Логово (СИ) - Осадчий Алексей
Такой бескровный и оригинальный вариант выщёлкивания вождя из обоймы мне понравился куда больше чем примитивное тюкание товарища марксиста тяжёлой железякой по затылку…
На подходах к Минералогическому музею обнаружил экипаж с бравым матросиком в роли кучера. В приёмной нервно теребил кортик мичманец, — ясен пень адъютант Макарова.
Сам адмирал стоял у окна со стаканом, на вид чаю, хотя может и коньяк, но тогда почему не бокал, есть же у хозяина кабинета приличная коньячная посуда.
— Степан Осипович, Эдуард Васильевич, желаю здравствовать!
— Здравствуйте, господин Кузнецов, — Макаров кивнул, — только Кузнецов ли?
Готов, готов к столь прохладному приёму — за час до оговорённого времени начал периодически появляться в кабинете Толля, — портал то с первого визита создал. Макаров едва приехав (за полчаса до «стрелки») начал возмущаться, что им, патриотам Отечества предложено участвовать в гнуснейшем схематозе вывоза золота за рубежи России. И знают, шельмы, чем подкупить — перспективами развития Северного Пути! Но не на таких напали!!! Толль больше кивал и соглашался с контр-адмиралом, но предлагал не спешить, выслушать ещё «мецената», может и проговорится герр Кузнецов, выдаст более точные координаты месторождения…
— А вам то какая разница, адмирал? Я же не с протянутой рукой пришёл, не клянчу денежку. Наоборот! Я вам даю возможность употребить огромные финансы во благо России! А вы с жандармских вопросиков разговор начинаете: «Кузнецов, или не Кузнецов»…
— Да как вы смеете, — Макаров аж задохнулся от возмущения.
— Смею! Ещё как смею! Дайте договорю. Сразу предупреждаю — я вооружён и юнца, что в приёмной с ножиком играется, пристрелю без колебаний, равно как и вас, если последует попытка ареста. По две пули в живот, подыхать будете в превеликих мучениях. Барон, налейте коньяку, на трезвую голову так хреново начавшийся разговор продолжать решительно невозможно. Вы же не хотите стрельбы и трупов? Ну и прекрасно, разливайте.
Уселся на тот стул, на котором и прошлый раз восседал, в зоне мини-портала, хрен достанете! К тому же нет у флотских навыков полицейских, разве что при захвате на силу брать, но против огнестрельного оружия Макаров подчинённых не погонит.
— Адмирал, не пытайтесь испепелить взглядом, ваши резоны понятны — некие контрабандисты решили сбежать с незаконно добытым золотом за границу. Ай-яй-яй, как нехорошо! Ведь так?!
— Так! — Макаров выдохнул и едва не раздавил стул, усаживаясь с другой стороны огромной столешницы.
— Как говорится, — была бы честь предложена, а от убытка Бог избавил. Думаете, без вас не обойдёмся? Послушайте, Степан Осипович и вы Эдуард Васильевич, послушайте тоже, не перебивая. Ну как вы можете помешать проходу через Берингов пролив отряда из двух-трёх судов, выстроенных в Северо-Американских Соединённых Штатах специально для плавания во льдах? Да никак! Никак!!! Кишка тонка у Российской империи противодействовать такой экспедиции! Русский Север обирается американцами, британцами, немцы там отметились, японцы так вообще браконьерствуют не стесняясь. А Россия на море немощна, сил нет противостоять экспансии иных держав в Тихом океане, а в Северном Ледовитом тем более. Я вам что предлагаю — помочь с эмиграцией четырём тысячам человек, не желающих под пятой дома Романовых находиться. За это оплата архищедрая — обустройство портов в Ледовитом океане, строительство минимум двух больших ледоколов, пары-тройки больших, за десять тысяч тонн, угольщиков. Кому, скажите от этого плохо? А, Степан Осипович?
— На первый взгляд, никому, — Макаров жахнувший бокал коньяка, изломом брови указал барону, мол до краёв, не жадись, — но налицо нарушение законов Российской империи.
— Четыре тысячи народа, — вклинился в разговор Толль, — но вы же говорили про пятьсот.
— Про пятьсот душ я говорил, дражайший Эдуард Васильевич. Душ! А это у староверов исключительно самостоятельные мужики и молодые парни, выделившиеся из отцовской воли, способные и детишек заделать и умеющие с оружием обращаться. Пятьсот охотников, белку в глаз бьющих, самым современным оружием снабжённых будут обеспечивать выезд семей из России. А всего, с бабами и малыми ребятёнками да со старичьём, более четырёх тысяч.
— Изрядно, — контр-адмирал крякнул толи от опрокинувшегося в «трюм организма» коньяка, толи от числа старообрядцев-беглецов, — и как такую ораву вывезти думаете?
— На Аляске будет ждать в готовности грузо-пассажирский пароход, он и доставит общину в новое «Беловодье».
Навряд ли Толль и Макаров знатоки старообрядческих толков и поэтому фактаж, надёрганный из текстов Бажова-Черкасова-Обручева должен зайти на ура. А если и не проникнутся — плевать, уже и не расстроюсь. Прав был мудрейший Виктор Степанович Черномырдин — им как лучше делаешь, а они кобенятся, хотят как всегда, пресмыкаться перед министерством финансов, каждую копеечку клянчить на исследования и боготворить клан Романовых Голлштейн-Готторпов разворовывающий казну…
— Вы, Дмитрий Анатольевич, — ага, уже по имени отчеству, добрый знак, — какое место занимаете в иерархии общины? Вы же, как понимаю, — пришлый?
— Дело в том, Степан Осипович, что столпы старообрядчества семейство Романовых, учинившее Раскол, считают за слуг Антихристовых. Я, попав «в гости» к суровым таёжникам, у одного из которых следы кандалов на руках, вообразил — то беглые каторжники. И начал, ради спасения жизни, навеличивать себя наиважнейшим революционером, покушавшимся на самого царя и сбежавшим от преследования жандармов в сибирскую глухомань. И нечаянно угадал. Старцы, к коим меня доставили охотники, спасибо — не удавили в зимовье, посовещались и дали шанс — живи, дескать, но под присмотром. А уж когда взорвали Александра Второго и эта весть дошла до глухомани, я не будь дурак смело заявил себя сподвижником Желябова, мол по моим планам грохнули самодержца. Тут уже полное доверие оказали и важное поручение — стал в едином лице и послом и разведчиком и приказчиком общины. Шкурки и золотой песок да самородки сбывал, покупая порох, ружья, много чего приобретал. Ну а как только отыскался Золотой Полоз, вспомнили вожди о моих рассказах про Аргентину, где воля и нет царей-аспидов — я ж для наглядности и книги покупал и атласы, и вызвали на серьёзный разговор.
— Золотой Полоз?
— Знакомо? Это змей из сказаний народов Сибири, Эдуард Васильевич, огромный золотой змей. Отбросив поэзию — невероятнейшая золотая жила. Геологический феномен, чистейший металл, практически без примесей. Нет нужды вести добычу, перекидывать сотни тысяч кубических саженей земли, — отламывай, отбивай «от змея» и плавь слитки…
— И насколько ваш змей оказался огромен?
— А представьте, Степан Осипович, так и не откопали целиком. Три взрослых здоровенных мужика пытаются обхватить, еле-еле выходит и то лишь кончиками пальцев соприкасаются. Сотни кубических саженей золота. Это я по минимуму беру и то только то, что смогли отрыть.
— Невероятно!
— Но факт! А факты вещь упрямая, — выбрось такое количество драгоценного металла и обрушатся рынки! Рухнет мировой порядок и экономика развитых стран рухнет тотчас же! Хаос и Великая война приключатся. На Россию тотчас нападёт коалиция всех прочих держав, куда там Крымской войне. Не позволят одному государству владеть таким богатством.
— Фантастика, — адмирал промокнул лоб, впечатлительный, хотя он же писатель, фантазия разыгралась. А вот Толль внешне спокоен, себе на уме немчура. Будь Золотой Полоз реальностью, я бы барона прямо сейчас пристрелил ради сохранения тайны, а то сдаст, непременно сдаст кайзеру все пароли и явки…
— Господа, давайте в открытую сыграем, как джентльменам и положено. Двести тысяч в любом случае остаются у Эдуарда Васильевича. Но! Если вы в ближайшее время объявляете о регистрации фонда, общества, треста, назовите как угодно, совершенно без разницы, — «Полярных исследований», я прочту об этом в газетах и появлюсь с новыми суммами. Если же не решитесь связываться с «господином Кузнецовым», то просто купите барк, шхуну, пароход и ищите «Землю Санникова» без моей помощи. Сразу предупреждаю — малейшая утечка информации это не только ваша смерть, но и смерть, мучительная смерть всех ваших близких. Жён, детей, родителей, братьев и сестер. Религиозные фанатики, те ещё изуверы и мстят страшно, годами, десятилетиями выслеживают и умучивают жертв. Я не пугаю, господа, так оно и будет. Думайте!
