Руслан Мельников - Операция «Танненберг»
– Бурангул где? – спросил Бурцев – Жив?
– А что с ним станется, с нехристем, – махнул рукой Джеймс. – Жив-здоров. Добычу к нашим потащил.
Что за добыча? На что там юзбаши уже лапу успел наложить? А впрочем, неважно.
Бурцев обшарил труп гитлеровца. Может, тоже трофей полезный отыщется? Но никаких любопытных бумаг при эсэсовце не было. И вообще ничего стоящего. Разве что курево и зажигалка… Цайткоманда, видимо, не знала нужды ни в чем.
Сигареты Бурцев выбросил. Никогда не курил прежде, а уж сейчас начинать не собирался и подавно. Зажигалку взял. Во времена, не знающие спичек, в мире, где огонь добывается кресалом, огнивом и трутом, – это вещь нужная.
Джеймс с людьми Скирва отправились к обозу – знакомить зверошкурых с дружинниками. Бурцев задержался возле «Фамо» – хотелось осмотреть тягач в спокойной обстановке. Предводитель жемайтинов тоже пожелал присоединиться. И Вальтер остался. Швейцарцу немецкая техника еще была в диковинку. А уж как Скирва донимало любопытство!
– Что заставляет двигаться колдовскую повозку без конной упряжки? – приставал жемайтин.
Бурцев объяснил, как мог. Даже отвинтил крышку бензобака, показывая, за счет чего работает двигатель внутреннего сгорания.
– Понимаю, – серьезно кивнул Скирв. – Магия великого духа бензина.
Духан от бензина, в самом деле, стоял превеликий. Бурцев закрыл бак. Вздохнул:
– Да. Магия. Бензина.
Ничего интересного в машине не обнаружилось. Только «шмайсер» под сиденьем. Бесполезный, с расстрелянным магазином. И россыпь пустых гильз.
– Ладно, – махнул рукой Бурцев. – Идем к нашим.
Глава 52
У «наших» было оживленно. И не только из-за прибывших жмудинов. И не из-за победы вовсе. Народ толпился вокруг фрица. Живого. Пленного. Того самого, что палил из кабины тягача с двух рук. Из двух «Вальтеров».
Теперь он так долго еще не сможет: правая рука пленника висит безжизненной плетью. Плечо – перемотано тряпками. На тряпках темнеет кровавое пятно.
Полонянин мотал по сторонам головой – коротко стриженной с оттопыренными ушами. А глаза – навыкате. То ли от страха, то ли от ярости. То ли от природы. Под левым – синяк.
На петлицах гитлеровца – по звезде и паре полос. Погон обшит галуном. Еще один шарфюрер СС, стало быть…
Бледный, как смерть, немец, тем не менее, держался неплохо. Даже пытался кривить губы в презрительной усмешке. Пока не появился Телль. Облик Вальтера у любого отбивал охоту улыбаться. Когда же эсэсовец глянул в сторону Бурцева… Отвисшая челюсть и выпученные зенки наглядно свидетельствовали – узнал. Узнал шарфюрер «полковника Исаева»!
Не врал, выходит, фашистский посол, отправленный к германскому императору, насчет картины маэстро Джотто ди Бондоне. Той самой картины, на которой запечатлен Бурцев с мечом и пистолетом. «Шумный палец» – так, кажется, называется полотно из секретных архивов цайткоманды.
Рядом задышали – шумно-шумно, часто-часто. Скирв! При виде ненавистного немецкого «колдуна» предводитель жмудинов направил в грудь раненому эсэсовцу острие рогатины.
– Даже не думай! – строго предупредил Бурцев. – Убить этого полонянина я тебе не дам.
Толстяк зарычал недовольно. Злобно зыркнул, на Бурцева, на пленника, но рогатину свою все же убрал.
Бурцев подошел к эсэсовцу поближе. Улыбнулся:
– Живой!
Ну, надо же, как подфартило!
– Ты же сам просил в полон кого-нибудь взять, Вацлав, – отозвался Бурангул, – ну, я его стрелой и того… не насмерть его я, в общем. Жить будет. Отвечать на вопросы, надеюсь, – тоже. Если попросить хорошенько.
Так вот она, значит, какая – добыча татарского юзбаши.
– Пытать супостата без тебя, Василь, мы не стали, – пробасил Дмитрий. – Так просто поговорили… Но – молчит пока, гад.
Судя по фингалу, украшавшему бледную физиономию гада, «так просто разговор» был оживленным. С бурной жестикуляцией.
– Ну, что, железо калить будем? – жизнерадостно осведомился Освальд.
– Не надо. – Бурцев покачал головой. – Не надо пока ничего калить.
– Кака така не надо Васлав?! – возмутился Сыма Цзян. – Кака хочешь правда узнавай без длинный страшный пытка?
– Сема, не суетись, а, – попросил Бурцев.
И перешел на немецкий:
– Может быть, господин м-м-м… Хранитель из Небесного Воинства сам соизволит все рассказать? Не принуждая нас прибегать к жестким методам, а? Может быть, поведает для начала о том, куда и зачем двигался обоз.
Допрашивать пленных немцев Бурцеву уже приходилось. И вели они себя по-разному. Этот вел себя достойно. По крайней мере, старался так себя вести. Изо всех сил старался.
– Говорить меня вы не заставите, – хмуро сказал пленник.
И добавил:
– Кем бы вы там ни были.
Ладно, а если попробовать так… в открытую…
– Слушай, шарфюрер, – Бурцев навис над полонянином, зашипел прямо в лицо: – Мне ведь известно и о вашей цайткоманде, и о хронобункере, и о платц-башнях, и об «атоммине», и о несостоявшемся открытии цайттоннеля, и о ваших тайных переговорах с императором Рупрехтом, и о континиумном стабилизаторе – анкер-менше. И о многом-многом другом тоже известно. Так что эти секреты выдавать тебе не придется. Тратить на них время мы сейчас не станем.
Эсэсовец вытаращил глаза. Фриц был в шоке от неожиданных откровений «полковника Исаева».
– Да, да. Я знаю все ваши планы, шарфюрер. В общих чертах знаю. Но некоторые детали мне все же хотелось бы уточнить. И ты в этом поможешь.
Качание головы в ответ.
– Я не намерен отвечать на ваши вопросы.
Упрямый фриц… Неужто, правда, придется пытать раненого каленым железом? Как-то оно, вообще-то, не по-людски. А что делать?
– Есть один хороший способ, – вдруг подал голос Вальтер Телль.
– Что? – Бурцев обернулся.
– Способ разговорить этого упрямца есть. Проверенный. Никогда еще не подводил. Любые языки развязывает быстрее, чем под пыткой.
– В самом деле? – Бурцев заинтересовался.
Пленный германец аж поежился от его искренней заинтересованности.
– Мне нужно яблоко, – потребовал Вальтер. – И не одно. На задней повозке обоза я видел целую корзину.
Бурцев вспомнил – точно, была корзина с яблоками. Распорядился:
– Принесите.
Принесли. Поставили. Перед Вальтером и пленником.
– Хочешь заставить его жрать? – недоумевал Бурцев.
О яблочных сыворотках правды слышать ему еще не доводилось.
– Нет, Вацлав из рода Бурцев, я другого хочу.
Да, яблоки требовались для другого. Фирменный способ развязывания языков у сына Вильгельма Телля заключался в следующем.
Немца привязали к дереву на самой обочине тракта.
Положили на темечко яблочко. Зеленое еще, недозрелое, небольшое.
Бурцев поискал глазами Аделаиду и Ядвигу. Женщины стояли в стороне, за повозками. Так стояли, что не сразу и приметишь. Отогнать бы обеих еще дальше. Не для дамских ведь нервишек подобное зрелище. Хотя… С чего он взял-то? Дамы тянут шеи. В глазах – любопытство. На турнирах, наверное, и не такое видывали. Да и на сражения уже насмотрелись по самое не хочу. На сегодняшнюю, вон, к примеру, бойню. Поздно ограждать нежные души, когда вокруг столько трупов навалено.
Глава 53
Вальтер взял арбалет. Не скорострельный, китайский. Свою привычную, проверенную машину взял. Тяжелую, внушительную. Точную, дальнобойную, мощную.
Зарядил. Отсчитал восемьдесят шагов.
Попросил:
– Расступись!
Нарочито медленно поднял самострел.
Да уж пыточка…
Бурцев вздохнул, но в ход экзекуции решил не вмешиваться. На войне как на войне. Да и вряд ли потребуется спускать тетиву. Тут и на понты можно взять. Сам по себе вид мутанта производит неизгладимое впечатление. А уж когда он берет арбалет и изъявляет желание сбить стрелой яблоко на твоей макушке…
Дружинники и жемайтины с живейшим интересом наблюдали за происходящим. Лучники Бурангул и дядька Адам – те, так можно сказать, даже с интересом профессиональным. Что-то обсуждали. Проверяли ветер, пытались давать советы. Быть может, даже заключали пари. Да только Телль никого сейчас не слышал. Телль целился. Молча. Сосредоточенно.
Замерли все. Похоже, никто, кроме Бурцева, здесь не сомневался в том, что Вальтер выстрелит.
Шарфюреру пришлось смотреть в граненый наконечник арбалетного болта. Бледность на лице немца была уже сродни снежному покрову. Эсэсовец начал дрожать. Может, и не со страха, но нервы… их не обманешь. Пленник никак не мог совладать с нервной дрожью. Или не хотел. Зеленое яблоко дважды падало с головы. И дважды его водружали на место.
– Будешь дергаться – вгоню стрелу в лоб, – громко пообещал Вальтер. – Или промеж ног, к примеру. У меня ж рука не железная, тоже дрогнуть может, если долго целиться.
Больше яблоко не падало. Само – не падало.
Гитлеровец этот все же оказался крепким орешком. До крови кусал губы, но на прессинг не поддавался.
