Константин Калбанов - Рыцарь - Степь
Анна, поначалу стояла во главе процессии встречающих, держа на руках крепенького бутуза. Однако не раз отрепетированная сцена встречи была смята в самом начале, не удержавшиеся женщины вырвались вперед, стремясь как можно быстрее обнять своих мужей и сыновей. Так что так получилось, что она осталась позади ринувшихся вперед женщин, вместе с теми, кто не встречал сегодня своих, крепко прижимая к груди сына, с двумя дорожками слез на щеках.
Андрей легко спешился и приблизившись к жене заключил ее и сына в свои крепкие объятия. К горлу сам собой подкатился комок, который ни как не желал отпускаться, мешая дышать и не позволяя сказать ни слова. Расцеловав жену он взял на руки сына и подняв его на вытянутых руках, впился в него внимательным взглядом. При этом Анна сжала кулачки прижав руки к груди и с затаенным страхом смотрела на мужа, ни дать ни взять просто экзаменуемая перед экзаменатором, по окончании ответа. Какая будет оценка? Андрей едва не рассмеялся от комичности представившейся ему ситуации, но в этом мире это было далеко не смешно, здесь это было нормой. В этом мире мужчина поистине являлся главой семьи, а не номинально в силу сложившейся вековой традиции. В оставленном им мире женщина родив ребенка чувствовала себя чуть не героиней и буквально требовала к себе внимания и почтения. Здесь родив ребенка, она выполняла свой долг и после родов ожидала не почитания, а всего лишь одобрения, без дураков ожидая приговора мужа, сумела ли угодить супругу.
Наконец опустив сына и усадив его на сгиб локтя, Андрей вновь обнял жену и осушая поцелуями ее слезы, с чувством проговорил.
— Спасибо за сына, любимая.
В ответ Анна только всхлипнула и прижавшись к груди покрытой доспехами, разразилась новым потоком слез.
— Ну будет. Все уже позади. Я вернулся. У нас отличный карапуз. Ну же.
Ласково поглаживая прильнувшую к груди голову, Андрей вдруг встретился взглядами с пятью женщинами стоявшими несколько в стороне и утиравшими слезы. И если сейчас повсюду лились слезы радости, то их слезы, были слезами горечи. Только один из погибших не имел семьи, жены остальных объединенные горем сбились в одну кучу, поддерживая друг друга в своем горе.
— Прости родная, — сказав это Андрей отстранил жену и передав ей сына направился к этой группе.
Он шел тяжело. Казалось, ноги налились свинцом и каждый шаг давался с большим трудом. Но он упрямо шел вперед и остальные селяне расступались перед ним, давая ему пройти и перешептываясь между собой. Только один человек и не подумал посторониться. На нем была черная ряса брата инквизитора, на лице застыла сосредоточенность и явное желание задать несколько вопросов и судя по всему вопросы эти должны были быть не приятными, он явно не собирался высказывать поздравления по случаю возвращения.
— Сэр Андрэ, — строго начал инквизитор.
— Не сейчас, — перебил его Андрей.
— Да, как…,- попытался было возмутиться столь не почтительному поведению инквизитор.
— Я сказал не сейчас, — сказано это было так, что инквизитор не смотря на всю свою заносчивость понял, что перегибать палку сейчас не стоит. Но он припомнит этому рыцарю свое унижение.
Не проронив больше ни слова, инквизитор посторонился, давая пройти Андрею. Но хотя его губы не проронили ни слова, весь его вид говорил о том, что этот человек, посмевший выказать свое пренебрежение представителю инквизиции еще пожалеет об этом.
Андрей приблизился к женщинам и посмотрев каждой в глаза приготовился говорить, но предательский комок не только не хотел разжать свою стальную хватку, а наоборот усилил ее, не давая вытолкнуть из горла ни единого слова. Все же пересилив себя, Андрей срывающимся голосом проговорил.
— Анна, Агнесса, Улис, Эни. Я не смог уберечь ваших мужей, хотя и бог свидетель, сделал все возможное для этого. Ни я ни остальные из нашего отряда даже наши новики не щадили себя, но Господь распорядился так, что именно ваши мужья покинули этот мир. Покинули с гордо поднятой головой, до конца исполнив свой воинский долг, ценою своих жизней они спасли жизни многих людей. И я, и они, и вы знали, что путь на который мы вступили может привести нас к тому, что однажды нам придется заплатить высокую цену. В этот раз ее заплатили они. Простите, что не сумел вернуть вам ваших мужей.
В ответ женщины только всхлипывали утирая слезы и в разнобой крестили Андрея. Последняя из вдов, Кристина стояла застыв каменным изваянием. Весь ее вид как бы говорил, как же так, ведь мой муж тоже пал на поле боя, так неужели его память не достойна упоминания, а она добрых слов от сюзерена. Но она ошибалась, Андрей, вовсе не забыл о ней.
— Кристина, — и без того дрожавший голос Андрея едва не сорвался окончательно, но он смог совладать с собой. В это время все уже смотрели на Андрея и вдов, всяческие разговоры прекратились. Лица мужчин стали хмурыми, а на глаза женщин навернулись уже горькие слезы, сопереживания тем кому не посчастливилось встретить своих близких.
— Большая орда орков шла в набег и остановить их мы не могли. Не могли и достаточно долго удерживать крепость. Был только один выход, во всяком случае я не знал тогда другого, да и сейчас не знаю и доведись вернуть все назад, то прошел бы той же дорогой. Мы должны были придать огню стойбища орков, чтобы вынудить орду повернуть назад в степь, чтобы защитить свои семьи. Мы нападали на стойбища, уничтожали всех до кого могли дотянуться и давали возможность спастись не многим, чтобы они разнесли весть по округе и донесли ее до орды, о том, что отряд людей нападает на стойбища орков. Мы знали, что орки бросятся на наши розыски и были готовы погибнуть все как один, только бы орда отвернула от поселений людей и повернула обратно в степь. И орда повернула. Воины орков преследовали нас и днем и ночью. Иногда мы останавливались чтобы дать им бой, злили еще больше и вновь уходили от погони. Мы кружили по степи, пока не поняли что дали достаточно времени, чтобы войско собралось и выдвинулось к границе. В этих стычках погибли наши боевые товарищи. Пятеро погибли от рук орков. Шестой был тяжело ранен. Это был Боб, твой муж. Его можно было бы спасти, рана была хотя и тяжелой, но не смертельной, при надлежащем уходе его можно было поставить на ноги. Но мы не могли взять его с собой, так как тогда двигались бы значительно медленнее и погибли бы все. Я отвечал за жизнь Боба, но я отвечал и за жизни остальных. На чаше весов была жизнь твоего мужа и жизни остальных. Не орочий клинок прервал жизнь твоего мужа, это сделала моя рука, — достав боевой нож, Андрей протянул его рукоятью Кристине, — вот этим ножом. Я отнял жизнь у твоего мужа. Я не оправдываюсь, ибо нет оправдания командиру и сюзерену лично прервавшему жизнь своего воина и вассала. Я рассказываю как все было.
— Он умер достойно, — глухо спросила женщина.
— Да. Перед смертью он высказал только две просьбы. Позаботиться о семье. И чтобы моя рука не дрогнула.
— …?
— Моя рука была тверда, — склонив голову срывающимся голосом ответил он на ее немой вопрос. — За этот поступок мне держать ответ перед Господом нашим. Здесь же на земле, только тебе дано судить меня.
— Господь с вами, сэр Андрэ. Не в чем мне вас винить.
Не выдержав женщина зарыдала навзрыд, ноги ее подогнулись и ища опору она не отдавая себе отчета повисла на груди Андрея, обильно орошая его доспехи горькими слезами, и царапая лицо о сталь доспехов. Не чинясь Андрей одной рукой обнял женщину, не давая ей упасть, а второй стал гладить по голове, шепча ей на ухо ободряющие слова. Но продолжалось это не долго. Товарки по несчастью подхватили вдову и увели за палисад.
К Андрею подошла Анна и взглянув ему в глаза тихо спросила.
— Это правда? Все то, что ты сейчас говорил про Боба.
— Да.
— Господи. Бедный ты мой, что же ты пережил.
Она приблизилась к мужу и вновь прижалась к его груди. Они так и стояли втроем, муж, жена и их младенец, не замечая ничего вокруг. Остальные предпочли не мешать им и молча направились к воротам. Вскоре они уже были одни.
Нравы средневековья просты, жизнь сурова, тяжела и коротка, а смерть всегда где-то рядом. Вот только недавно они искренне скорбели по павшим, а спустя всего лишь час столь же искренне веселились на славном пиру, на подворье сэра Андрэ, за большими общими столами. Мужчины и женщины, воины и крестьяне сидели вперемешку и предавались пьянящему веселью застолья. И то что видел Андрей переполняло его сердце радостью. Воины по статусу стоят выше мастеровых, мастеровые выше крестьян, но за этими столами они сидели вперемешку, без какого либо порядка и абсолютно не чинясь. Сейчас перед ним предстала одна общая семья и именно такие они ему и были нужны. Потому что там куда он собирался их повести их ожидала только опасность и только сообща они могли там выстоять.
