Анатолий Логинов - Блицкриг Берии. СССР наносит ответный удар
После приема, ознакомившись с английской базой в Хаббании, осмотрев перебазированные туда в этом году новейшие четырехмоторные бомбардировщики «Флаинг Фортресс» Мк.2[37], поставленные из Америки, Й. Флеминг отправился на своем «Галифаксе» в Трансиорданию.
Прибытие в Трансиорданию совпало со знаменательным для страны днем, и вполне возможно, что осталось не замеченным враждебными наблюдателями на фоне торжеств и прилета множества других гостей. Трансиордания, бывшая Восточная Палестина, стала независимым Хашимитским Королевством Иордания. Наконец-то официально занявший трон Абдулла устроил пышные торжества по всей стране. В столице новоиспеченного королевства, Аммане, прошел военный парад. Сформированные год назад части Арабского легиона, наиболее боеспособные, по английской оценке, войска на Ближнем Востоке, в идеальном порядке прошли по центральным улицам столицы. Вслед за шедшими в пешем строю солдатами в традиционных бедуинских галабиях, возглавляемыми офицерами в форме английского покроя и со стеками, по улицам прогрохотали танки «Кромвелл» и «Черчилль», броневики «Даймлер» и «Грейхаунд», самоходки «Секстон», грузовики «Бедфорд» с пехотой и прицепленными легкими пушками-гаубицами или противотанковыми пушками. А в конце парада над улицами и площадями столицы пронеслись несколько десятков реактивных истребителей «Тандерболт»[38] и колонна более медленных винтовых «Спитфайров», «Москито» и «Вендженсов».
После торжеств король и его министр обороны генерал Хуссейн-бей (он же бывший полковник германского Генштаба Крибль) встретились с Йеном Флемингом. Неофициальный прием проходил в одном из флигелей королевского дворца, подальше от любопытных взглядов. И здесь переговоры прошли быстро и успешно. Как король, так и его министр полностью поддерживали стремление англичан уничтожить новое еврейское государство и вернуть Палестину под благословенное Аллахом управление арабов. Возникли, правда, небольшие споры по разделу пока еще не убитого медведя, но Флемингу удалось ловко отложить их обсуждение до завершения войны.
И вот уставший, но довольный Флеминг опять сел в кресло салона «Галифакса». Несколько часов полета, и вот уже конечная цель вояжа – Египет. Узкие улочки Каира, как всегда забитые непонятно куда спешащим народом, повозками, пробирающимися сквозь это столпотворение гудящими автомобилями на первый взгляд практически не отличались от недавно покинутых стран. Впрочем, и на второй тоже. «Восток… Традиционный и практически не меняющийся, да и не желающий меняться», – философски подумал Йен. Флеминга, как и в других странах, уже ждали. На этот раз он официально был приглашен в королевский дворец на большой прием, посвященный подписанию нового соглашения по совместному экономическому развитию Судана. Англо-египетский Судан, страна, держащая в своих руках истоки Нила, также входила в зону отдела, в котором работал Йен. Но сейчас положение в Судане или соседней Абиссинии интересовало его даже меньше, чем политическая ситуация на Луне, поскольку задачи, поставленные перед ним, были четки и недвусмысленны.
Несмотря на неблагоприятную обстановку в империи, Британия не могла себе позволить чьего-либо вторжения в зону ее экономических интересов. Нефть, нефть и еще раз нефть – вот что, перефразируя Монтекукули[39], необходимо для современной экономики. И англичане, осознав это, сразу после Первой мировой сделали все, чтобы создать на обломках Великой Порты зависимые от них государства, владеющие нефтью. Даже территория Мосула, которую первоначально планировалось отдать французской Сирии, после известий о наличии там нефти была передана Ираку. Но теперь, после создания русскими Государства Израиль и Сирийской Автономной Республики, в которых у власти оказались неугодные англичанам правительства, при активной русской пропаганде лучшей жизни в этих странах, контроль над этим районом может быть утерян. Вот и надо вернуть его, причем в наилучшей британской традиции, чужими руками.
«Ну что ж, – удовлетворенно подводил итоги Флеминг, сидя в кресле летящего над Средиземным морем «Галифакса» и потягивая виски из принесенного стюардом тяжелого стакана, – все прошло удачно. Египет, Ирак и Иордания практически готовы к войне, и, самое главное, они будут уверены, что сражаются за свои интересы. Осталось только подкинуть им еще вооружения и советников да дождаться полной эвакуации русско-германского экспедиционного корпуса. А французам будет не до Израиля, когда одновременно в нескольких гарнизонах вспыхнут тщательно подготовленные восстания «национально-освободительных арабских сил». Все будет только так и никак иначе. Если нет, то придется уходить в писатели, неудачи такого уровня ему не простят. Да уж, тогда надо будет переносить на бумагу выдумки этого говоруна из отдела «Зеро» Джеймса Эрла[40]», – мысленно посмеялся Йен Флеминг, сделав еще глоток «Уайт Хорс».
Польская Народная Республика. Ольштынское воеводство
Аковцы напали на рассвете. Утомленные тяжелой работой в поле, крепко спящие жители деревни были подняты взрывами двух ручных гранат и ответным стрекотом автоматов ППС активистов ПОРП. Проснувшиеся крестьяне, крестясь, вслушивались в резкие хлопки «маузеров», стрекот автоматов ППС и «стэн», редкие, громоподобные взрывы противотанковых и более частые, слабые взрывы осколочных гранат. В окна любопытные могли рассмотреть постепенно разгорающееся пламя пожара над фольварком. Да, похоже, приехавшим организовывать кооператив активистам не повезло, кто-то из недовольных введением коммунистических порядков явно навел на них аковский отряд, действовавший до того в соседнем районе.
В принципе особых сторонников Армии Крайовой среди переселенцев на «всходны кресы», как стали называть присоединенные к Польше территории бывшей Восточной Пруссии и вольного города Данцига, ныне города и порта Гданьск, не было. Нет, многие, конечно, ворчали, что русские могли бы вернуть и Белосток, и даже западные белорусские земли, но дальше этого почти никто не заходил. Положение изменилось после ареста Бур-Коморовского и выхода из правительства Миколайчика, недовольного принятым под давлением социалистического большинства решением правительства о создании сельскохозяйственных кооперативов. Но и тогда в деревне было сравнительно спокойно. Зато прибытие активистов и их стремление быстро и без особых уговоров заставить всех вступить в кооператив резко изменило обстановку.
Между тем бой понемногу затихал. Кажется, аковцы побеждали. «Стэны» и «маузеры» звучали все увереннее, и все реже слышался ответный стрекот ППС. Еще раз грохнула граната, и наступила тишина. Озаряемые пламенем пожара, черные на его фоне, силуэты аковцев, что-то тащивших из пылающего фольварка, мелькали туда и обратно, напоминая слетевшихся на свет стервятников.
Постепенно все затихло, и, еще раз перекрестившись напоследок, крестьяне отправлялись «на боковую». Аковцы уходили, не беспокоя деревню. Лишь пожар на месте фольварка все не затихал, но влажная весенняя земля и начавшийся мелкий дождик не давали ему разойтись по-настоящему. Да и не хотелось никому рисковать, выходя ночью в зону боя, мало ли какие сюрпризы могли оставить аковцы.
Тишина наступала, сменяя предыдущий шум. Казалось, ничего больше ее не потревожит. Но тут на дороге, ведущей к деревне, по которой уходили аковцы, снова что-то загрохотало. На этот раз перестрелка была более короткой, но и более громкой, так как в ней явно участвовали тяжелые пулеметы. Через несколько минут перестрелка затихла, а деревня опять проснулась, разбуженная шумом въезжающих военных машин. Два БТР в сопровождении польской пехоты расположились в центре деревни, а еще два и сопровождающий ее БТР с четырехствольной зенитной установкой подъехали к догорающим остаткам фольварка.
Встревоженные и растерянные крестьяне выглядывали в окно, наблюдая за солдатами. Оцепив деревню, солдаты пошли по домам. Согнав мужчин в центре деревни, командир батальона охраны страны потребовал выдачи лиц, сотрудничающих с контрреволюционерами. Иначе он пригрозил держать всех на улице до утра и весь следующий день.
Крестьяне долго отмалчивались, и, скорее всего, пришлось бы им стоять под дождем. Но их спасло прибытие начальника отдела госбезопасности района, который отчитал капитана за самоуправство и приказал распустить ни в чем не повинных людей. Все обрадованно устремились по домам, не заметив, как прибывшие с начальником оперативники ловко отделили и посадили в стоящий неподалеку фургон троих крестьян. Позднее выяснилось, что двое из них просто высказывались против создания кооператива, а вот третий как раз и был связан с аковцами. Быстрое же прибытие правительственных сил объяснялось просто: в группе активистов был радист, который успел передать сообщение о нападении.
