересовал.
— Это шола, — пояснили местные. — Их покупают малкары для изготовления украшений на свадьбу.
— Покажите, где она растет.
Шола оказалась болотной травой толщиной с тростник или бамбук. Но в отличие от них имела стебель пористой структуры, а не полый. При высыхании материал сохранял размеры, но становился лёгким, как пробка.
— Отличная основа для композитов, — произнёс Тропинин, сминая пальцами образец.
Это слово прозвучало под индийским небом впервые.
Лёшкин пытливый ум сразу же нашёл с полдюжины областей, где можно с успехом применить шолу. Спасательные жилеты, утепляющие, герметизирующие или амортизирующие прокладки, упаковка, наполнитель для стройматериалов. А если подвергнуть шолу пиролизу, возможно получится хороший уголь для фильтров.
— Мы закупим сколько сможем, — решил он. — Но не станем задирать цены. Это не тот товар, который приносит большой доход. И мне он нужен скорее для научных целей. И, кстати, Раш, хорошо бы достать побеги этих растений. А лучше семена.
Кроме шолы из местной экзотики Тропинин обратил внимание на крокодилов. Вернее его внимание обратили местные жители. Крокодилов водилось вокруг целых три вида — морской, речной и болотный (научных названий для них ещё не придумали).
Морской часто гостил в крупных реках, в том числе возле Банкибазара. Он был огромен и походил на того классического монстра, которого рисовали в детских книжках глотающим солнце или непослушных пионеров. Эта рептилия представляла опасность только на кромке берега или в воде. Речной крокодил был крупным, но редко попадался на глаза. Селянам же особенно докучала болотная разновидность, которая хоть и была поменьше двух других, славилась тем, что выходила далеко на сушу, пробираясь по арыкам, канавам, мелким ручьям, рисовым чекам, а то и прямо по земле. Болотный крокодил воспринимал людей как разновидность дичи, хотя чаще от него страдали куры и другая домашняя живность, что раздражало селян не меньше.
Когда они убили одного такого хищника, Тропинин как раз оказался поблизости и привлеченный гвалтом подошел к толпе. Увидев мертвую рептилию метров двух с половиной в длину, он вдруг подумал, что кожа крокодилов по какой-то причине ещё не вошла в обиход цивилизованных стран. Во всяком случае она не являлась предметом торговли, если не считать чучел. Но на чучела чаще отлавливали небольших особей. Вероятно, чтоб поставить на полку, на шкаф. А вот сумки, ремешки, перчатки и прочую галантерею пока производили из обычных шкур. Тропинин задумался, а каков мог быть рынок таких изделий? И сумки и ремни пока что имели исключительно утилитарное назначение. С ними не выходили в свет, не красовались на балах или фуршетах. Однако всё стоит испробовать. Ведь спрос можно, в конце концов, и создать. Никогда не знаешь, какая идея попадет в десятку.
— Переведите им, что я заплачу десять рупий за шкуру, если они снимут её крупными кусками и освободят от мяса и жил.
Раш перевёл.
— Нам потребуется соль для консервации, — заметил Тропинин на обратном пути. — А там посмотрим, не найдётся ли в Виктории хороший скорняк?
На всяком парусном корабле имелся запас соли на тот случай, если нужда заставит заготавливать рыбу, пингвинов, бакланов, тюленей или сухопутное мясо в диких краях. Однако, если взяться за крокодилов всерьез, её потребуется гораздо больше. На соль, разумеется, распространялась монополия британцев, но Тропинин решил, что на другом берегу Хугли он закупит её свободно.
Методично работая над «планом Б», Тропинин продолжал размышлять, как бы подобрать ключик к британцам. Он раз за разом воспроизводил в памяти разговор с властелином Индии, пытаясь нащупать уязвимое место. И в конце концов, нашёл небольшую зацепку. Загадочная девушка из Архангельска! Ну конечно! Возможно, Гастингс ничего не понимал в мехах, но она-то в мехах наверняка понимала. А властелин Индии к ней был явно неравнодушен, раз проговорился чужому по сути человеку. Вот только как её разыскать? Тропинин уже понял, что мир белого человека в Бенгалии тесен, а поэтому решил потихоньку прозондировать почву у господ офицеров. Но так, чтобы боже упаси не показать себя любопытствующим обывателем.
Господ офицеров он обнаружил на крыше главной конторы фактории. Попивая кофе, они наблюдали за мушкетёрами Эскимальта. Те передвигались по площадке перед дворцом с завязанными глазами. Сперва осторожно, часто пробуя ногами землю, потом всё быстрее. Затем они стали приседать, перекатываться, вскакивать, перебегать с места на место.
— Ваша национальное развлечение? — встретил Тропинина вопросом Шарль. — Вроде того катания с горы на санях?
— Нет это воинское упражнение, — пояснил Тропинин. — Они хотят знать местность в условиях плохой видимости.
Как раз в это время их товарищи подожгли горшки со смесью селитры и сахара. Площадку заволокло белесым дымом.
— Не думаю, что это даст преимущество, — заметил Хельмут. — Можно конечно заполнить дымом всё поле и вырезать англичан по одному, но они не дураки и просто отступят, как только завидят дым.
— Посмотрим, — рассеяно ответил Тропинин. — Кстати, кто-нибудь может мне рассказать о женщине или девушке из Архангельска? Она должна жить или гостить где-то в этих местах. Хотелось бы разыскать соотечественницу.
— Я даже не знаю, где этот Архангельск? — фыркнул Хельмут.
— Это на Белом море на севере России. Туда издавна ходили корабли английской Московской компании.
Шарль помотал головой.
— Нет, Алексис, вы первый русский, которого я увидел в этих краях, — сказал он. — Помнится в Капстаде был один то ли русский, то ли поляк. Но в Индии…
В этот момент тугодумный Хельмут что-то сообразил.
— Вам стоит обратиться к Хики, — сказал он.
— К Хикки? — переспросил Тропинин.
— Да, он ирландец, зовут Джеймс, это чтобы не спутать с другим Хикки, местным законником. По профессии помощник корабельного хирурга, если мне не изменяет память. Может вылечить подагру и снабдить вас порошком Джеймса. А кроме того, он владеет небольшим печатным станком.
— И как он мне сможет помочь?
— Хикки намерен издавать газету, — пояснил Хельмут. — А поэтому старается быть в курсе всех здешних сплетен, интриг и любых событий. Если кто и расскажет вам о некоей девушке из Архангельска, то только он.
— Где мне его найти?
— В тюрьме, в Калькутте.
— Шутите?
— Нисколько, — Хельмут помотал головой. — Он сидит за долги вот уже год или два. Что не помешало ему приобрести печатный пресс и выпускать объявления на заказ ради выплаты долга.
— Хороший повод навестить его, — кивнул Тропинин. — Мне как раз требовалось напечатать рекламу.
— Вы можете нагрянуть прямо в тюрьму, это не вызовет подозрений, — заверил Хельмут.
Долговая тюрьма оказалась не таким мрачным местом, как представлял Тропинин. Во всяком случае не более мрачным, чем его собственная фактория до ремонта. Тюрьма походила на таверну с внутренним двориком и номерами-камерами вдоль галереи. Правда, чтобы попасть внутрь, требовалось пройти через особую комнату с двумя окованными железными полосами дверьми. В комнате этой как и во всей тюрьме распоряжался человек по имени Стерди — старший охранник, а может даже и начальник. Во всяком случае он был европейцем. Получив шиллинг, Стерди охотно впустил посетителя внутрь и провёл к нужной комнате.
