Александр Маркьянов - Сожженные мосты
Где-то рядом шумел вертолет, такой тяжелый, давящий гул…
Сэр Джеффри был мертв — кто-то перехватил обе артерии. Привычка ходить без оружия и обходиться лишь своим умом и познаниями в человеческой душе, которые, как известно лишь умножают скорбь, на сей раз вышла боком. Нашелся человек, который не стал играть с ним в шахматы — а просто схватил шахматную доску и дал ей ему по башке. Верней не по башке — а по горлу, чем-то очень острым.
Машинально я провел рукой по лицу старого британского разведчика, закрывая ему глаза. Потом обратил внимание на то, что лежало рядом с ним, на пропитанном кровью пледе. Поднял, посмотрел — что-то типа контейнера, то, что в нем могло находиться, должно было быть размером с небольшую сигару. Что это — не хочу даже думать, но уж точно не понюшка кокаина.
Снова забился в истерике вызова коммуникатор.
— Переменный три, — устало ответил я, чувствуя, как саднят руки.
— Переменный три, доложите.
— Нахожусь на точке… включите пеленгатор, в общем, на этой точке и нахожусь. Передачу сорвать не удалось, обстреляны неизвестными, Переменный-четыре погиб. Нужно немедленно задержать того, кто скрылся с точки, вы должны были повести его.
В ответ раздалось такое, отчего я похолодел.
— Переменный-три, птица потеряла объект…
Муса не успел даже понять, что происходит, тем более что, отправляясь на встречу, он не взял оружие, опасаясь, что его отыщут и заберут. Оружием была внезапность — все те, кто хорошо играет в шахматы, начинают думать исключительно логическими категориями, и не рассчитывают, что кто-то придет и грубой силой и вероломством опрокинет все его расчеты к чертовой матери.
Зачем они с братом решили убить сэра Джеффри? Нет, не потому что он им не был нужен. Потому что теперь он стал для них двоих опасен, на этом этапе он был единственным человеком в мире, который контролировал процесс и мог дергать за ниточки. Он понимал, что происходит — а значит, мог по необходимости все это быстро прекратить. Братьям же не нужно было, чтобы поезд, путем сложных манипуляций перешел на другой путь, они просто хотели пустить его под откос и не более того.
А поездом этим был весь мир.
Но и плану Мусы спокойно уйти не суждено было сбыться: на улице бичом грохнули выстрелы, и только он успел вскочить на ноги — больше он ничего не успел сделать — как вывалилось стекло, и с грохотом и звоном в комнату ввалился человек. Человек повернул голову в его сторону, взглянул — и по взгляду Муса понял, что он его узнал, и что этот человек пришел за ним. Спасаясь, Муса бросился обратно в ванную, за спиной оглушительно громыхнуло, дробь хлестнула по стене, но его не задела. Толчком открыв окно, через которое он пролез внутрь — он вывалился из домика мотеля и бросился в сгущающиеся сумерки…
За спиной снова застучали выстрелы. Хвала Аллаху, детонаторы у него…
Джабраил и Махди ждали его у машины, в руке у Джабраила был пистолет, который он прятал под полой легкой куртки.
— Ну?
— Они у меня!
— Аллаху Акбар, брат!
— Надо уходить! — озабоченно сказал Махди, он не был бесстрашным воином Аллаха, как о нем говорили, он боялся, и братья это знали, как никто другой.
Джабраил взглянул на дорогу — основной поток автомобилей уже схлынул, но движение все равно было медленным.
— Побежали! Быстрее! — он кое-что вспомнил.
Им повезло — совсем рядом от стоянки был бар для мотоциклистов — про него то и вспомнил Джабраил. Добежав до него, они увидели вспышки горящего неона, рокот моторов — и стояку Харлеев, самых настоящих с хромированными ногами рулей и двухгоршковыми моторами Харлеев. Это были, конечно, не скоростные немецкие мотоциклы, но и на них можно было резать поток машин как нож — масло.
Полцарства за коня, как говорится.
Когда они уже оседлали свои мотоциклы — благо угнать их было просто, только два проводка соединить — из забегаловки выгребся здоровенный пузатый детина в какой-то каске и с истыканной шипами дубинкой.
— Эй, какого…
Ни слова не говоря, Джабраил вскинул пистолет. Один за другим сухо треснули выстрелы и детина начал валиться на землю…
А в это время, пока Предатор вел их, бесстрастно наблюдая за происходящим с высоты в милю — штаб антитеррористической операции пытался заставить вашингтонских полицейских оторвать задницы от стульев и бросить на перехват убийц вертолеты. Когда же это удалось сделать — Предатор след потерял.
Как был бардак до 9/10 — так он и остался…
Харлеи им были нужны только для того, чтобы доехать до одного из виадуков, которых в автомобильной Америке было великое множество. Там они оставили — прямо под виадуком, замаскировав, старый-престарый пикап, который они купили у торговца подержанными машинами за четыреста пятьдесят североамериканских долларов — и это была хорошая цена за развалюху. Чуть дальше жгли свои костры в бочках бездомные — и они заплатили им сто североамериканских долларов за то, чтобы они посторожили машину. Конечно, был риск, что бездомные попытаются угнать машину — но небольшой, потому что машина стоила пятьдесят долларов, а им заплатили за парковку сто. На этой машине, оставив бомжам три мотоцикла в хорошем состоянии — они выехали на трассу, предварительно сломав секцию ограждения трассы…
Кавалерия появилась на огромном Боинг МН-47, основном тяжелом вертолете специального назначения армии САСШ, который опустился прямо на стоянку, благо там нашлось свободное место. В вертолете был мобильный центр связи и группа из двенадцати хорошо вооруженных бойцов, одетых в специальные костюмы, напоминающие костюмы пожарных, только черного цвета. Нас перехватили, когда мы были на стоянке, один из бойцов достал какой прибор и подержал его сначала около меня, потом около Марианны, потом утвердительно кивнул и пошел в домик.
— Значит, будет жить — прокомментировала Марианна.
— Я бы не был в этом так уверен — мрачно сказал я, обуреваемый самыми мерзкими предчувствиями.
— Спасибо, ты как никто другой умеешь поддержать человека в трудную минуту. Как думаешь, что здесь произошло?
— Знать бы… Но ситуация вышла из под контроля, это точно. Я думал, что у нас есть, по меньшей мере, двадцать четыре часа, пока они доберутся до устройства, вставят заряд и отъедут подальше. Может получиться так, что у нас нет и этого времени.
— Ты что-то говорил про К.
— К… Первого легального директора британской Секретной разведывательной службы, имя которого стало известно более-менее широким массам публики звали сэр Маснфилд Каммингс, первая буква фамилии «К». В честь его британцы в переписке, чтобы не называть имя директора Секретной службы, просто пишут К — и всем известно, о ком идет речь. Тот старик в рясе, которого зарезали как свинью — и есть сэр Джеффри Ровен. Если ничего не изменилось — он и есть действующий К.
Марианна поежилась, как от холодного ветра.
— Я его помню. Тогда, по Лондону, он встречался с ПОТУСом[747]. Мне он показался весьма милым старикашкой. Он что, священник?
— Мы считаем, что да. Он какое-то время был вне игры, но такие люди из игры не уходят, для них жизнь и есть игра. Он вернулся, чтобы закончить вот так.
— Какого черта он здесь оказался?
— Спроси что полегче. Но теперь представь, какой важности должна была быть операция, чтобы в ней участвовал лично директор Секретной разведывательной службы.
— А эти парни — они кто? — Марианна указала на пробитую пулями машину, за которой лежал один из стрелков. На них пока никто не обращал внимания, полицейских сюда пока не пускали, они стояли у оцепления, на своих перемигивающихся синим машинах.
— Давай посмотрим…
Первым я, конечно же, начал обыскивать того, которого первым и пристрелил — через окно домика. На вид лет тридцать — тридцать пять, правильные черты лица, европеец. Одет в джинсы и грубую рабочую куртку. Рядом с ним — пистолет, я немного подумал, потом решил — что ничего страшного не будет, если я разживусь дополнительным пистолетом. Тем более что пистолет и впрямь был хорош — привычный для России Браунинг, но не двойного, а одинарного действия, перед стрельбой нужно взводить вручную курок. Кто-то неслабо потрудился над этим пистолетом, в нем была масса полезных усовершенствований — от трехточечного ночного прицела до рукоятки, которую кто-то старательно в нескольких местах перетянул изолентой для лучшего хвата. Посмотрев магазин — в нем было одиннадцать патронов, двенадцатый вероятно в стволе — я сунул этот пистолет в свой карман.
В карманах у неизвестного было немного чего. Тонкая пачка ассигнаций и несколько мелких монет — все американские. Пачка жевательной резинки, початая. Новенький электрошокер дистанционного действия, черно-желый, по виду напоминающий фонарик — его я тоже сунул в карман, не знаю зачем. В другом кармане я нашел еще немного денег, квитанцию от фирмы, занимающейся прокатом машин…
