Сергей Годына - Последний парад наступает! Наша победа при Цусиме
Выслушав доклад радиста о составе сил неприятеля и его курсе Рожественский задумался. Перед ним сейчас стояло два пути. Можно было бросить все тихоходные корабли с сомнительной боевой ценностью и постараться прорваться с пятью современными броненосцами и всеми крейсерами во Владивосток. Но этот путь сулил верную гибель устаревшему броненосцу «Наварин», броненосному крейсеру «Адмирал Нахимов» и всем транспортам, включая мастерскую «Камчатка». Вторым вариантом дальнейших действий было вступить в бой. Этот путь тоже сулил мало чего хорошего ввиду явного превосходства японской эскадры в выучке экипажей, качестве снарядов и во многих иных факторах.
Из оцепенения адмирала вывел крик марсового дозорного сообщивший о том, что в поле зрения у него появились новые силуэты кораблей, явно принадлежащие главным силам японского флота…
Глава 22. День помощи
Никто на свете не сможет выкупить свое прошлое.
Оскар Уайльд
— Эх, до чего же тяжела адмиральская ноша! — встряхнул с себя оцепенение русский адмирал. — Мать его женщина, этого Того в три пня разэдак! Сигнальщика ко мне! Сейчас мы покажем всему японскому флоту КАК воюют русские моряки! К бою господа!
Через пару минут на мачтах «Суворва» взвились первые приказы и русский флот стал осмысленно готовиться к предстоящему бою. Остервенело замигали семафоры, сообщая остальным кораблям план на бой адмирала.
Вторая Тихоокеанская эскадра начала перестраиваться. Пять броненосцев единой кильватерной колонной отделились от транспортов, и взяли курс на встречу японскому флоту. При этом «Ослябя» поменялся местами с «Бородино», который теперь шел замыкающим. Владивостокские крейсера вышли на правый крамбол «Суворова» и держались в двадцати кабельтовых от него. Возвращающиеся «Олег» и «Богатырь» получили приказ наседать на головного японца в предстоящем сражении. При транспортах остались корабли с устаревшей артиллерией «Наварин» и «Нахимов». Вспомогательный крейсер «Урал» тут же отправил телеграммы во Владивосток адмиралу Небогатову с координатами места где будет происходить сражение. После этого с борта флагмана последовал приказ всем миноносцам объединиться с крейсерами «Изумруд» и «Жемчуг» и с крейсером «Урал» и находиться все время в 30 кабельтовых на траверзе с нестреляющего борта «Суворова».
Увидев идущий ему на встречу русский флот адмирал Того был сильно удивлен. До этого он полагал, что русские будут пытаться прорваться во Владивосток, как это уже делала ранее Порт — Артурская эскадра. Но Рожественскому удалось во второй раз удивить японского адмирала. Кроме того глазомером японский адмирал определил, что броненосцы противника уже разогнались до тринадцати узлов, а это значит, что большого превосходства в скорости у японцев не будет. Рассчитывать на быстрые крейсера Камимуры не стоит, потому как последние в это время сторожили Цусимский пролив, и к месту боя явно не могли успеть ни при каких обстоятельствах. Незадолго до этого крейсерский отряд Дэвы был отослан к оставшимся в одиночестве транспортам противника. Того не знал, что при транспортах осталось весьма сильное охранение, которое Дэве было явно не по зубам. Состав и дислокация сил противника были загадкой для японцев, потому как в этой реальности их вездесущие крейсера были частично утоплены в Цусимском сражении, а оставшиеся теперь не имели численного преимущества, и не могли действовать в отрыве от главных сил.
Но командующий японским флотом был талантливым адмиралом, и обладал неплохим глазомером. В тот момент, когда от «Суворова» до «Микасы» было пятьдесят пять кабельтовых японский флагман круто отвернул влево, а за ним этот же маневр последовательно начали повторять все остальные корабли. Теперь если бы русские не отвернули, то спустя пятнадцать минут их кильватерная колонна сунула бы голову прямо в пасть льву. Того явно намеревался достигнуть уже в начале боя классического «кроссинг Т», сделав охват головы колонны противника.
Но обновленный Рожественский умел читать ситуацию не хуже Того, и мгновенно отреагировал на японский маневр последовательно развернув свои броненосцы на шесть румбов вправо. Теперь обе эскадры шли почти параллельными курсами, причем японская чуть отстала, потому как «Микаса» шел немного позади левого траверза «Бородино». Расстояние между двумя колоннами составляло тридцать пять кабельтовых, но огня пока ни кто не открывал.
Русская эскадра поддерживала ход в четырнадцать узлов. Следом за головным «Суворовым» последовательно шли «Император Александр III», «Орел», «Ослябя» и «Бородино». Находящиеся в это время в двух милях от «Суворова» на его правом крамболе крейсера отряда Йессена начали резко набирать скорость, и изменили курс на два румба левее, постепенно склонялись на пересечку курса флагмана. Владивостокские броненосные крейсера «Россия» и «Громобой» явно намеревались организовать нажим на голову японской колонны. Причем у Того не было сил как‑то парировать этот маневр Йессена. В это же время крейсера «Олег» и «Богатырь» под командованием Коломейцева разогнались до двадцати одного узла и обогнали Владивостокский отряд. Коломейцев круто изменил курс, и собирался выйти прямо по курсу японского флагмана на расстоянии двух с половиной миль от него.
Японская эскадра шла одним грозным строем, и где‑то вдали от нее со стороны нестреляющего борта маневрировал авизо «Тацута». Следом за «Микасой» шли броненосцы «Сикисима», «Фудзи» и «Асахи», а за ними виднелись броненосные крейсера «Касуга» и «Ниссин». Бронепалубники адмирала Дэвы в это время немного в стороне на полной скорости неслись к русским транспортам. Того еще успел подумать, что раз русские бронепалубники не спешат парировать этот маневр, то значит с транспортами оставлено какое‑то прикрытие. Но кто‑то из штаба подсказал адмиралу, что в качестве прикрытия видимо оставлены «Жемчуг», «Изумруд» и «Алмаз», с которыми Дэва должен справиться без труда.
Красивый звук волн в этот день был нарушен впервые в 14:25 выстрелом броненосного крейсера «Касуга» из десятидюймового орудия. Эта пушка была самой дальнобойной в японском флоте, и ее канониры могли действовать по своему усмотрению, открывая огонь в тот момент, когда сочтут это наиболее выгодным. Расстояние в этот момент между двумя враждующими флотами составляло тридцать три кабельтовых, и «Микаса» в этот момент только вышел на траверз концевого русского броненосца, коим являлся «Бородино».
Обе эскадры мгновенно отреагировали на первый выстрел, приняв его за сигнал к началу боя, и борта кораблей обеих враждующих сторон озарили яркие вспышки первых залпов. Тут следует отметить, что момент начала боя для японцев был выбран крайне неудачно. Извечная привычка бить по флагману противника в этот раз сыграла с ними злую шутку, так как расстояние до «Суворова» было все‑таки великоватым. Тем не менее именно первый броненосец русской линии избрали в качестве мишени все японские корабли. Но само развитие тактики стрельбы в те времена было таковым, что не гарантировало накрытия целей на таких дистанциях. Поэтому в первые пятнадцать минут боя попадания в «Суворова» носили в основном случайный характер, и количество их было не велико.
Стрельба же русских кораблей, напротив, была упорядоченной, и не характерной для начала двадцатого века. Все пять броненосцев своим главным калибром открыли огонь по флагману противника, но при этом стрельба велась залпами, и строго по порядку. Каждый следующий корабль в линии делал двухорудийный залп через пять — десять секунд после своего мателота. Таким образом русские канониры на каждом корабле получили возможность вести пристрелку самостоятельно, и всплески от падений снарядов других кораблей им совсем не мешали. По признанию самих японцев такая стрельба была страшно эффективной. Каждые две минуты в «Микасу» попадал минимум один двенадцатидюймовый снаряд. При этом русские бронированные исполины стреляли своим средним калибром по соответствующему кораблю в японской линии, и таким образом только идущий концевым во вражеском кильватере броненосный крейсер «Ниссин» в этот период боя оставался необстрелянным. По всем остальным кораблям сейчас в режиме пристрелки с увлечением палили из своих шестидюймовых орудий наши артиллеристы.
Еще во время перехода эскадры сквозь туман до Петропавловска все свободное время на броненосцах шли интенсивные тренировки артиллеристов. Каждый ствол орудий главного калибра имел разъемы, для крепления к нему десятифутовых пушек. Таким образом проектировщики хотели проводить стрельбы двенадцатидюймовой артиллерией, из пушек меньшего калибра, не тратя дорогущие большие снаряды. То есть предполагался некий аналог стволиковых стрельб. Но попаданцы из будущего использовали это конструкторское решение для совсем иных задач. Их целью было приучить артиллеристов стрелять в определенном порядке и строго по очереди. То есть каждый броненосец давал двухорудийный залп спустя десять — пятнадцать секунд после своего мателота. По началу эта нехитрая тактика стрельбы давалась расчетам очень тяжело: то один, то другой корабль допускали различные ляпы. Несвоевременные выстрелы следовали один за другим. Но уже на четвертый день стрельба кораблей сама собой упорядочилась, а на пути из Петропавловска до пролива Лаперуза на эскадре уже прижилась шутка, что по стрельбе наших башен главного калибра можно настраивать секундомеры.
