Физрук-4: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович

Меня сейчас куда больше интересовала причина откровенности товарища Серушкина. Что это? Очередная проверка или банда решила затянуть мне петлю на шее, чтобы уже не рыпался? Вот уж об этом я с удовольствием доложу Витьку, коль он сам напрашивается. Я сел в автобус, который развозил по домам смену, и доехал на нем до центра, а оттуда пешком добрался до дома, где живет Курбатов со своей конспиративной женой. Дверь мне открыл сам трудовик. Чему я удивился.

— Привет! — сказал я, когда он впустил меня в прихожую. — А где Фрося?

— Виделись уже, — буркнул он. — А ты ко мне пришел или к ней?

— Шутить изволите?

— Ну а что, ты теперь холостой…

— Ладно тебе… — хмыкнул я. — Я у друзей женщин не отбиваю…

— К твоему сведению — она замужем и у нее трое детей.

— Умолкаю-умолкаю!

— Ну, рассказывай, зачем пришел?

— Что, даже чаю не нальешь?

— Так разувайся, что стоишь?..

— Короче, Витя… Только что состоялся мой разговор с гражданином Серушкиным… Я думаю, тебе не надо объяснять кто это?

— А-а, замдиректора швейной фабрики по сбыту!.. — кивнул Курбатов. — Ну и что он тебе предложил?

— Стать курьером. Возить за две штуки из Москвы те самые лейблы!

— Вот черт!.. И ты согласился?

— Сказал, что подумаю.

— Осторожничаешь?.. Ну и правильно. Не спеши с ответом. Однако помни, что это наш шанс узнать ответ на главный вопрос!

— Я понимаю, — сказал я. — Потому и сообщил тебе.

— Молодец! — похвалил меня трудовик. До чая так дело и не дошло, я не стал рассиживаться, трудовик протянул мне руку:

— Ладно! До завтра!

— Пока.

Он запер за мною дверь, и я поплелся к себе. От судьбы не уйдешь. Сколь бы я ни молчал о гражданине Арабове, истина все равно всплывет. Значит, мне надо не прятаться от проблем, а идти им навстречу. Сам же учил Серегу. Хреновый тот учитель, который не следует собственным советам. Вскрыть канал поставки лейблов, но вывести из-под удара будущего-бывшего тестя. И сделать это придется в первую же командировку. Потому что второй, скорее всего, уже не будет.

Приняв это решение, я сразу повеселел. Со мною так всегда бывает. Неопределенность оставляет в душе муть, а стоит принять решение, и все становится на свои места. Вернувшись домой, я поел, что отыскал в холодильнике, потом завалился на диван с томом Диккенса.

Здорово порою никуда не спешить, ни о чем не думать, вчитываясь в строки, написанные больше ста лет назад, когда и жизнь и смерть были другими. Менее суетливыми. С книжкой я и уснул. Утром пришлось лезть под душ, бриться и завтракать почти одновременно.

Школьная суета затянула с первого урока. Тем более, что погода радовала солнцем и не очень крепким морозом. Так что все занятия пришлось провести на свежем воздухе. Я даже слегка подмерз. Отогревался в столовке чаем, хотя не отказался бы и от чего-нибудь покрепче. И, тем не менее — я был счастлив. А тут еще Карл на большой перемене показал эскизы интерьера будущего клуба. Гретхен постаралась учесть интересы ребятни. Получилось нечто среднее между рубкой космического корабля и мостиком каравеллы. Круть!

К такому клубу само собой напрашивалось название «РОМАНТИКА». Да и было оно вполне в духе времени. Правда, всю эту красоту еще предстояло воплотить в реальность. Показал Рунге и примерный список необходимых материалов. Кроме разнообразной краски, мела, олифы, проводки, лампочек требовались металлические уголки, профиль, стеклопластик, оргстекло и так далее. В эти времена нельзя просто зайти в магазин стройматериалов и купить все, что нужно. Придется доставать.

«От века я не отстаю, все время что-то достаю…» — машинально напел я. Карл посмотрел на меня с удивлением и я прикусил язык. Фильм «Спортлото-82» выйдет на экраны самое меньшее — через год. Не исключено, что песенка эта даже еще не написана. Осторожнее надо быть, товарищ Данилов!

Я взял у друга список, чтобы накануне обдумать с кем следует связаться, чтобы раздобыть все это. И вспомнил, что Ниночка записывала в свой кондуит не просто фамилии родителей, которые привели свою малышню на занятия по каратэ, но и то, чем они могут оказаться полезными. Молодец, девчонка!

— Ну что ж, начнем доставать потихоньку, — сказал я.

— Поражаюсь твоей уверенности, — проговорил Рунге.

— Да ладно тебе! — отмахнулся я. — Ты лучше скажи, как там Серега? Я его, конечно, видел на уроках, но поговорить толком не получилось. Он даже на просмотр кино ко мне не пришел, вместе с другими.

— Да вроде неплохо все. Хороший парнишка. По дому помогает. После школы занимается, уроки делает… Меня одно только беспокоит. Мы же ему чужие. У него мать есть. Рано или поздно ему все равно придется возвращаться к ней… В общем, двусмысленное какое-то положение.

— Я тебя понимаю, — откликнулся я. — Такую мать, по-хорошему, вообще бы родительских прав лишить, да вот только этим можно так травмировать пацана, что вся жизнь его может пойти наперекосяк.

— Мы с Гретхен тоже часто об этом говорим, — вздохнул Карл. — Тупиковая ситуация.

— Его маманю надо бы отдать на перевоспитание, — сказал я.

— Ты же понимаешь, женщина с расшатанной психикой, она за свои собственные поступки отвечать неспособна…

— Да уж, приходилось видеть…

— Мне — тоже, — пробурчал он.

— Когда⁈ — удивился я.

— Вчера. Подкарауливала неподалеку от школы. Сначала начала канючить, потом угрожать, потом попросила денег.

— Надеюсь, ты ей не дал ни копейки?

— Разумеется!

— Вот и правильно, — кивнул я. — Ладно, попробую еще раз ее посетить…

Глава 24

Я и впрямь решил еще раз посетить мамашу Зимина. Может хоть немного удастся прочистить ей мозги? Ведь сына потеряет, идиотка!.. Вот сегодня же и пойду, после уроков. Так я и сделал. Отработав последнее на сегодня занятие, я потопал к дому своего ученика. Вообще, я давно должен был узнать, как живут мои пацаны. До сих пор мне более менее понятно, какие условия царят в семье трех своих учеников — Кривцова, Сидорова и вот… Зимина. Не густо, если считать, что гавриков у меня почти три десятка. А посещать их по месту жительства по долгу работы я обязан. Не только неблагополучных, но и всех, хотя бы разово.

На улице было еще светло, и поэтому бабульки, что сидели, закутанные по самые брови, на боевом посту, меня узнали. Закивали приветливо. А одна доложила:

— Вызвали мы надысь, сынок, мильяционеров, разогнали они шалман в двадцать восьмой.

— Благодарю за службу, красавицы! — откликнулся я. — Хозяйка сего шалмана дома?

— Томка, что ли?

— Ну-у да… — наугад сказал я.

Имени-то Серегиной мамаши я не знал. В журнале записано, конечно, но там только инициалы.

— Дома! Куда она денется, шалава, прости Господи…

Кивнув бдительным стражам общественной нравственности, я вошел в подъезд. Поднялся к двадцать восьмой квартире. Как пай-мальчик постучал в дверь. Через минуту ее отперла хозяйка. Света в прихожке не было по-прежнему, но в подъезде его достаточно и я не узнал бабу, которая вышла из квартиры. Ну не сразу узнал. Синяки, хоть и припудренные, все же сияли желтизной, а так — умыта, причесана, одета скромно. Трезва. Ну что ж, разговор, по крайней мере, состоится.

— Я Данилов, классный руководитель Сережи.

— Я вас узнала, — тихо пробормотала она. — Проходите.

Войдя, я не стал разуваться. Снял только дубленку и шапку. Судя по всему, хозяйка квартиры затеяла генеральную уборку. По крайней мере — ведро, швабра с тряпкой торчали посреди коридорчика, соединяющего прихожую с кухней.

— Что-то темновато у вас, — пробурчал я.

— Не знаю… — пожала плечами Зимина. — С пробками чего-то… Обычно Сережа чинит…

— Давай посмотрю… Спички есть?

— Сейчас принесу…

Она пошарила на кухне и принесла коробок и свечку. Подожгла ее и держала, пока я осматривал счетчик, что висит в прихожей. Пробки, как водится, перегорели. Новых не было, но я обнаружил на тумбочке для обуви моточек проволоки и пассатижи. Ясно, Сереге частенько приходилось делать «жучки». Ну я тоже сделал пару «жучков» и увидел, как в кухне и комнате зажегся свет. В прихожке — нет. Я взял у Зиминой свечу и посветил. Так и есть, лампочка в патроне присутствует, вот только висит она на одном проводе.