Константин Калбанов - Гроза
Рассвет близился, непроглядная тьма слегка подернулась рябью. Нет, видимость все еще была никакой, но чернота ночи уже сменилась темно-синим оттенком, ночь подернулась какой-то рябью, от реки особенно сильно потянуло прохладой от поднимающегося предрассветного тумана. Хотя ночь была и пасмурной, все говорило о том, что день будет солнечным и жарким. Впрочем, для орков и людей скопившихся сейчас на этом участке земли у реки, он должен был быть жарким в любом случае и не имеет значения, что орки пока об этом не догадывались.
К Андрею время от времени подходили вестовые, которые с трудом ориентируясь в кромешной тьме, все же находили своего командира, чтобы принести вести о положении дел в том или ином подразделении. Тренировки не прошли даром, так что люди практически не издавали шума, а тот что исходил от них ни как не мог достигнуть ушей орков, даже обладай они в три раза лучшим слухом. Только иногда слышались наиболее громкие звуки, от устанавливаемых на позиции требушетов, ну да все сделать в идеале невозможно, главное чтобы орки не взволновались слишком рано. На сегодняшний день, Андрей возлагал очень большие надежды, потому что именно сегодня в полный голос о себе должна была заявить его маленькая армия. Вернее она должна была либо появиться, либо безвозвратно погибнуть. О последнем думать как-то не хотелось.
Как и обещал, после неудачи у моста, Андрей отправился в Кроусмарш, за своими людьми. Вот только маркграфу было невдомек, что Андрей имел ввиду вовсе не свою дружину, а практически все население баронства способное держать в руках оружие. Собрав дружину и ополчение, он выдвинулся по правому берегу Быстрой, обойдя Йорк по большой дуге, чтобы не встретиться с вновь формирующимся войском. По самой Быстрой выдвинулось несколько судов с погруженными на них требушетами и припасами.
Андрей не хотел полагаться на удачу и не рассчитывал пополнить запасы продовольствия на разоренных землях, заниматься заготовкой фуража в еще не разграбленных землях он так же не хотел. Его ополчение официально не входило в состав войска, а если еще учесть и то, что отношение к баронству было более чем негативным, то не стоило лишний раз злить людей. К тому же он не хотел, чтобы его люди еще до столкновения с орками узнали о том, что еще недавно были объявлены еретиками. Как ни странно, но им с аббатом до сих пор удавалось сохранять это в тайне от людей. Поэтому в его войске было достаточное количество и повозок, которые кроме своей основной, тыловой функции имели еще и боевую.
В Кроусмарше сейчас оставалось едва полсотни воинов и не больше трех сотен ополчения, которые должны были оберегать баронство от возможного, правда только теоретически, нападения лесных орков. Об опасности со стороны людей не хотелось даже думать, хотя такое и было возможным. Андрей вывел не большую армию в три с половиной тысячи человек, он смел надеяться, что это была все же не толпа, а армия. С ополчением проводились регулярные учения, ополченцы были четко разбиты на десятки, сотни и полки, отрабатывались различные перестроения, люди обучались владению оружием.
Однако как бы он не старался, по сути это были крестьяне и ремесленники. Так для чего же он вывел этих людей на границу оккупированной территории, где неизменно должен был встретиться с противником, сумевшим разбить армию людей практически полностью состоявшей из профессиональных солдат, каждый из которых, без преувеличения, мог противостоять десятку крестьян?
Как ни странно, но сейчас он занимался тем, что создавал свою армию, а еще свой народ или своих людей, это уж как смотреть. Сытая жизнь, это хорошо, этим можно купить лояльность, можно избежать бунтов, когда вокруг творятся противоестественные вещи, но этого не достаточно, чтобы получить преданность. Этот продукт стоит гораздо дороже. Человек прошедший с тобой сквозь горнило войны, начинает смотреть на окружающих людей по другому. Он начинает делить всех на тех, кто стоял с ним на поле брани плечом к плечу и на тех, кого там не было. Они много слышали о том, что их барон герой многих конфликтов, о том, что благодаря ему и горстке людей, которые были с ним, выжили тысячи людей. Но Андрей никогда не видел в их взглядах того, что неоднократно видел в глазах тех, кто вместе с ним отстаивал Кроусмарш. После той схватки он приобрел в их лице не просто крестьян и ремесленников, но братьев по оружию. Да, они значительно уступали в выучке его дружинникам, но они так же имели полное право именоваться его боевыми соратниками, потому что стояли с ним плечом к плечу, когда все их бросили. Не имеет значения, что маркграф не мог успеть к той битве, его там не было и все тут.
Если ему удастся с победой провести сквозь горнило войны всех этих людей, то он получит уже не горстку по настоящему преданных и верящих в него людей, а значительно больше. Потому что, они вместе сражались с врагом и побеждали его, когда остальные, поджав хвост прятались по углам или как псы дрались за брошенную кость, в то время когда воры хозяйничали в их дворе. Он ни на минуту не сомневался в том, что они победят. Возможно, потом будет гораздо сложнее, но этот, первый бой, останется за ними. Оркам просто нечего противопоставить людям. Конечно, будут потери и возможно большие, но чем большая цена заплачена, тем дороже победа. Андрей ни на минуту не забывал о том, что война так или иначе закончится, придет мир, люди залечат свои раны и тогда с новой силой встанут противоречия, это неизбежно. Вот тогда-то с ним рядом встанут те, кто сегодня в темноте ночи готовился к первому в своей жизни бою.
Когда он принял решение совершить скачек в развитии людей, а в частности создать новое оружие, чтобы противостоять оркам, так как только в этом видел спасение и себя и тех, кто стал ему дорог, он и не предполагал, что в его руках окажется оружие массового поражения. Идеальное оружие, о котором даже не могут мечтать военные в его мире. Оружие способное уничтожать сотни тысяч, миллионы с противной стороны, при этом, будучи совершенно безопасным для своих.
Это оружие, эта болезнь сейчас была его главным козырем, но применять его он пока не мог, потому что не мог не думать о том, что будет завтра. Да, лилась кровь ни в чем не повинных людей, но все они, по сути, были ему чужими. Он же должен был думать о своих. О своих близких, о своих друзьях, о своих людях.
Именно по этой причине, он сейчас вывел на это поле этих людей. Здесь, на этом поле, сегодня, в схватке с врагом должна была появиться его новая семья, должен был появиться народ, который будет способен поверить ему и пойти за ним. Андрей уже решил для себя, что Кроусмарш будет существовать отдельно от остальных людских территорий, потому что оставаться в составе Английского королевства было слишком опасно, а для этого люди должны были поверить в него, поверить в правильность учения падре Патрика. Возможно, он и ошибался, но иного выхода он не видел.
— Милорд, полки на позициях, — Джеф был серьезен и сосредоточен как никогда. Сегодня все зависело не от него и не от дружинников вообще, сегодня все зависело от ополченцев, крестьян и ремесленников, вышедших на поле брани не для того чтобы защитить свои дома, они были далеко, а для того чтобы сражаться за род людской. Выстоят ли они? Этот вопрос отчетливо читался на лице бывалого ветерана.
— Все будет нормально, Джеф. Они выстоят. Они выстоят и мы победим.
— Надеюсь на это, милорд.
— Жан, мы правильно вышли на позиции. Дьявол, ничего не видно.
— Не сомневайтесь, милорд. Орки не далее как в пятистах шагов от нас.
— Ну, с Богом.
Светало. Рассвет как обычно наступил очень быстро. На востоке появился алый диск Гра. Всю ночь небо было затянуто плотными облаками, но дождем они так и не пролились, бесследно исчезнув с рассветом.
— Денек будет жарким. — Проговорил первый из ветеранов.
— Это точно. Хорошо хоть у нас было ночное дежурство. Как представлю себе, что пришлось бы стоять в доспехах на этой жаре, то становится как-то не по себе.
— Спать на такой жаре, даже в тени, тоже сомнительное удовольствие.
— Все лучше, чем исходить потом на посту или на учебном поле.
— С этим спорить не буду.
В поле за частоколом раздались первые трели полевых птиц и беспрерывный стрекот цикад, который заглушал все другие звуки, тоже явный признак погожего дня. За спиной послышались звуки просыпающегося лагеря, а затем словно вдогонку зазвучал чистый звук трубы, играющий побудку. Послышались команды тотемов, поднимающих свои десятки, недовольные, хриплые со сна, голоса ветеранов, впрочем, на их ворчания тотемы не обращали ни какого внимания, ветераны тем и отличаются от молодых, что имеют негласную привилегию, немного поворчать в неофициальной, так сказать, обстановке. Вдоль стен двигались десятки под командой своих тотемов, с утренней побудкой совпало время смены караула. Наблюдая за этой картиной, ветераны немного взбодрились.
