Физрук: на своей волне 5 (СИ) - Гуров Валерий Александрович

— Владимир… — медленно сказала она. — А тут ведь подпись стоит не директора… Это подпись Софии Михайловны…

Девчонка ещё раз вчиталась, будто не доверяя собственным глазам.

— Я, если честно, вообще ничего не понимаю, — продолжила она. — Завуч имеет право расписываться на таких документах только в одном случае — если директор отсутствует на рабочем месте. А Леонид Яковлевич сегодня был в школе. Поэтому мне очень странно, почему именно София Михайловна подписала этот документ…

Что тут сказать — Штирлиц и тот никогда не был так близок к провалу, как был близок сейчас я.

Секретарша на секунду крепко задумалась. А потом достала из сумки телефон и, не глядя на меня, вслух прокомментировала свои действия:

— Знаешь, Владимир, мне кажется, тут нужно срочно позвонить Леониду Яковлевичу и всё у него уточнить. Потому что ситуация какая-то мутная и мне не нравится…

Девчонка уже начала набирать номер. И это меня, мягко говоря, не устраивало ни в коей мере. Ни в каком виде.

Потому в тот самый момент, когда она поднесла телефон к уху, я осторожно коснулся своей рукой её руки.

— Я попрошу тебя этого не делать, — максимально мягко сказал я. — Положи трубку.

Телефон завис в нескольких сантиметрах от её уха и девчонка растерянно захлопала глазами.,

— Почему же? — удивлённо спросила она, но всё-таки отвела трубку от уха.

И дальше у нас с секретаршей состоялся откровенный, содержательный разговор. Мне пришлось спокойно и подробно объяснять ей, какое реальное значение имеет эта Олимпиада для нашей школы.

В принципе, девчонка и сама всё это знала… вот только не знала всех деталей, не видела всей картины целиком.

Я говорил по фактам. Про ребят, отбор, шанс. Про то, что для многих из них это может быть единственным нормальным выходом вперёд, а не тупиком.

Когда я закончил, секретарша какое-то время просто молча хлопала глазами, переваривая всё услышанное.

— И неужели Леонид Яковлевич ничего этого не понимает?.. — растерянно прошептала она. — Он ведь всегда так переживал за нашу школу… болел за неё искренне, всей душой…

Она тяжело вздохнула, потом добавила уже тише и сдавленно:

— Может быть, дело в том, что другого варианта просто не существует… и Леонид Яковлевич вынужден так поступать из-за обстоятельств, которые сложились?

Я лишь развёл руками, не став говорить девчонки что она просто ищет оправдание для директора.

— Мы можем только догадываться, — сказал я. — Но факт остаётся фактом. И мне, как и тебе, очень хочется верить, что Леонид Яковлевич так поступает именно из-за обстоятельств. Что, будь они другими, он бы сделал всё иначе.

Я сказал это специально — чтобы хоть немного её успокоить. Девчонке это сейчас действительно было не лишним.

Секретарша в ответ на мои слова лишь коротко кивнула. Я видел, что она всё ещё находится в растерянности, поэтому продолжил говорить и сразу предложил ей конкретный вариант дальнейшего развития событий.

— Ну а пока я предлагаю тебе ничего не говорить Леониду Яковлевичу об этом нашем заявлении на участие школы в Олимпиаде, — предложил я. — Пусть директор, как минимум, не переживает лишний раз и не тратит свои нервы. А всю полную ответственность за подачу этого документа я беру исключительно на себя.

Секретарша снова закивала, теперь уже быстрее.

— Это выходит и София Михайловна в курсе… — смущенно прошептала она. — Раз подпись свою поставила…

Я помолчал, понимая какая каша сейчас в голове у секретарши.

— Естественно, для Леонида Яковлевича ты вообще ничего знать не будешь о том, что заявление от школы на Олимпиаду уже подано, — наконец продолжил я. — Скажем так: ты ничего не видела, ни о чём не была в курсе. А если вдруг это всплывёт, ты просто сделаешь круглыми свои красивые глаза. Потому что заявление будет отправлено в любом случае, — добавил я, делая это важное уточнение.

Секретарша нервно провела своими длинными, нарощенными ногтями по конверту. Было видно, как её изнутри трясёт. Девчонка действительно растерялась. И именно поэтому я изначально хотел, чтобы она вообще ничего не знала.

В этот момент её мобильный телефон зазвонил. Секретарша вздрогнула, посмотрела на экран и сразу побледнела.

Звонил директор. Видимо, Леонид Яковлевич только сейчас заметил пропущенный вызов от своей секретарши.

Девчонка подняла на меня испуганный взгляд. Она прекрасно понимала, что именно сейчас ей предстоит решить, как поступить дальше. Судя по всему, принимать самостоятельные ответственные решения в своей жизни она была не слишком привыкшей. Скорее всего, обычно за неё это всегда делал кто-то другой.

Я видел, как за эти считаные секунды у девчонки внутри идёт тяжёлая работа. Она лихорадочно взвешивает варианты, перебирает последствия, ищет выход. И я понимал, что даётся ей это решение совсем непросто.

С одной стороны, девчонка, как я понял, безусловно верила своему боссу — Леониду Яковлевичу. Верила во всём, что касалось работы, школы, документов, решений. Для неё слово Лени похоже было почти законом.

С другой — мои слова были достаточно убедительными, и я видел, что они задели её глубоко, по-настоящему…

Вот она и стояла теперь перед выбором: как поступить? И желательно поступить так, чтобы ничего не испортить прямо сейчас. Как не разрушить всё в один неловкий момент?

Чтобы хоть как-то поддержать девчонку и заодно мягко подтолкнуть к нужному решению, я осторожно положил ладонь на её руку и посмотрел ей в глаза.

— Не переживай. Ты всё делаешь правильно, — спокойно сказал я, применяя старый, проверенный психологический приём.

Секретарша едва заметно улыбнулась одними уголками губ, принимая мою поддержку, и наконец взяла телефон в руку. Хотя она и не включала громкую связь, я прекрасно слышал каждое слово, сказанное директором.

— Чего ты звонила-то? — послышался из динамика голос Лёни. — Случилось у тебя что, а то я трубку сразу не успел взять?

Секретарша на мгновение взглянула на меня, и только после этого ответила:

— Нет, Леонид Яковлевич, у меня всё в порядке… я просто случайно вас набрала, не туда пальцем нажала, — заверила девчонка директора.

— Точно у тебя там всё в порядке? — уточнил директор. — А то ты как-то нервничаешь, что ли?

У Лёни, конечно, явно была чуйка на подобные вещи. Не зря он столько лет в директорском кресле сидит. И любые вот такие колебания Леня сразу же замечал.

— Да всё в полном порядке, Леонид Яковлевич, — уже увереннее ответила девчонка. — Я сейчас на почте и прямо в эту минуту отправляю всю нашу корреспонденцию адресатам. Не переживайте, у меня всё под контролем. Так что до свидания. Если что-то случится, я вам обязательно сообщу в самую первую очередь.

И, не дав ему вставить ни слова, секретарша сбросила вызов.

На секунду повисла тишина.

Секретарша убрала телефон и едва заметно пожала плечиками

— Надеюсь, я поступила правильно… — шепнула она, всё ещё смущаясь. — Как ты думаешь?

— Ты можешь даже не сомневаться в этом, — уверенно ответил я.

Мы отправляли всю школьную корреспонденцию почти полчаса. Бумаги, конверты, квитанции — всё шло своим медленным, почтовым порядком. Секретарша поначалу молчала, явно чувствуя себя не в своей тарелке после всего произошедшего. Но это длилось недолго: постепенно девчонка оживилась и принялась болтать так, будто ничего особенного и не случилось.

В принципе, девчонка оказалась очень разговорчивая и довольно быстро отошла от пережитого напряжения. Между делом я успел узнать, что работает она секретаршей в школе временно — пока учится на заочном отделении в институте.

— А как называется твой институт? — спросил я просто ради того, чтобы поддержать разговор.

Секретарша захлопала глазами и даже чуть смущённо улыбнулась. При этом посмотрела на меня так, будто не сразу поняла вопрос.

— Ой, Владимир… — захихикала она. — А я даже и забыла, как он называется, к своему стыду. Но если тебе интересно — я учусь на психолога. Мне очень хочется научиться помогать людям, у которых есть психологические проблемы, — пояснила она.