Павел Дмитриев - Разбег Пандоры
Подготовка по теме дисплея была еще проще. Запас пачку рисунков, прикинул общие требования, чуток поностальгировал о King's Valley и Lode Runner[319]. К этому добавил рекламную брошюрку made in USA, в которой "ящик с экраном" типа IBM 2250 предлагался к заказу всем желающим в комплекте с малой ЭВМ IBM 1130. Той самой, которую умудрился угроб… излишне творчески скопировать в виде "Машины для Инженерных Расчетов" товарищ Глушков.
Собственно, единственным существенным вопросом была дилемма – ставить обычный бытовой телевизор или заказывать специализированный дисплей. Конечно, совместимость немалый плюс, но вот не помню, чтоб в СССР моей истории это сыграло хоть какую-то заметную роль. Как будто начальникам становилось плохо от одной только мысли, что их сотрудники смотрят на экране ЭВМ футбол в рабочее время. А может быть, не нравилось подобное решение самим программистам. Итог один – обилия старых телевизоров на ВЦ в середине 90-х не наблюдалось. Зато всяких терминалов типа "прилизанного" DEC VT100, подозрительно похожей на него "Искры" или Memorex Telex'а с цветными клавишами – "таскать не перетаскать".
Наверняка этому есть причина, тем более, у специализированных дисплеев есть немало реальных достоинств. Во-первых, они меньше вредят здоровью людей. Целое поколение программистов скажет спасибо за контрастные зеленые буквы и высокочастотную кадровую развертку. Во-вторых, эстетику никто не отменял, нормальный корпус и размер значат многое. Как представлю "Вальс" из дома на рабочем столе – так сразу не по себе делается. В общем, чего тут думать?! Даже первого аргумента достаточно, я же не коммунист в конце концов, поэтому должен думать сперва о людях, а уже потом о "социалистической экономике".
Сразу после майских праздников я вытащил ребят к себе в кабинет на традиционный чай, и чуть не полчаса разрисовывал, что именно понадобится нашему НИИ и Советскому Союзу в ближайшем будущем. Можно было бы и дольше, но пряники кончились, а без них творческий потенциал мэнээсов быстро падал до мнимых величин. Спросил для порядка:
— Все ясно?
— Петр Юрьевич, мы все поняли. Сделаем! — с улыбкой превосходства разума над тупой бюрократией заявил Иван «первый». И добавил как-бы мимоходом: — Но зачем это все нужно?
— Бл…!!! — выматерился я про себя. Вслух, понятно, сказал другое: — Все только что объяснил! Будет очень удобно контролировать работу ЭВМ на мониторе, программы вводить, данные, результаты смотреть.
— Но ведь результат все равно печать придется, — удивились Иваны чуть не хором. И «первый» добавил с плохо скрываемым апломбом: – Обычная панель управления намного удобнее, вот, к примеру, американцы на System 360 сделали такое…
— Что?! — не выдержал я.
— Читал, у них пульт три метра в ширину, и метр в высоту, — вмешался Иван «второй». — На нем почти две тысячи индикаторных ламп[320]. Оператору все сразу видно! Вот тут, — он показал рукой на левый верхний угол воображаемого монстра, — состояние первых регистров АЛУ. А там, — он перевел ладонь вправо-вниз, — контроль питания. И вообще…
— Говорил же вам, нужен дисплей для совсем небольшой ЭВМ, — мгновенно возразил я. — Можно сказать, что у нас пользователь будет только один, примерно как на глушковском «МИРе». Видели такой?
— Да! — неохотно подтвердил Иван "первый". — Но только на картинке, там даже параметров не было. По IBM информации в библиотеке куда больше.
— Ну так МИР один всего и сделали наверно, — зло подтвердил я. — Серии нет, заказать нельзя, зато ученые степени раздали небось целому взводу[321].
Впрочем, при слове "ученая степень" глаза моих сотрудников начали как-то странно поблескивать, поэтому развивать тему я не стал. Тем более вопрос устройства "морды ЭВМ" был налеко не праздным. Огромные щитки с лампочками ЭВМ 60-х давно ставили в тупик мое представление "о прекрасном". Очевидно, что без подобной нелепой конструкции оператор не может контролировать состояние многочисленных частей огромного электронного механизма. Но с другой стороны, нужно ли ему забивать этим голову?! Не заметил, чтоб при нормальной работе на эти "моргалки" обращали много внимания. Другое дело при отладке или сбое, тут индикация здорово упрощала жизнь инженерам. Мне даже рассказывали, как можно ловко восстановить состояние регистров вручную после полной перезагрузки по питанию, и продолжить расчеты с момента сбоя, пользуясь тем, что данные в оперативной памяти на магнитных сердечниках при таком зверстве остаются в целости и сохранности. Но электричество на ВЦ ТЭЦ по "странной" причине никогда не пропадало, так что посмотреть на этот процесс возможности не представилось.
Сказать честно, я так и не разобрался до конца, можно ли перевести большую часть диагностики БЭСМ-4 с «лампочек» на дисплей. Все равно результатом работы группы, вернее, уже завода Староса должна стать ЭВМ на одном процессоре. Последний нет никакого смысла диагностировать в процессе работы, уже если вышел из строя, то сразу и навсегда. Зато протестировать периферию с его помощью не составит особой сложности. Так что я не стал вступать в дискуссию, и привел «решающий довод»:
— Вот, смотрите сами! — на стол легла фотография монитора IBM 2250, который вполне бы современно смотрелся даже в начале нулевых. — Кстати, на DECе тоже делают что-то отдаленно похожее, — тут я продемонстрировал фотографию Type 30 из запущенного в продажу в качале 60-х комплекта PDP-1. — Но этот уже устарел, запомните, такой шестигранной формы корпуса и круглого экрана нам не надо.
— Интересное решение, — протянул Иван «первый», задумчиво разглядывая фотографию, на которой какая-то штатовская тетка рисовала световым пером на 12-дюймовом экране линии чертежа.
— Надо чаще читать зарубежную литературу, — я злобно отомстил МНСам за сомнения в собственной компетенции. — Было бы меньше вопросов.
Помогло преклонение перед Западом и плохое знание иностранных языков. Ох, как я хорошо последнее время начал понимать «тупых» партийцев, которые настойчиво требовали от советских ученых и инженеров сделать «как в Штатах». Это намного проще, чем объяснять задачу спецам, упертым в собственную уникальную и единственно правильную теорию. Зато как они потом, в 90-х моей истории, кивали «вот если б мы сами, да без КПСС»… Видел я уже это «сами», одна математическая самобытность МИРа и бессмысленно устаревающая без операционной системы БЭСМ-6 чего стоит! Nasdaq[322] на них всех нет!
После постановки задачи где-то на месяц все успокоилось. Сперва думал, прикинут Иваны эскизы по-быстрому на кусочке бумаги, и опять придут. Но нет, люди при деле, весь научный отдел что-то пишет, чертит, рассчитывает на логарифмических линейках. Даже в курилке перестали спорить про хоккей и машинисток, все больше за количество линий на экране зажигают. Беспокоить не стал, да и негде им особо ошибиться в повторении IBM 2250.
Наконец, научный отдел притащил на доклад листы ватмана. Даже чаю просить не стали, так распирало. Посмотрел я на результат советского research development, и чуть не сел прямо на пол. Было от чего. Вариант с одним рабочим местом ребята признали экономически нецелесообразной придурью директора. Но это еще полбеды, самое ужасное, что они выстроили вполне логичную картину нового мира. И начали ее обустраивать своими железками.
Собственно, идея полного отказа от перфокарт и перфолент в пользу дисплея, клавиатуры, магнитной ленты или дисков была воспринята вполне позитивно. Более того, скрепя сердце, ребята согласились на экран вместо традиционного пульта управления с неоновыми лампочками, хотя с трудом понимали, как выводить на него данные во время сбоя системы.
Однако в их представлении[323] программист творит свою «нетленку» карандашом и резинкой на специальном бланке, эдаком здоровенном листе плотной бумаги, расчерченном на клеточки «ячеек памяти». Затем написанный текст уходит девочкам-операторам, которые пробивают дырки в перфокартах на огромных и страшных «бармалеях»[324]. Полученные стопочки бумажных прямоугольничков «скармливают» ЭВМ, где командующий парадом системный программист запускает выполнение задачи. Раза с пятого, при некоторой удаче, процесс заканчивался треском "Консула", АЦПУ, или шелестом широченной магнитной ленты, ползущей по пяти рядам подпружиненных натяжных роликов.
Убираем из этой схемы работы перфораторы, и получаем картину как у Герберта Уэллса. Который в конце XIX века обещал, что «при существующих темпах развития промышленности, улицы Лондона через 50 лет будут завалены конским навозом до второго этажа».
Применительно к компьютерам идея великого фантаста воплотилась следующим образом: заказанный дисплей больше всего походил на монстроидальный пульт управления космическим кораблем. Примерно такой я видел в безнадежно испорченном бездарным режиссированием ретро-фильме «Туманность Андромеды»[325]. Представленное научным отделом НИИ «Интел» сооружение поднималось единым скругленным горбом почти от уровня пола под углом градусов сорок пять, причем мониторы в количестве целых четырех штук были утоплены в эту поверхность так, что наружу выступало только стекло экрана. Рабочие места были глубоко «врезаны» в конструкцию примерно как кресло водителя в торпедо автомобиля 21-го века. Клавиши клавиатур торчали прямо из общей поверхности.
