Виктор Зайцев - Случайный многоженец-4
— Да, там водится сумчатый тигр, — бросил на прощанье Олег, — поймайте для меня две пары. Каждую обменяю на радио. Ваши дети, если захотят, через двадцать лет смогут вернуться.
— Что за сумчатый тигр, — пытался уточнить восьмилетний сын Мадьяра, — он с сумками ходит? Что там он носит?
— Увидишь, — невольно улыбнулся граф, похвалив себя за сдержанность, за то, что сохранил всем жизнь.
Отправили ссыльных на юго-запад пятого континента, его юго-восточную часть, где залежи золота, много железных и прочих руд, оставили для колонизации своими силами. Там же, на юго-востоке Австралии, граф планировал выстроить крупный порт, разрабатывать железные руды, развивать промышленность. Оттуда будет проще осваивать Америку и японские острова. Высадиться там мечтал старый сыщик ещё в Приуралье, когда отправлял казар строить крепость Златоуст. И не сомневался теперь, что доживёт до того времени, когда уральцы ступят на американскую землю. Впрочем, названий Австралия и Америка, уже никто не узнает. Пятый материк уралец назвал Магаданом, оба начинались с ссыльных поселенцев, там и там есть золото, Много и других общих признаков. С названием никто не спорил, запоминалось хорошо и прижилось быстро.
Затратив полгода на необходимые реформы в присоединённом к графству княжестве, из пижонства продолжая называть себя графом, Олег наверстал упущенное время семимильными шагами. В рекордные сроки, за два года проложили первую жедэ на юге, от Пешавара до Белгорода, через шахты, где добывали железо, уголь, соль. Из этого времени полтора года ушли на возведение мостов. Затем жедэ соединили западную границу с восточной окраиной графства, сократив путь торговых караванов в тысячу вёрст до одних суток, за разумную плату. Пять лет пролетели в тихой, рабочей жизни, за это время граф успел много. Даже не сам граф, а сотни и тысячи мастеров, как местных, так и прибывших с севера. Графство Синд, такое название сохранили, напоминало Европу конца девятнадцатого, начала двадцатого веков. Когда небольшие мастерские в сарае за считанные годы превращались в промышленные гиганты.
В отдалённых селениях продолжалась неторопливая жизнь раннего средневековья, да что там, рабовладельческий строй сохранился на большей части сельской территории. Ломать эти отношения старый сыщик не собирался, разумно полагая, что всякая реформа должна созреть, иначе не даст результатов. Получится, как в России, хотели как лучше, а вышло, как всегда. Зато в городах, даже небольших, мастера налаживали производства, начиная от ткацких и прядильных мастерских, работавших на полуавтоматических станках, до производства дизельных тракторов и электроламп. Часть земель, доставшихся графу от высланных угорских бояр, он передал под организацию полупромышленных ферм, по отработанным в Приуралье технологиям, где использовался метан, выделяемый при гниении помёта и отходов. Технические новинки просачивались в общество незаметно, меняя образ жизни на глазах.
Небольшие генераторы, работающие от ветряков или водяных турбин, использовались в большинстве зажиточных и богатых домов. Энергии, вырабатываемой такими малютками, вполне хватало для освещения домов, радиоприёмников. Горные реки не требовалось перегораживать плотинами, достаточно установить турбину генератора под водопад и готова силовая линия. В эти годы отправились сразу две эскадры в южную Америку, на поиск гевеи и организацию её добычи. Добирались с остановкой на Маскаренских островах, становившихся перевалочной базой графства на пути в Атлантику. Пока добытчики каучука обустраивали в южноамериканской сельве фактории для поставки латекса, на юге континента, в устье реки Жёлтой, на месте будущего Рио-де-Жанейро, выстроили первый уральский город. Уже через год подобные крепости выросли в пампе, куда по совету графа отправились сразу пять скотоводов, и не пожалели.
Ещё через год колонисты, плывшие в южную Америку, высадились в южной Африке, пережидая штормовую погоду, да так и остались там. Уральские моряки быстро обустроили порт на чёрном континенте, а геологи, с подсказки Олега, за два года обнаружили и разработали богатейшие россыпи алмазов и золота. С золотом решили не спешить, оно и без того поступало в графство со всех сторон, от юго-восточной Азии до Северной Африки. Именно его принимали в уплату за технические новинки уральские купцы, да ещё серебро и платину. Остальные товары интересовали уральскую промышленность в виде полуфабрикатов, как шерсть, хлопок, слитки металлов, выделанная кожа, редкие сорта дерева, слоновая кость. Поэтому с каждым годом оборот золота в графстве и царстве рос, а казначеи не допускали инфляции благородного металла, скупая излишки для графских ювелиров. Вот алмазы нашли промышленное применение, в станкостроении, в огранке драгоценных камней, в ювелирном деле. Их разработку понемногу начинали.
К этому времени Олег усилил давление на представителей иных религий, добиваясь перехода в государственную уральскую веру всех слоёв населения. За пределы графства выслали всех проповедников христианства, мусульманства, буддизма, иудаизма, индуизма и зороастризма, не пожелавших отказаться от публичного поклонения своим богам. К этому времени подавляющая часть горожан и воинов посещали уральские храмы, поэтому массовых волнений не произошло. Более того, требовался отказ исключительно от публичных богослужений. Запрета на исповедание этих религий не было, но, исключительно в рамках одной семьи или в одном доме, чтобы не было видно снаружи. За нарушение предусматривались большие штрафы, не более того. Доводить дело до гражданской войны граф не собирался, все местные власти получили жёсткие инструкции против перегибов.
Однако, волнения, перешедшие в вооружённое восстание, возникли на севере долины Инда, в горах, что назовут в далёком будущем афганскими. Интересно, что индусы, буддисты и зороастрийцы, веками исповедавшие свою веру, приняли запреты спокойно. Лишь полукочевые племена предгорий и гор, принявшие мусульманство полвека назад, открыто отказались выполнять волю графа. Не зря считают неофитов более ретивыми в вопросах веры. Отказавшись подчиняться воле графа, дикие кочевники перегнули палку и убили пятерых священников уральской веры, затем почти сотню их последователей в своих селениях. Но, как говорится, не угадали одной буквы. Времена были средневековые, а не двадцать первый век, и правозащитников у новоявленных ваххабитов не оказалось.
Всего полгода понадобилось стрелкам-кшатриям, никогда не питавшим особой любви к соседям-кочевникам, чтобы выселить все бунтовавшие селения и отправить по жедэ на юг, в порт. Оставшихся без поддержки немногочисленных смутьянов изловили и перебили за два месяца. Горы и предгорья со стороны долины Инда оказались пустынными, с редкими селениями, сохранившими своих священников невредимыми. От испуга, что их постигнет участь соседей и родичей, все кочевники и горцы дружно перешли в уральскую веру, отстроили за свой счёт храмы, став самым религиозным племенем в составе графства. Не прошло и пяти лет, как во всех религиозных училищах оказались дети этих горцев, считавших Сварога своим спасителем и покровителем.
Депортированные семьи бунтовщиков, почти десять тысяч взрослых и вдвое больше детей, переправили на Новую Зеландию, названную в честь первопоселенцев Пуштой, от пуштунов, как назвали себя восставшие. Всех снабдили скотом, семенами, инструментами и оружием. Желая поддержать своих непутёвых подданных в предстоящих стычках с новозеландскими людоедами, граф разрешил оставить ссыльным сотню ружей с патронами. Условия были, как у австралийских поселенцев. Поставки диковин животного мира и сырья, в обмен на товары графства, вплоть до радиоприёмников и патронов. Разрешение на возвращение детей и внуков бунтовщиков через двадцать лет. Требований к принятию уральской веры власти не выдвигали, к чему ссыльные относились, как к своей победе, победе силы духа, не подозревая, что после их депортации в графстве вступил в действие уральский закон. По нему въезд на постоянное жительство иноверцам запрещался, а торговцы и другие временные гости предупреждались о запрете на публичные богослужения других религий и религиозную агитацию, под угрозой немедленной высылки с конфискацией имущества. Поэтому и возвращение детей и внуков пуштунов становилось проблематичным, при сохранении мусульманства, по крайней мере.
Такими, поистине драконовскими методами, Олег сплачивал население графства, состоящее из сотен разных племён, создавая единое государство, единый народ, связанный общей религией, общим языком, общим образом жизни. Пользуясь многочисленностью местных племён, граф даже пополнение рядов грамотной молодёжи обставил не повинностью, как когда-то на Урале, а привилегией. В Буде и Белгороде открыли несколько училищ, военных, гуманитарных и технических. Первыми студентами стали самые толковые воспитанники уральских школ, из числа детей мастеров и близких помощников графа. Остальным подданным озвучили, что ни один человек с этого времени не будет назначен наместником или другим графским чиновником без окончания училища. Сразу в училища возник конкурс, пришлось вводить вступительные экзамены. Первыми преподавателями стали северяне, сами учебные здания строились лучшими мастерами, с мраморной облицовкой, с обширными ботаническими садами. Огромные средства выделял Олег на образование, начиная от внешней роскоши зданий, до стипендии студентам.
