Юрий Валин - Львы города Лемберга
- С крыши? Маловато для уверенного опознания.
- Отож он и есть, - влез Торчок. - Представляется, ирод. Раз наши его взяли, тому видны весомые обоснования.
- Разберемся. Вы бы, товарищ ефрейтор, пошли даму в чувство привели. Що-то она опять голос повышает, а меж тем, вроде бы обязана опознать пленного.
- Есть, паненку определить, - Торчок направился к вновь начавшей истерично взвизгивать свидетельнице.
- Пожалуй, нужно провести предварительный допрос, - предположил Спирин. - Так сказать, "полу-момент истины".
- С этим-то прибитым? Думаешь, он способен сейчас говорить?
Мучимые одинаковыми сомнениями, офицеры смотрели на изуродованного немца. Надо бы ему медпомощь организовать для начала...
Верезгливая дамочка спешить с очной ставкой не желала, пятилась от ефрейтора и Анджея, отпихивала мужские руки. Заголосила "не займайте!"
Марчук сжал зубы, пошел к ним.
Все же война полна мучительно-безобразных, стыдных деталей. Например, допросов раненых и контуженных людей. Вадим поддернул свободные шаровары на коленях, присел перед пленным и перешел на немецкий:
- Ваше имя и звание?
Сапер с трудом открыл спекшиеся губы:
- Простите, господин офицер. Что вы спрашиваете? Я контужен и почти не слышу.
Спирин повторил отчетливее:
- Как вас зовут, лейтенант? Хотите пить?
- Благодарю...
Немец, звякая зубами глотал из фляги - два передних зуба у него были выбиты, алюминиевое горлышко пачкалось розовым. Вадим пытался отогнать неуместную брезгливость.
- Спасибо, господин лейтенант, - счастливо поблагодарил пленный. - Я - Отто Шлюман, командир саперного взвода первого батальона. Переведен в полк неделю назад.
Вадим кивнул - лейтенант "свежий", у егерей недавно, определенные неувязки в форме и иные мелочи это объясняет. Например, отсутствие "лука" на рукаве.
Немец облизал вздрагивающие губы:
- Господин лейтенант, мне не хочется взывать к милосердию победившего врага, но нельзя ли приказать, чтобы мне по-иному связали руки? Видит бог, у меня повреждено запястье и эта веревка истинная пытка...
- Конечно, лейтенант, - Вадим обернулся. Командир бронемашины возился в узости боевого отделения, остальные стояли у вздорной бабы, та взмахивала рукой, указывая, непонятно куда и повторяла о "свией домивке".
Пленный заерзал на заднице, разворачиваясь и подставляя руки. Веревка действительно оказалась затянута безжалостно и узел какой-то садистский - ослабить вообще не получалось. От немца разило потом, остатками какого-то на редкость отвратительного одеколона. И слегка мочой...
-------------------
Стараясь не дышать чуждой вонью, Вадим достал финку. Пальцы немца скрючились и мелко, жалко вздрагивали. Как бы не порезать. Клинок поддел одну петлю, вторую...
...Видимо, немец ударил затылком - Спирина спасла каска - удар пришелся в верхнюю кромку, иначе нос переводчика был бы сломан. Но и так в глазах потемнело. Пленный, словно подброшенный катапультой, уже бежал прочь...
- Стой! - поправляя каску, растерянно крикнул Вадим - лейтенант оказался как-то нелепо сидящим, раскинувшим ноги как Петрушка...
...Пленный несся к проходу во дворы. Выглянувший из броневика пулеметчик и водитель Марчукского "виллиса" схватились за автоматы.
- Не стрелять! - отчаянно заорал капитан. Он, ефрейтор и Анджей неслись наперерез беглецу. Вадим опомнился, подскочил и кинулся следом. Как же так?! Ведь едва жив сидел немец...
Лживый гад уже свернул к подворотне. Нырнет во двор, шмыгнет в щель...
Немец юркнул в узкую тень арки. Топоча сапогами по тротуару, Вадим замычал от отчаяния и тут же увидел беглеца - тот пятился из полумрака и поднимал руки. Следом из арки вышли двое, и Мезина, угрожающе покачивая прикладом винтовки, поинтересовалась:
- Это что еще за дежавю?
- Попитка есть питка, - немец иронично усмехнулся. - Я есть неудач.
- Sitz! - гавкнул Земляков целясь из пистолета в колено беглеца.
Немец, поднимая руки выше, поспешно опустился на мостовую.
- Где, интересно, вы ходите? - капитан Марчук с облегчением закинул автомат за спину.
- Заблудились во дворах, - Катерина не спускала глаз с покорного немца. - У нас, вроде, "браслеты" имелись? Такой непоседливый клиент, что просто "ах"...
Наручники в "виллисе" действительно имелись - даже шесть пар. Позаботился предусмотрительный товарищ Попутный, не пожалел дефицитного спецснаряжения.
Пропащая часть опергруппы выглядела не очень: Женька с перевязанной ладонью, весь подранный, в нелепо выглядящем на обычной гимнастерке бронежилете. На Отдельской красавице масккостюм висел клочьями, кое-где зияло нагое загорелое тело. Но, похоже, Мезиной было глубоко плевать - сосредоточенно приковала свое запястье к немецкому, другую руку пленника прищелкнул к себе Торчок. Так, цепочкой и влезли в кузов "виллиса". Зла была Катерина - Марчук предпочел наводящих вопросов не задавать, Вадим вообще молчал - стыд лейтенанта крепко мучил. Ведь практически упустил... нет, просто упустил такую долгожданную добычу...
Город Львов. Вокруг Цитадели.
Опергруппа/младший лейтенант Земляков.
17:55
А ведь сделали. Криво, косо, но сделали. Сидит скованный красавец Визе, и, несомненно, заговорит. Пусть не сейчас, но обязательно его на разговоры потянет. Сразила штурмбанфюрера нелепая случайность - это же надо прямо на знакомых в подворотне наскочить. Приходилось товарищу Землякову видеть на вражеских лицах потрясение и отчаяние, но эту эсесовскую гримасу стоило запомнить. Да, есть справедливость во всех мирах и "кальках"...
Плененное сокровище укатило вперед, а Женька со своим джипом и группой технической поддержки добирался до Цитадели долго. Пока ждали грузовик-тягач, пока брали на буксир "шесть-четыре". В середине процесса, когда потребовалась грубая физическая сила, вспомнили об "мобилизианте" - оказалось, смылся под шумок несознательный гражданин Грабчак. Черт с ним, хлопот и с бандеровской панночкой хватало - то рыдала Лозанка, то бранилась, то сбежать норовила. Злобный контрразведчик Земляков, наконец, наручники на девицу надел и к "виллису" приковал. Просил шаровары и маско-куртку вернуть, - не возжелала, "спидницы" у нее, понимаете ли, мятые.
Наконец, добрались да временного штаба, Женька сдал под замок вздорную подпольщицу и вздохнул с облегчением. Из госпиталя вернулся Белов и начальство вело допрос, переводил Спирин, помощь там пока не требовалась. Зато ожидался полноценный обед...
Сидели на свежем воздухе. Супец поостыл, но ничего, наваристый, - Женька работал ложкой и жевал нарубленный толстыми фронтовыми ломтями хлеб. Остальной рядовой состав опергруппы отобедал раньше и теперь неспешно пил чай, одновременно лузгая семечки, добытые всезнающим Анджеем.
- Позволительно подвести самые предварительные итоги, - сообщила Катерина, элегантно сплевывая шелуху. - Общий результат удовлетворительный. Немец взят, документация тоже.
- Марина в тяжелом, Васька вот тоже... - напомнил Женька, выгребая из котелка гущу. - Командир в санбате застрял...
- Отож война, - вздохнул Торчок.
Кивал, дожевывая круто посоленный ломоть, повидавший жизнь Анджей.
- Война есть война, а у нас задача не только ногами, но и мозгом работать, - Катрин посмотрела в сторону лагерной канцелярии. - Надо бы, Женя, поприсутствовать при беседе. Такой резиновый фриц нам попался, что до дна выжать его трудно будет.
- В центре поговорим, с чувством, с толком...
- Это правильно. Но и фактор времени нужно учитывать. Скорее всего, Визе отсюда биоматериал пытался отправить.
- Що, микроскопы с колбами? - удивился Торчок. - То на авто грузиться, иначе как уволочь.
- Да, на машину. Или на подводы. Но биоматериал он бывает живой и, иногда, даже человеческий. Кушать хочет, пить и все такое...
Женька вздрогнул. Вода на ночных бандеровских подводах имелась. Да нет, негде здесь людей прятать. Все ведь обыскали. В смысле, живых негде прятать, а ликвидированных.
Катерина покосилась, насыпала из газетного фунтика себе в ладонь еще семечек:
- Без суеты. Имеется лишь гипотетическая вероятность. Напрямую спрашивать не выйдет - Визе "на горло" и на суеверия не взять. Нам бы догадаться как точнее вопрос ставить. Хотя, все равно маловероятно.
- Я пойду, посмотрю как там, - Женька поспешно хлебнул из кружки, взял пилотку.
Катрин тоже поднялась:
- Потолкусь с вами рядом, если позволят.
По пути к канцелярии, Женька прошептал:
- А ты про людей точно знаешь?
- Нет. Косвенно. Слухи и догадки такие имелись. Непроверенные...
Допрос шел туго. Штурмбанфюрер сидел забинтованный, с мытыми руками. Признал что он Карл Визе, но разговориться не спешил. Намекал на "сотрудничество под гарантии". В общем, бодяга с ним предстояла долгая. Женька задал пару вопросов - получил расплывчатые ответы - разговаривать со своими непосредственными пленителями доктору было явно неприятно. Вставшая за спиной старший сержант его нервировала, но от состояния "поплыл и потек" он был далек. Марчук перекрестным вопросам не мешал, но явно не понимал смысла. Катрин села перед Визе, задумчиво глянула в лицо - эсэсовец выдержал, даже щербато улыбнулся и сказал что-то о правах военнопленных медиков.
