Ревизор: возвращение в СССР 38 (СИ) - Винтеркей Серж

— Это вам, розовое масло из Болгарии, — передала она Морозовой подарок.

— Спасибо большое! — радостно отреагировала на флакончик начальница.

Они обсудили все поездки Галии за следующие полчаса, забыв про работу. Как раз успели выговориться, когда вернулась Белоусова.

Снова расселись по своим местам, и Галия вспомнила, что нужно же режиссеру позвонить по поводу журналов! Она их уже с большим интересом и сама просмотрела, радуясь, когда узнавала ту или иную итальянскую звезду кино. Особенно много было фотографий Софи Лорен, которую Галия особенно любила. Она даже решилась похитить один из журналов, что привез Фирдаус, в котором особенно хорошие фотографии получились этой актрисы. Все равно их целая куча на несколько килограммов, хватит режиссеру и остального…

— Семён Денисович, я так рада, что сразу вам дозвонилась! — улыбаясь, сказала Галия, поскольку от общения с Шапляковым у нее остались самые лучшие впечатления. Ну, гонял ее по работе, так и что? Он всех гонял, у него работа такая, иначе фильм не снимешь. — У меня появились те журналы про кино, которыми вы интересовались…

Москва. Центральная студия документальных фильмов.

Режиссер, услышав голос Галии, и обрадовался, и сразу же распереживался. Обрадовался, потому что не ожидал, что журналы появятся так быстро, муж Галии говорил что-то про то, что ждать придется несколько месяцев. А распереживался, потому что вспомнил, как пришлось тесно пообщаться с КГБ по поводу той поездки в августе… Нет, все было предельно корректно, никто ему не угрожал, ни в чем его не подозревал, но это же комитет… И то, что его ни о чем не спросили про Галию в той поездке, не означало, что кто-то из членов группы сам все не растрезвонил. Они же тоже знали, что Галия тесно общалась с той шведкой, про которую так расспрашивали кэгэбэшники, и пытались найти ее на пленках, отснятых группой… И ведь что обидно, с него взяли подписку о неразглашении, и он даже и спросить не мог других членов группы, не приходили ли к ним тоже офицеры КГБ по поводу той поездки… Ну и узнать, не сболтнули ли они чего лишнего про Галию… Варанкин, к примеру, только производит впечатление легкомысленного человека, а так болтать не будет, в нем он был уверен. А вот в Камолике и Степовике у него никакой уверенности не было. Первый трусоват, второй известный сплетник. Если они что-то сболтнули, то скоро Галия так весело разговаривать не будет, когда КГБ до нее доберется… Представив это, он нахмурился, и совесть начала мучать его еще сильнее… Он же даже предупредить ее не может, не нарушив подписку…

Так и продолжая переживать, он договорился с ней, что завтра же вечером, поскольку сегодня занят по работе почти до девяти, заедет к ней домой, и заберет все журналы. И с тяжелым сердцем положил трубку.

Москва, МГИМО

Регина Быстрова очень волновалась, когда шла в МГИМО в первый учебный день. Поводов у нее для этого было достаточно. Прежде всего она опасалась, что до студентов какими-то путями дойдут слухи о ее позорном отчислении из МГУ. С таким пятном на репутации, понятное дело, легко ей учиться не будет.

Дальше, конечно, она волновалась за свои иностранные языки. Английский она прилежно зубрила все лето, по десять часов в день, аж иногда казалось, что мозги вот-вот закипят. Но ее же предупредил капитан Мельников, что там многие студенты и за рубежом язык изучали, не то что она по учебникам зубрила… Не окажется ли на первом же занятии, что ее знания просто позорны для второго курса МГИМО? А ведь с этого же курса еще и второй язык начнется…

Придя в аудиторию, она робко села на свободное место на втором ряду. Сидевшая ближе всего к ней худая рыжеволосая девушка удивленно на нее глянула и спросила:

— А ты точно аудиторию не перепутала?

— Нет, я новенькая. Из МГУ перевелась.

— Вот даже как… — оценивающе посмотрела на нее девица, и придя к каким-то своим выводам, протянула ей узкую ладонь.

— Марина.

— Регина Быстрова, очень приятно.

Ее порадовало, что девушка никак на ее имя и фамилию не отреагировала. Явно не знает ничего про нее. Хоть бы так и дальше оставалось.

А затем рядом с ней внезапно уселся симпатичный парень, сказав:

— Привет! Я Дмитрий! А ты у нас что, новенькая?

Москва

Диана дозвонилась до Артамоновой и та с радостью согласилась встретиться сегодня через два часа. Погода внезапно испортилась, полил дождь, и они беседовали, сидя в «Волге» майора КГБ.

— Ну как отдохнула, Диана? — спросила Мария, с любопытством вертя в руках подаренную ей помаду.

— Чудесно отдохнула! — радостно ответила та.

— Никто не пытался тебя в плен взять в этот раз? — усмехнулась Артамонова.

— Ну Ницца, к счастью, все же не Венесуэла или Колумбия, так что обошлось, — ответила Диана, — но народ там, конечно, в августе собирается очень интересный.

Артамонова тут же отложила помаду в сторону и с любопытством посмотрела на нее.

— Были там два офицера, один из немецкой армии, другой из бельгийской. Обсуждали ядерную зиму, что может наступить, если американцы при помощи ядерного оружия станут останавливать советскую армию, когда она начнет наступать на Западную Европу.

— Ядерную зиму? — явно удивилась Артамонова. — А они объяснили, что это такое?

— Один из них считает, что если в ходе ядерной войны США и СССР взорвать тысячи боеголовок, то в атмосферу поднимется столько пыли, что наступит зима, причем на несколько лет. Другой, в принципе, и не против был. Они еще обсуждали вулкан Кракатау, было там типа какое-то извержение, после которого в мире наступили холода…

— Так, это очень интересно, — сказала Артамонова, взяв блокнот и ручку. — Давай лучше весь этот разговор воспроизведи, но сначала опиши этих офицеров. Имена, звания, род войск… И остальные разговоры тоже запишем…

Диана подробно вспоминала все разговоры, что вели при ней Михаэль и Жан, как с друг другом, так и с Халимом. Только про Халима ни слова не говорила, как они и решили с Пашей. Описывала так, словно они друг с другом разговаривали. Артамонова сосредоточенно записывала, изредка что-то уточняя.

— Я хотела еще уточнить, — спросила Диана, когда они закончили, — по той информации про шведку, что я вам передавала. Жена моего брата, Галия, что мне рассказала о ней, с ним сейчас приехала в Москву из Паланги. Можно все же как-то не задавать ей вопросы по этому поводу, чтобы она не догадалась, что это я рассказала?

— Не волнуйся, Диана, я помню данное тебе обещание. То, о чем она со шведкой беседовала, ты нам и так рассказала. Так что мы вообще ее тревожить не будем никак. А тебе спасибо еще раз за проявленную бдительность!

— А удалось найти эту самую шведку на пленке, что операторы снимали из группы Галии?

— К сожалению, Диана, об этом мы с тобой не можем говорить. Это следственные действия, к которым и меня не обязаны допускать, если дело не мне передано.

— Жаль… — скорчила недовольную рожицу Диана, — было бы здорово вражеского шпиона поймать.

— Успеешь еще, — улыбнулась Артамонова.

Москва, МГУ

После первой лекции все разбились по группкам, говорили и не могли наговориться. Это то совершенно особенное ощущение, которое помнят все, кто получал высшее образование. Только после длинных каникул, встречаясь с сокурсниками, понимаешь, кто из них действительно запал к тебе в сердце. Иногда и вовсе вроде бы по общению с человеком не скучаешь, а увидишь вот так в начале сентября, и искренне радуешься. Значит, не хватало его на самом деле.

Однокурсницы со мной, кстати, некоторые и заигрывали. Хвалили мой новый костюм. Одна даже сказала, что я в нем, как кинозвезда выгляжу. Ну да, есть такое свойство у костюмов за сотню баксов… С учётом инфляции в двадцать первом веке такой уже будет за тысячу стоить… Дианка не поскупилась…

Ираклий, улыбаясь во все зубы, предложил: