Андрей Саргаев - НИКОЛАЙ НЕГОДНИК
Глушате было значительно легче, даже не пришлось слишком уж маскироваться, с такой физиономией он вполне сошел за своего. А что, не все же в войске Пету-хана были узкоглазыми, всяких хватало. Только рога прикрыл лохматым малахаем - вылитый наемник из неведомой Шамбалы. Оттуда порой появлялись воины и более диковинного облика.
Проблемы появились немного позднее, когда черт преспокойно прошел почти половину вражеского лагеря, не упуская из виду спину бывшего славельского боярина. Уже и ханская юрта показалась вдалеке, как Глушата неожиданно нос к носу (пятачок к пятачку) столкнулся с собственным отражением. От удивления он отпрыгнул назад, осеняя себя крестным знамением. Отражение скопировало прыжок с преувеличенным испугом.
- Это что за хрень творится? - черт недоуменно почесал за ухом.
Жест повторился, только с небольшим запозданием. Ага, вот оно чего! У всякого нормального черта рога небольшие и растут аккуратно на макушке, а у этого прямо изо лба лезут. Муфлон. Или джейран. Глушата еще раз почесался и плюнул под ноги. Конечно же, не себе.
- Ты кто такой, харя?
Незнакомец удивленно вытаращил глаза:
- Блюбардак кул дуды двебалды хрякоед? - кажется, это был вопрос.
Но оскорбленный рогоносец не стал вдаваться в подробности, а ухватил двойника за ворот грязного халата:
- Ты кого хрякоедом обозвал, морда козлиная?
- Цулувай хренанны! - попытался оправдаться полузадушенный оппонент.
Такого не стерпел бы даже ангел. Разозленный Глушата профессионально ударил под дых, а когда иноземный бес согнулся в три погибели, добавил по затылку кулаком. Вражина упал пятаком в землю и жалобно заблеял:
- Требуха натрикутак. Моя твоя не понимая и бояться…
Видимо, педагогические таланты армейских дедушек берут свое начало в глубине веков - на обучение непонятливого было потрачено всего три минуты и двенадцать крепких затрещин. Замечательный способ.
- Не бей меня, господина! Моя слишком мелкая шайтана для кулак такой большой насяльника!
Черт не купился на грубую лесть и еще добавил по рогам. Потом подумал и закрепил вбитые знания промеж рогов. К его удивлению, добавочная порция знаний значительно поправила произношение мелкого шайтана, и в жалобных причитаниях явственно проступило знакомое славельское оканье. Глушата не стал более выслушивать вопли, просто ухватил бедолагу за шкирку и поволок в ближайший овражек. Многочисленные свидетели инцидента сопроводили обоих одобрительным ржанием. Вполне нормально, с их точки зрения, разумеется, что десятник или сотник проучил нерадивого воина и сейчас тащит в укромное место, чтобы справить противоестественную надобность в стороне от посторонних глаз. Или просто голову отрубить. А то и то и другое вместе, даже не обязательно именно в такой последовательности.
В овраге шайтан вжался спиной в крутой склон и молитвенно сложил руки на впалой груди:
- Не убивай меня, добрый господин.
- Я похож на добряка? Отвечай быстро! Имя, звание, номер части, фамилии командиров, расположение ракетных баз и дислокация стратегической авиации!
Бедолага сильно побледнел и закатил глаза:
- Я… я…
- Что я? - нахмурился Глушата. - Ты из бошецких земель будешь?
- Нет! - вздрогнул от обвинения восточный бес. - Просто я не знаю что такое ракетная база.
- Ах, да… это все базекины побасенки… Про подводные лодки и штаб тоже можешь ничего не рассказывать. Но в остальном давай по порядку и без моих наводящих вопросов. Жить хочешь?
Жить шайтан очень хотел, так что колоться начал моментально:
- О, мой господин, послушай печальную историю недостойного раба твоего о деяниях, случившихся в дивные времена, когда еще…
- Ты, придурок, давай без этой… как ее там… без пахлавы со шербетом, а то подташнивать начинает от подобных витиеватостей. Шахерезада доморощенная, твою за ногу!
- Господину известно мое недостойное высоких ушей имя? - пленник расплылся в заискивающей улыбке.
- Я много чего знаю, - черт сделал умное лицо. - Но тем не менее…
- Слушаю и повинуюсь, о величайший! Я простой шайтан из рода Цулувай Хренанны - хранителей сказок, преданий и историй, что уже несколько тысяч лет…
- Понятно - мышь архивная.
- Да, господин. Имя мое - Шахи Ерезад.
- Забавно.
- Это грустно, господин. За малое прегрешение и небольшую кляксу на послании к повелителю Шамбалы меня били бамбуковыми палками по копытам, накручивали хвост на раскаленную кочергу, а потом отправили сюда, сопровождать Пету-хана и описывать его победы.
- Ага, сняли бронь и на фронт. И теперь прислуживаешь кочевникам? Ты, представитель древней цивилизации, и на побегушках у дикарей? Не понимаю…
- А что делать?
- Вредить, пакости устраивать, - пояснил Глушата. - Или ты не шайтан?
Восточный бес расплакался, шмыгая пятачком:
- Но я же ничего больше не умею. Вот если только…
- Ну? Договаривай.
- Чужой облик принять могу и держать не меньше месяца.
- Любой? И Вечкана?
- А кто это такой?
- Есть одна сволочь, пойдем, покажу. Заодно и первое задание получишь. Ты же хочешь стать настоящим вольным чертом на службе князя Николая?
- Конечно! - обрадовался шайтан. - Если кормить будут. А можно я этого Вечкана потом съем?
- Оголодал? - Глушата скептически осмотрел тощую фигуру архивного беса и великодушно разрешил: - Да кушай на здоровье, жалко, что ли?
Глава 21
С вывески корчмы посетителям мило улыбались нарисованные в натуральную величину три аппетитно зажаренных поросенка. Талант неизвестного художника был очевиден, но он слишком уж буквально понял название фирменного блюда заведения - "поросенок с хреном". А может быть, именно из-за этого кухня старого Акакия пользовалась в Алатыре определенной популярностью у мужской части населения. Вечерами многие не отказывали себе в удовольствии пропустить чарочку другую в обществе приличных людей или нелюдей. Правда из последних сегодня присутствовали только прибывшие инкогнито черт и оборотень - остальные либо ушли добровольцами в действующую армию, либо сидели по домам, опасаясь редких попыток степняков забрасывать через стены зажигательные стрелы.
Глушата появился поздно утром и сразу поспешил за столик к оборотню, приветливо махавшему рукой. Перед Августом громоздилась груда костей, из которой сиротливо торчали недогрызенные ножки.
- Ты как насчет пожрать? Или дальних родственников в пищу не употребляешь? - фон Эшевальд смахнул на пол объедки и благодушно кивнул на них местным собакам. Те вежливо покачали головами, но приближаться опасались - чувствовали мощный волчий дух. - Уважают, заразы. Где шлялся столько времени? Я чуть было с голоду лапы не протянул.
- Заметно, - согласился черт и уселся напротив.
- Серьезно спрашиваю.
- Потом объясню. Да и время выжидал - зачем народ пугать?
- А сейчас?
- Сейчас совсем другое дело. Посмотри на эти добрые и открытые лица.
- Это точно, уже похмелились, а то бы гонять начали, приняв за галлюцинацию.
- С какой стати? Гоняют зеленых и маленьких, а я большой и черный. К тому же из меня настолько реальная галлюцинация, что могу в рыло заехать, - Глушата подмигнул ближайшему соседу. Тот испуганно икнул и поспешил к выходу, оставив на столе несколько мелких монет.
- Чего людей пугаешь? - укорил Август.
- Из вредности - натура прет.
- Понятно, давая, докладывай.
- Сначала пожрать, - черт поискал взглядом хозяина корчмы. - Эй, почтеннейший, тут бараны имеются?
Старый Акакий подошел, вытирая о передник мокрые руки и, наклонившись к уху, доверительно сообщил:
- Вам молоденького или постарше? Знаете, мой сосед хоть и в годах, но вполне себе в теле. Прикажете позвать?
- Э-э-э…
- Не беспокойтесь - натуральный баран, тупее Амвросия во всем городе никого не найти. Вы таки его живьем скушаете, или приготовить? Могу пожарить на конопляном масле.
- Не-е-е… - растерялся Глушата. - Мне бы обычного, травоядного.
- Ягненочка?
- Двух.
- Это мы мигом! - Акакий бросился прочь, но буквально сразу же появился снова, но уже во главе процессии из трех поварят. Двое несли большие деревянные подносы, а у третьего в руках позвякивала содержимым объемистая корзина. - За счет заведения!
Черт с недоверием посмотрел на хозяина корчмы и полез в карман жилетки за кошельком.
- Что вы, что вы! - почти испугался корчмарь. - Как же я могу взять деньги с такого гостя, почти родственника? Таки это мне придется доплатить за удовольствие лицезреть вашу персону. И ни за что не уговаривайте! И как потом смотреть в глаза дочери, когда она узнает о моем насквозь неблагородном поступке?
Глушата в недоумении посмотрел на Августа:
- Слушай, он точно не больной?
Оборотень неопределенно пожал плечами и смущенно опустил взгляд. Акакий же ораторствовал не переставая:
