Чорный полковник (СИ) - Птица Алексей

— Видели сейчас рыжую женщину-врача? — уточнил у них я. — Она только что зашла в госпиталь.

— Да, товарищ полковник.

— Запомните её. Ваша задача: следить за ней и за всеми её передвижениями. Вот вам деньги, если потребуется, подкупите персонал. Но вы должны быть в курсе всех её перемещений как внутри госпиталя, так и вне. И смотрите: с неё не должен упасть ни один рыжий волосок!

— А если её похитят?

— Вы должны помешать этому. При необходимости разрешаю применить оружие.

— Угу. А если за ней приедет военная машина? Мы же не можем стрелять по своим?

— Не надо по своим. Просто проследите, куда отвезут.

Парни растерянно переглянулись: и как?

— Держи деньги, — я протянул Мару пачку местных банкнот, — один останется здесь, другой идёт покупать мотоцикл. Потом сдадите его в общество ветеранов. Всё равно, какой-никакой штатный транспорт нужен на подобные случаи. Понятно?

— Всё как есть, Мамба.

— Ну, идите, у меня ещё дел невпроворот. Только смотрите, не упустите! А то вам даже шакалы не позавидуют…

— Эээ…Будем следить, как шакал за падалью.

— Нехорошее сравнение.

— Ааа, как верблюд за хозяином.

— Нет.

— Как Мамба за всеми!

— Вот это правильно, — удовлетворился я последним ответом. — Как только что-то узнаёте, сразу сообщайте в общество ветеранов, а я буду туда периодически названивать.

— Всё сделаем, вождь, не беспокойся.

— Вот и славно.

Ещё раз пристально глянув на них, я ушёл.

Генерал Мерид Негусси в очередной раз пришёл в гости к своему зятю, вернее к своей любимой дочери. Зять, разумеется, в это время был на работе. Адель же сидела дома и с радостью встретила отца.

— Как у тебя дела, дочь?

— Всё отлично, отец.

— Денег хватает?

— Да, отец, на всё хватает. Фарид очень богатый человек.

— Хорошо, дочь. Это радует моё сердце. А ещё сильнее радует, что через некоторое время ты станешь ещё богаче.

— Почему, отец?

— Потому что компаньон твоего мужа уже недееспособен. Значит, он не может управлять общим делом. Он контужен и, можно сказать, сумасшедший инвалид. Храбрый и честный воин, — генерал покачал головой, словно сокрушаясь о незавидной участи бывшего подчинённого. Вышло почти натурально, — тут мне не в чем его упрекнуть, но ранение оказалось очень тяжёлым. Мы его уволили.

— Ой, как жалко.

— Жалко, но ничего не поделать, это жизнь. Вы наймите, что ли, кого, пусть за ним присмотрят. А лучше отправьте его в какую-нибудь провинцию, подальше от Аддис-Абебы. Как: сами справитесь, или мне помочь?

— Конечно, справимся, — ответила глупая дочь. — Фарах умный и сильный, и он всё сможет сделать, как надо.

— Но он же его друг?

— Я уговорю его, он во всём меня слушается.

— Хорошо, Адель. Я дам тебе знать, как его выпишут.

— Да, отец.

Расставшись с доктором, я направился в Генштаб, чтобы официально забрать свои документы и заодно поговорить с бригадным генералом Басса. Интересно, что он мне скажет? В предвкушении разговора я зашёл в здание, предъявив на входе пропуск. Генерал оказался на месте, и предварительно постучавшись, я вошёл в кабинет.

— Ааа, полковник Бинго!

— Д-д-даа, — заикаясь, ответил я, не выходя из роли контуженого. Лёгкий тремор левой руки, сбивчивая речь, и не нужно ничего доказывать. Всё и так очевидно.

— Уже выписался из госпиталя?

— Да.

— Тебя комиссовали с военной службы, ты знаешь?

— Да.

— Я скажу, чтобы тебе оформили все документы с сохранением звания. Заберёшь их через месяц или два. Ну, или как получится. Понял?

— Да.

Генерал подарил мне задумчивый взгляд и выдавил из себя:

— Мы будем поддерживать тебя за твои заслуги перед нами, помни это. В Аддис-Абебе есть Фонд помощи ветеранам войны. Обратись туда, я сейчас напишу записку, пусть возьмут тебя на довольствие.

Я кивнул, усмехнувшись про себя. Генерал вырвал из блокнота чистый лист и быстро начёркал на нём несколько предложений.

— Вот, держи! — протянул он мне рекомендацию в мой же фонд. — Ну, всё, бывай!

И Басса демонстративно потянулся к толстой папке, плотно набитой всевозможными отчётами и донесениями.

Я лишь тихо хмыкнул и вышел из кабинета бывшего начальника, попутно скомкав записку и вышвырнув её в коридоре. Совсем оборзели: в мой фонд меня же и посылают. Скоты! Успел всего четыре слова «да» произнести, и разговор на этом, собственно, завершился.

Я бы тоже мог многое сказать, но уже научился понимать людей с пары взглядов: что мне о них думать и как поступать. Поэтому просто ушёл. Пока проще переждать. Наступят ещё деньки, когда ко мне обратятся за помощью.

К сожалению, я не знал о дальнейших планах генерала Негусси, хоть и догадывался. Частично, проанализировав поведение самого генерала, а кое-что вынес из рассказа Фараха про их беседу. А кто предупреждён, тот вооружён.

Из Генштаба я заехал в фонд, узнать: нет ли каких вестей от Саида или от охраны доктора Неясыть? Тут-то мне и сообщили, что Саид с командой уже прибыл в Кению. Его встретили и отбили мне телеграмму, что всё в порядке, триста ослов приехали. Это хорошо, что приехали, теперь можно планировать дальнейшую стратегию. Пора уже.

Из общества ветеранов я направился домой. Ноги сами принесли меня в комнату Любови Неясыть. Пахло фиалками. Слабый, еле уловимый аромат легко витал в воздухе, насыщая комнату каким-то неземным очарованием. Я грустно вздохнул: истосковался я что-то по семейной жизни. А когда тут её заводить, и главное с кем?

Кандидатуры, конечно, были, и не раз. Служанка вон горящими глазами смотрит. Но ей вполне хватит и тех денег, которые она получает за регулярные встречи со мной. А вот Неясыть греет мою змеиную душу. Но ей просто нужна защита, и афишировать своё отношение к ней я пока не намерен. Змеи любят тишину и темноту, а не яркое солнце и громкие звуки. Совы, кстати, тоже.

Временами я позванивал в фонд ветеранов. Всё вроде было в порядке, и Любовь Владимировна Неясыть находилась в госпитале, однако на моей душе скреблись кошки. Вскоре я не выдержал и, оседлав купленный ещё в Баренту мотоцикл, помчался в фонд ветеранов: лучше самому контролировать процесс, а не висеть на телефоне.

Пока я ехал, всё и случилось! За Неясыть заехала военная машина с правительственными номерами, и Любу куда-то увезли. Всё завертелось! Охрана едва успела сказать какому-то санитару, куда позвонить и что сказать, и тут же бросилась к мотоциклу, с рёвом и грохотом стремясь догнать беглянку.

Я узнал об этом уже по прибытию в общество ветеранов. Сорвавшись на ни в чём неповинных бывших вояк, уселся в кабинете Негаша, дожидаться каких бы то ни было вестей.

Довольно поздно, уже ближе к вечеру, в фонд примчался один из охранников и доложил:

— Доктор вошла в главное здание Правительства и больше оттуда не выходила.

— Вы никуда не отходили?

— Нет.

По глазам я видел: не врёт.

— Что-то ещё удалось выяснить?

— В здании уже никого не осталось, кроме дежурного офицера, остальные работники различных ведомств ушли. Охранник, дежуривший у входа, сказал, что доктора он не видел. Наверное, сменился.

Придётся снова брать всё в свои руки. Я сел на мотоцикл и в сопровождении Мара направился к нужному зданию. Перебросившись парой слов с Наром и не обнаружив ничего подозрительного снаружи, я вошёл внутрь.

В холле прохаживались два сержанта, а за небольшим столом сидел офицер в звании капитана. К нему-то я и обратился за помощью.

— Привет, я из госпиталя только выписался, нужна консультация, а врача увезли сюда. Это русский доктор, женщина, она рыжая, её легко узнать. Сказали, будто её сюда повезли. Жду, жду, а она так до сих пор и не вышла, — тут я воззрился на капитана печальными глазами и спросил: — Не знаешь, где она?

Капитан посмотрел на меня внимательно, увидел шрам, военную выправку и счёл за своего.