Сергей Калашников - Шелест трав равнин бугристых
— Только Багыр вместе с Гыром, Пыром, Тыром и Фыром убивают Быстрого медведя, — сочувственно кивнул Зыр и подложил настрадавшимся яичницы. Но тут же спохватился и, копируя вождя спросил: — А вы руки вымыли?
Петя только ухмыльнулся на это и прибавил:
— Зыр тогда носил детское имя, но он тоже участвовал в той охоте. Просто до него не дошла очередь пустить в дело копьё.
Да, граница речной поймы и степи опасна в это время — какую только тварь тут не встретишь. Поэтому он и старается держать соплеменников дома.
К слову, сведения о массовой гибели членов ершистого племени оказались преувеличенными — многие со временем нашлись — добрались кто до курятника, кто до бунгало, а несколько человек пересидели опасное время в зелёной пещерке.
Позднее, когда всё «рассосалось» и остатки племени удалось пересчитать, выяснилось, что погибли два охотника и одна женщина, а остальные сумели убежать. Но ни вождь Фэн, ни мать племени не пострадали — просто они больше ни в чём не перечили ни Пете, ни другим, кто приказывал от его имени.
* * *В начале сухого периода, когда у реки собрались огромные стада, «прирученные» коровы разломали загородку и ушли. Впрочем, обе тёлочки и телёнок, выросшие рядом с людьми, вскоре вернулись. Их больше не запирали и не привязывали, а они уходили, когда хотели и приходили вечером, чтобы получить солёную лепёшку и большой горшок подсоленной воды. Покидали они людей только утром, получив то же самое. А ночью жевали траву и ветки, припасённые для них далеко не в изобилии. Ну а что вы думаете? Легко ли рубить и косить деревянным или костяным инструментом?
В общем, идея с заготовкой кормов на сухой период совершенно не плодотворна — надо как-то иначе эту задачку решать. Вот, скажем, альпийские луга… в тропиках. То есть как раз где-то в этих краях, чтобы зимой они не уходили под снег. Даже интересно стало — возможно ли такое. Не помнит Петя ничего об этом об этом из курса физической географии. Но, по логике — должны где-то быть.
Из четырёх взрослых коров вернулись только две, причём обе они больше не доились. Вот, собственно, и всё, что случилось примечательного. И да — пришли эти гулёны уже после начала сезона дождей — около трёх месяцев пропадали неизвестно где.
В общем, этот сухой период был, как всегда, скучноватым. Петя много времени проводил с детишками. То в шашки с ними играл, то показывал, как из листика свернуть кораблик, поставить на него мачту с парусом и как он поплывёт, если подуть — да много всяких мелких забав вспоминалось: то стрельбу из маленького лука устраивали, то разгадывали слова по смыслу — на питекантропском это даже для Пети было интересно. Смысловыми картинками развлекались и однажды придумали букву «дом». Вообще-то на здешнем языке слова такого раньше не было вовсе: пещера-убежище-нора-берлога — это для местных одно и то же. Ну а тут вот тебе и бунгало и хижина — всё это дом.
С малышами как-то всегда весело. Грог приходил по старой памяти, по привычке ещё со времён их жизни в пещере, Пыво, Брага — им тоже было интересно с шеф-багыром языками почесать.
* * *— Пэта! Если есть буква «дом», должна быть и буква «еда», — однажды «спохватился» Грог.
— И буква «огонь», — сообразил старший из ребятишек людоедов, хотя он и совсем ещё малыш.
— Буква «костёр», — поправила пещерная девочка.
— «Тепло» — парировал воришка.
— «Горячо» — подхватил захватчик.
«Началось, — понял Петя. — Так сколько же букв закладывать в местный алфавит?»
Дело в том, что иероглифический вариант его не устраивал категорически. Но развитие переписки говорящими картинками неизбежно вело к созданию именно этой громоздкой письменности. С другой стороны, осилят ли его нынешние современники такое понятие, как звук? Непонятно. Старшие наверняка на это просто не способны. Но здешняя мелюзга здорово напоминает детвору всех времён и народов.
— На самом деле в слове Гыр не одна буква, а три, — вдруг решился он на отчаянный эксперимент.
* * *Произнести звук «г» отдельно от других не удалось никому. «Ы» и «р» получились у всех. Получалось ещё и «гы», «го», «га», «гэ» и «гу», что наводило на мысль начать со слогового написания. Но к этому моменту было уже поздно — Петя успел «предъявить» все три буквы. На следующий день ими, как раз тремя, были исписаны любые доступные стены. Одно и то же слово в разных начертаниях повторялось с вариациями на особенности «почерка». И только в одном месте взгляд невольно задержался. Гыр, рыг, гры, ргыр — это всё разные слова питекантропского языка.
— Кто это сделал? — Шеф-Багыр Сосущий Титьку произнёс эти старые добрые слова столь громким и торжественным голосом, что к нему сошлись практически все две доски триокта семь человек, обретавшихся в это время в бунгало.
— Я, — вышел мальчик-воришка, требовавший вчера буквы «Тепло». — Меня зовут Мр (тепло).
— Идём, Мр гым (Умный Тепло). Я научу тебя той самой букве, про которую ты вчера спрашивал. А ты никому про неё не расскажешь — это будет наш секрет.
Так в алфавите появилась четвёртая буква. Тайная. Уже к вечеру детки знали и её — сказали, что отгадали. Главное было не в этом, в том, что количество слов на стенах возросло до двух десятков. И написаны он были не менее, чем шестью почерками.
Не, ну нафига корячиться учить тех, кому не интересно? А тут, вроде как, грамотейская группа начинает формироваться ни с того, ни с сего. Причем, изучают они ещё не созданную азбуку, разгадывая загадки или… Мра поймали и подвергли пытке — он очень боится щекотки.
Пятую букву Шеф-Багыр держал втайне ото всех целые три дня. Если честно, он просто не решался её назначить, потому что она часто встречается, но ужасно невнятная. То ли «к», то ли «х», то ли короткий сдавленный всхлип вроде «эк» — потому, что произносится всегда на вдохе. Кончилось это тем, что Брага ночью на (почти) супружеском ложе пнула его коленкой под зад и потребовала не одной буквы, а сразу трёх. Для слова «сол». Ей надо подписать несколько бамбуковых пеналов. Но она больше никому про них не скажет…
Всё-таки засуха — хорошее время. Есть возможность немного пошалить, поразвлечься. Ну и алфавит из целых семи букв — это уже кое-что. Восьмую же, с которой так долго мучился, назвал «ык» — это слово как раз и означает то самое… ну… как звучит. Поэтому произносится каждым строго на свой манер.
Кстати, удалось ограничиться всего четырнадцатью буквами — не так уж богата у питекантропов фонетика. Но потом чуть не случилась настоящая трагедия — Брага попыталась записывать цифры словами: адын, дфа, тры, ыктырэ, пат… Вводить арабское начертание цифр пришлось в срочном порядке, можно сказать — аварийно.
Начавшиеся дожди застали всех настолько истомившимися от длительного отдыха, что, едва небо затянули тучи, мужчины отправились в холмы за камнями для незавершённой стойки — провизии-то всё ещё вдоволь, а аппетит нужно нагуливать. Ну и помнят они, как расстраивался Сосущий Титьку оттого, что дом никак не строится. Дождь же — это сейчас радует всех. Ну и короткие накидки, зарывающие плечи и торс с одной стороны защищают тело от частых капель, а с другой — совсем не стесняют движений. Как-то незаметно, потихоньку складывается своеобразный стиль одежды для каждого сезона. Вяжут женщины из хлопковой пряжи для себя и из нитей пожёстче — для мужчин. Из тех, что идут на шнуры для сетей. Собственно, из этих шнуров и вяжут.
Глава 25. Хм! Как-то неожиданно всё
Особо примечательными событиями последующий дождливый период и полгода благодатного времени отмечены не были. Строили большой дом, обжигали горшки, запасали провизию и регулярно питались. Попытались сеять сою неподалеку от хижины — так она там выросла без особых проблем. Словом, ничего особенного или нового не происходило. Личный состав сконцентрировался под гончарным навесом около стройки, и только лодки сновали по реке, подвозя материалы, да группы с тележками шастали туда-сюда — то на охоту, то корма в курятник завезти, то за смолой или древесиной твёрдой породы.
Петя в основном сибаритствовал — возился с детворой. Ну и поглядывал сверху скользящим взором на то, как идут дела, включаясь то в разгрузку, то в сборку стены, то в вязку перекрытий. Шибко не руководил, но и хода дел из виду не упускал. Ворота в каменной стене, кстати, делал тоже он — подобного рода конструкции в этом мире ещё неизвестны. Дощечки колол для столов, лавки строил, вмазывал в кухонную печь самые большие горшки — одним словом, старался себя не перетруждать и шибко не напрягаться.
По вечерам шлифовал кремневые ножи, а то «стриг» женщинам их длинные гривы. Дочке своей, той, которую родила Рака, даже косичку заплёл. Потом расплёл и снова заплёл, но уже две, торчащие в стороны. Хи-хи. На следующий день всё племя щеголяло торчащими из-за ушей прутиками. Бибизяны прямо какие-то. Иной раз — люди, как люди. А то вдруг — словно стая мартышек.
