Гегемон Греции! (ЛП) - "Chen Rui"
Служащий часто сталкивается с такой ситуацией, поэтому он продолжил говорить, не меняя тона: «Вы можете сказать мне, сколько денег вы хотите обменять, затем дайте мне деньги, которые вы хотите обменять, можете наблюдать за мной, пока я подтверждаю это для вас. Вы согласны?».
Поколебавшись, Мегарис кивнул и назвал служащему тип и сумму валюты, которую он хотел бы обменять.
Служащий слушал, начав делать заметки. Но когда он услышал «Сиракузские тетрадрахмы», железный стилус на его руке слегка дрогнул. Однако некоторые Сицилийские купцы иногда приезжали в Турии и время от времени вносили и обменивали монеты.
Записав все это, он позвал другого служащего, чтобы тот пересчитал и перепроверил, пока Мегарис запихивал свой мешочек в окошко.
Работник открыл его и начал пересчитывать монеты. Хотя кажется, что служащий смотрит небрежно, на самом деле он очень внимательно изучает монеты. Затем его сердце дрогнуло, когда он увидел, что большинство монет в мешочках были «Сиракузскими тетрадрахмами», а некоторые из них были даже в монетном состоянии.
***
«Лорд Анситанос, вы должны убедить этого ребенка, когда поедете в Лаос в этот раз! Прошло всего несколько дней с тех пор, как он стал архонтом, но не успел он даже нагреть кресло своей задницей, как уже хочет изменить законы Лаоса, строго регламентируя незаконную деятельность в городе.». — Давос гневно продолжил: «Это все равно что объявить войну тем дворянам Лаоса (на самом деле это бывшие вожди мелких племен) и дать больше прав простолюдинам. Хмф! Да кем он себя возомнил? Даже его отец не осмелился бы на такое! За что он принимает Лаос? Теонию или Афины? Нет, он даже не знает, что Лаос — это не настоящий греческий город-государство. Это просто старый племенной союз, сменивший название».
Глава 382
«Хениполис еще молод. Имея в руках такую власть, он увлекся, поскольку хочет делать то, что считает правильным, хотя и не понимает реального положения Лаоса». — Анситанос говорил мягким тоном.
«Но сейчас Теонии нужен стабильный Лаос, поэтому, какие бы идеи у него ни были, он должен был сначала стабилизировать порядок в Лаосе и медленно наращивать свой собственный престиж. Анситанос, как только вы прибудете, вы должны сказать ему, чтобы он не слишком беспокоился, управляя Лаосом. В конце концов, при поддержке Теонии его желание обязательно исполнится в будущем». — После того как Давос выплеснул свой гнев, его настроение улучшилось, он добавил: «Кроме того, ты должен предупредить его, чтобы он прислушивался к мнению людей своего отца и уважал их, особенно своего дядю Алобамуса, и больше обсуждал с ним дела».
«Я понимаю. Постараюсь сделать все возможное, чтобы убедить Хени». — Серьезно ответил Анситанос.
«Кстати, как продвигается ода Аиду, которую пишет Лисий? Фестиваль начнется через два дня». — Давос спросил с беспокойством.
«Она почти закончена. Хотя Лисий все еще недоволен некоторыми вашими требованиями и считает, что это ограничивает его мышление, в конце концов, это большая честь исполнить ее перед тысячами граждан Теонии, так что он не может быть счастливее». — Сказал Анситанос шутливо.
Давос тоже улыбнулся: «Я, конечно, надеюсь, что он сможет доказать Сенату и мне этой новой одой, что Теонийское гражданство, о котором я специально ходатайствовал для него, того стоит!».
***
«Похоже, что в этом году будет еще один небывалый урожай зерновых. Но если мы соберем больше, боюсь, нам негде будет их хранить». — Сказал Барипири. После отставки Беркса из чувства вины и того, что буря, потрясшая Теонию, еще не утихла, а также учитывая деликатность этой должности, Давос в конце концов предложил избрать на эту должность Барипири, Бруттийского государственного деятеля, среди государственных деятелей.
Поначалу люди думали, что Барипири придется сначала адаптироваться, но они не ожидали, что после вступления в должность он будет действовать решительно. Сначала он наотрез отказал прокурору Сесте в просьбе продолжить расследование в Министерстве сельского хозяйства по делу Поллукса, на что Сеста, естественно, возразил. В конце концов, они вынесли этот вопрос на рассмотрение Давоса, где он, в конце концов, прекратил расширение дела под уговорами Барипири, чем завоевал признательность подчиненных ему гражданских чиновников.
После этого он начал детально изучать ситуацию в Министерстве сельского хозяйства. После неоднократных консультаций с бывшим главным сельскохозяйственным чиновником — Беркесом. Затем он начал внедрять новую систему, которая усилила контроль над департаментом и повысила эффективность административной работы, снизив нагрузку на своих людей. Например, когда Беркс еще был главным, он часто выезжал в сельскую местность, чтобы понять ситуацию на полях, и даже просил своих людей делать то же самое. Однако Барипири считал этот метод неэффективным, поэтому он передал эту обязанность сельским старостам, а чиновникам Министерства сельского хозяйства оставалось только регулярно проводить инспекции и получать отчеты.
Затем он предложил Сенату повысить зарплату сотрудникам Министерства сельского хозяйства из-за высокой трудоемкости, так как им часто приходится бегать по всему Союзу и даже спускаться на поля и помогать в посадке, что часто не оставляет им времени на уход за собственными землями. Конечно, это предложение не было принято, так как это давало повышение зарплаты только сотрудникам Министерства сельского хозяйства, а что бы подумали сотрудники других ведомств?!.
Однако благодаря этому Барипири заручился поддержкой всех сотрудников Министерства сельского хозяйства.
«Значит, твое предложение — построить еще одно зернохранилище?». — Давос задумался на мгновение.
«Количество зернохранилищ в Турии, Консентии и Грументуме уже достаточно». — Серьезно ответил Барипири.
После Бруттийской войны Давос предложил стратегию строительства зернохранилищ и запасов зерна после тщательного рассмотрения. И лозунг «готовься к войне и готовься к голоду» произвел на других государственных деятелей такое впечатление, что они одобрили строительство зернохранилищ вокруг центральных городов Турии, Консентии и Грументума, с охраной, защищающей их. И вот уже два года эта программа реализуется.
«Внимательно изучив ситуацию в трех амбарах, я обнаружил, что зерно, хранившееся в позапрошлом году, немного заплесневело. Если мы будем хранить их еще дольше, боюсь, что они все испортятся, а это было бы расточительством. Поэтому лучше продать их, чтобы освободить место для покупки новых зерен.».
Давос кивнул: «Если это так, то просто сделай то, что ты сказал».
Проводив Барипири, Давос увидел Аристиаса, ожидающего у входа в гостиную: «В чем дело?».
«Та информация…». — Прошептал Аристиас.
Лицо Давоса внезапно стало холодным, когда он взял маленький бумажный сверток и открыл его: «Ты подтвердил?».
«Да. Тератус специально спешил в Кримису, чтобы проверить, и он только сегодня вернулся верхом и подтвердил, что его бронзовая пластина действительно поддельная. И пока его не было, мы послали людей тихо обыскать его комнату, где нашли кинжал, намазанный ядом». — Аристиас говорил медленно, слово за словом, без каких-либо эмоций.
«Похоже, их цель — я! Сиракузские тетрадрахмы… хмф, Дионисий, хитрец». — Давос усмехнулся, его глаза сверкнули холодом. Он подавил свой порыв к насилию, расхаживая взад-вперед по коридору.
В конце концов Давос остановился, но его лицо стало более твердым: «Раз уж он не сдался, пусть поднимет побольше шума!».
После этого Давос послал человека пригласить обратно Барипири, который все еще был в пути. Он не только полностью отменил свое прежнее решение. Он даже принял жесткое решение, что они не будут продавать старое зерно, но также попросил Барипири закупить новое зерно в больших масштабах, что они должны были сделать в короткое время. А Мерсису он велел сотрудничать и предоставить монеты из казны.
Барипири показалось странным внезапное изменение отношения Давоса, но он не стал расспрашивать и лишь согласился.
