Григорий Рожков - Американец
В большом зале разрушенного магазина я сидел в окружении уставших рейнджеров.
- Энди, дай-ка мне еще кусок хлеба, у меня еще осталось немного супа. - Кто-то подкрепляется после боя. Силы у всех сгорали с бешеной скоростью.
- Джимми, у тебя есть нитки? Я свои потерял. О! Спасибо, Джимми. - Кто-то зашивает порванную форму. Беготня по развалинам не прибавляла прочности одежде.
- Сержант, наш паинька Лайлз, конечно, молчит и строит из себя Супермена, но думаю, у него более серьезная рана, чем он говорит. Надо его осмотреть. - Кто-то заботится о товарищах. Ведь рейнджеры хоть еще и не стали закаленными сражениями ветеранами, но их дух уже крепок, и не все желают признаваться в слабостях.
По сути - это бытовые мелочи нашей новой жизни. Но кто мы без них? Машины?.. Я, похоже, машина. Сейчас мой разум пытался пробудить память... Что со мной было? Что я видел? Вспоминай...
Помню пульсирующую пред глазами вспышку пламени вырывающегося из ствола моего автомата Томпсона. И мелькающие золотистые гильзы. Я ведь левша, и оружие держу в левой руке. Верно, поэтому и гильзы пред глазами пролетали. Хе, кроме вспышек и гильз было много убитых врагов...
Еще помню запах гари после выстрела из 'Базуки' и искристый всполох разрыва кумулятивной гранаты прожигающей борт вражеского танка. Точно, тяжелый танк фрицев! Это был один из тех, о которых говорил сержант Пул... Да, опасная машина, согласен. В лоб ни гранатомет, ни 76 миллиметровая пушка 'Росомахи' не пробивали. Видел, как самоходка с сотни метров выстрелила в лоб громадины бронебойным. А у зверюги лишь царапина и тонна презрения осталась. Но в борт-то пробивается, сволочь, еще как пробивается! Те самые бойцы, что остались с нами в начале отступления, обеспечили прорыв во фланг наступающей группы. Они отсекли пехоту, а я сделал решающий выстрел и сжег гадину. А прежде мельком ее оценил.
Корпусом машина похожа на 'Пантеру' нашего мира - наклонный лоб и срезанная под углом корма, а башней на 'Королевский Тигр' - сплюснута с боков и вытянута в длину. Ходовая, зато, не классическая немецкая 'шахматка', а нечто очень похожее на подвеску Кристи - большие опорные катки, как на БТшках и тридцатьчетверках моего мира. Пушки на этих машинах точно 88-и миллиметровые, очень уж здоровые дыры в броне остаются от попадания их снарядов. Но вот длинна ствола у них что-то не очень большая - на глаз метра три, если учитывать дульный тормоз...
Но, не смотря на всю мощь и опасность этих танков, мы все равно их гасили, и самоходчики на своих 'Росомахах' давали им прикурить! Отважные были парни из той роты... Я помню, как последняя САУ с номером 3 на развороченной башне, тяжело дымя горящим двигателем, пошла на таран с 'четверкой' неожиданно выскочившей прямо пред нами. Это была месть за погибших братьев самоходчиков, это было желание помочь моему взводу, застрявшему под огнем, это было самопожертвование... Я вернусь к генералу Роузу и обязательно расскажу ему о героях из роты Браво 643-го истребительного батальона. Расскажу о самоходке номер 3... Черт!..
А те раненые пехотинцы, которых мы волокли, не смотря на преследование взбешенных фальскримегерей? Проклятые парашютисты появились из ниоткуда и тут же уцепились за нас. Сколько, черт возьми, у них было единиц автоматического оружия? Только и слышно было трата-таканье их автоматов и пулеметов... Эх, ну почему капитан с отстреленной ступней потребовал оставить его бойцов и себя для обеспечения прикрытия моего взвода и остальных раненых? Ведь на смерть верную сам просился! И я его понимаю... Почти каждый рейнджер на себе по раненому тащил, потому что никто не желал оставлять за собой тех, кого можно спасти. И все равно некоторых оставили... Все что я смог сделать для капитана и его ребят так это оставить им две сумки с гранатами, 'Базуку' с парой осколочных зарядов и пачку морфия. Все. Последние дары живых живым...
Но все верно! Не останься они на том перекрестке прикрывать наш отход, никто б не ушел. Никто.
Проклятье! И ведь это лишь малые детали всего того, что происходит в городе. Холс время от времени сообщает последние вести о ходе обороны. На севере, северо-западе и западе города бои для врагов ничем хорошим пока не заканчивались. Сильно сказывалось сосредоточение на этих направлениях большого количества танков, самоходок и артиллерии, подчиненных одному командиру - генералу Роузу. Да и авиация наша там работала прилично. Артиллерию противника удалось сильно потрепать. Вначале они сильно долбали, с ожесточением, на износ стволов, но потом нашему командованию все это надоело, и по наведению группы рейнджеров из второй роты, занимавшихся шалостями в ближних тылах наступающих групп противника, сработали три звена штурмовиков.
Вообще поддержка с воздуха у нас была отличная. Но все же на юге, то есть у нас, на стыке между частями союзников проявилась отвратительная проблема эффективного взаимодействия. Силы 6-й дивизии полковника Попсуй-Шапко заняли оборону за городом, прикрывая дороги на юг и юго-запад, и соприкасались они с нашими позициями лишь у реки, на улице Кирова. И из всей этой каши имеем мы к данному моменту, что немцы вышли к Березине у Доманово и прямо на южной окраине города, на улице Кирова. И вот с этой улицы, будь она проклята, враги прут к нам. Сильнее всего прут, ни технику, ни людей не жалеют, у-у-у, фашисты многонациональные! К мосту рвутся, хотят нас отрезать. Хрен им в дышло... Вот боеприпасы и пару термосов горячего супа подвезли недавно, санитары забрали часть раненых и перевязали легкораненых, готовых оставаться в строю.
Да, кстати, во взводе у меня нет ни одного убитого! Сам удивлялся, что все живы. Но плюс сей с оттенком серого - почти все рейнджеры ранены. Было двое тяжелых, их еще час назад с санитарами отправили в тыл. Очень надеюсь, что с ними будет все в порядке... У остальных бойцов легкие ранения. Даже мне досталось. Ногу правую осколками расцарапало. На штанах шесть дырочек, три входные, три выходные. По ноге словно кривыми когтями чиркнули. Раны - пустяковые, а собаки нехорошие, тянут, нормально двигаться мешают. Тут же война, не без этого. Но убитых-то нет, и выкусите фашисты! Это маленькая победа. Особенно нужно учитывать немецкие и польские потери от наших действий, при этом наша победа постепенно вырастает в размерах. Главное, сей успех не упустить...
Сижу, размышляю, а сам потихоньку хомячу добытые кем-то из рейнджеров консервированные сосиски... Эх, ведь только что супа две тарелки со половиной буханки хлеба умял, а все мало? Вообще меня с начала боев чертовски пробило на хавчик, если выражаться языком моего мира конечно. Если призадуматься я во время перестрелок думал о двух вещах: как выжить и где найти поесть - активные действия сжигали мои силы. Новое тело не только дает уникальные возможности, но и взамен требует серьезных 'вложений'...
- Сэр! - Мотнув головой, отбрасываю размышления и перевожу взгляд на Алана. Лицо наблюдателя перемотано бинтами. Пуля ударила в кирпичи прямо пред ним, вот и посекло ему лицо осколками. - В конце улицы движение. Наблюдатели докладывают о приближении техники. Соседи тоже отметили движение и сообщили по рации.
- Техника? - Это не есть гуд. Аккуратно вытряхнув из банки на вощеную бумагу оставшиеся сосиски, заворачиваю их и прячу в пустой гранатный подсумок. В бою буду перехватывать... Так, теперь к делу. - Рейнджеры, к бою! Занять позиции! - Подскочив к окну, сигналю сидящему в переулке напротив сержанту Пайсу, а потом знаками показываю 'Внимание!' и 'Машина'. Сержант растолкал своих гранатометчиков и быстро растворился за обломками зданий на той стороне улицы.
Автомат в руки и быстрее к окну. Под ногами хрустят и скользят по битому кирпичу осколки стекла. Нечто приближалось, тихонько полязгивая гусеницами и надрывая двигатель. Цевье 'томмигана' уже влажное от пота, не потому, что волнуюсь, потому, что жарко. Еще солнце каменное крошево раскалило, на лице слой пыли как горячая зола...
Ну же... Ну же! Чую, это какой-нибудь бронетранспортер фрицевский или польская танкетка. Лязгает негромко, и двигатель надрывается. Вот они...
Из-за поворота довольно резво выскочил бронеавтомобиль БА-25И - инженерный с открытой на корме крышей, мощной лебедкой, большим инструментарием, пятью баллонами сжатого кислорода и еще горой всякой нужной технической утвари. Башенка со спаркой КПБМ и 30-го калибра обвешана пугающей каркасной системой и трубами явно пускового назначения. Вся это конструкция напомнила зенитный ракетно-пушечный комплекс 'Тунгуска' из моего времени.
- Ничего так обвесы сделали... - ухмыльнулся я и продолжил рассматривать бронемашину. Из-под каркаса торчит голова в американской каске и внимательно оглядывается по сторонам. - Ух ты!.. - Следом за бронированным 'трубоукладчиком' на улицу стали выползать - ПАРМ, она же передвижная авторемонтная мастерская на базе немецкого полугусеничного грузовика 'Маультир', мощный автотрейлер с загруженной на него 'Росомахой', здоровый наливник с криво нарисованной большой белой звездой на борту и еще один БА инженеров. Самое интересное было то, что из башни самоходки по пояс торчала голова в танковом шлемофоне.
