Шаровая молния (СИ) - Горин Андрей

Плохо стало простому народу. Страдал народ. И на этом фоне всеобщих страданий вполне было понятно почти бескорыстное желание неких последователей матери Терезы, облегчить страдания этого самого простого народа. Для сумлевающихся повторяю — почти бескорыстно. Почти, это значит не совсем. Ну если там рупь другой, перепадёт от щедрот страждущих в карманы отроков невинных, то ведь греха большого в сим нет. А если даже и не рупь и не два, а малость побольше, то не хрен считать деньги в чужом кармане. Именно так рассуждали наши меценаты-предприниматели.

Да, к чему это я? Так вот, хотя семейство Арсена частично перебралось в город Желтогорск, связи со своей этнической родиной они не теряли. А потому, пользуясь связями на родине, старший брат, Вазген организовал поставки сырья для производства коньяка на предприятии, за снабжение которого он отвечал. Предвижу саркастические улыбки некоторых недоброжелателей, но спешу заверить, что всё было законно, ну или почти законно.

В Армении производили коньячный спирт или дистиллят, который затем следовало выдерживать в дубовых бочках три, пять, а может, и больше лет. Затем в выдержанный спирт из бочек добавляли всяческие добавки, ну карамель-марамель там, дистиллированную воду, сахар. Короче, всё что надо, для цвета, запаха и вкуса. Спирта производили много, а коньяка мало. Ведь любой разумный человек поймёт, что выдерживать в дубовых бочках спирт, хрен знает сколько лет, это долго. А самое главное, спрашивается, а на хрена.

Поэтому мудрые люди придумали, опять же повторяю совершенно законно, кроме собственно коньяка, выпускать полуфабрикат в качестве сырья для ликёро-водочных заводов. Брали этот самый коньячный спирт, по разработанным советскими учёными технологиям, а советские учёные, как известно, лучшие учёные в мире, а особливо в области производства горячительных напитков, что убедительно доказал ещё Михаил Васильевич Ломоносов. Короче, если взять этот коньячный спирт и дубовые опилки, то трёхзвёздочный коньяк можно получить за три месяца, а не за три года. И получится такой вот «молодой коньяк» или по-научному выражаясь — Буазаж. То бишь, коньячный спирт, разбавленный водно-спиртовым раствором дубовой стружки с целью придания напитку более тёмного оттенка и «старого» вкуса.

Вот такой, мать его, буазаж и отгружали на ликёро-водочный завод, где трудился старший брат Вазген. Правда, в процессе отгрузки и транспортировки умопомрачительно пахнущая жидкость по документам превращалась во вполне себе натуральный коньячный дистиллят, выдержанный в дубовых бочках в течение трёх, а то и пяти лет. Ну а дальше, как говорится, дело техники, карамель, сахар, вода и, вуаля, многозвёздный напиток поступает на прилавки магазинов.

Сырьё на ликёрку шло цистернами и если прицепить к составу ещё одну цистерну, для нужд Арсена и Аркаши, то большого вреда никому не будет. А будет очень даже большая польза. А на вкус этот «молодой коньяк» или буазаж, был очень даже ничего. Потому как не хрен портить продукт всякими добавками, ни к чему народу всякие там карамель, да сахар. Да и дистиллированная вода, это лишнее, шестьдесят градусов для напитка со вкусом коньяка даже лучше. По крайней мере, для простого народа. Не баре, чай. Тем более, когда на дворе перестройка и сухой закон.

Ставку жульманы делали на сеть магазинов Потребкооперации, планируя взять в долю Арнольда. А вот промежуточное хранение сырья и его розлив собирались организовать на территории участка Николая, и тот понимал, что это не только не его уровень, но даже не уровень ГлавБуха, тут нужна была крыша помощнее. И Аркаша разработал целую стратегию строительства такой крыши. Именно реализацией первого этапа этого хитрого плана и занимался сейчас участковый.

Поэтому Николай решительно поднял руку и заявил:

— У меня, есть предложение!

— Ну, давай! — обрадовался подполковник.

— Так говорят, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Разрешите товарищ подполковник на минутку выйти, для организации наглядной демонстрации предложения.

— Разрешаю, — подыграл Главбух.

И Николай пулей метнулся в дежурку, где под бдительным надзором дежурного по РОВД оставил матерчатую сумку с упрятанной в ней пятилитровой пластиковой канистрой.

Вернувшись, он под недоумёнными взглядами соратников прошествовал к столу начальника и, вынув из сумки канистру, осторожно водрузил её на край стола хозяина кабинета.

— Это что? — поинтересовался подполковник.

Николай молча открутил крышку с горловины и по кабинету распространился дивный запах, который ни с чем не перепутаешь.

Чуткие ноздри начальника затрепетали, ощутив знакомый аромат.

— Коньяк? — недоверчиво озвучил догадку начальник.

В его представлении запах родного напитка никак не вязался с пятилитровой ёмкостью. Это ж скокож бутылок?

— Так точно, товарищ подполковник. Армянский. Домашний.

— Что значит домашний? Самопальный, что ли? — влез въедливый заместитель, майор Мансуров. — Не траванёмся.

— Коньяк самый настоящий, который армяне для себя делают, без всяких там добавок вроде сахара и карамели, которые потом на заводе добавляют. Чистый виноградный спирт, выдержанный в дубовых бочках и градус здесь покрепче, около 60 градусов. Самый настоящий натурпродукт.

— Ну больше градусов, не меньше, — хохотнул подполковник. — Ну-ка Казбек, сделай три стакана, проверим, что тут молодой притащил. Да, дверь закройте, — прикрикнул он на подчинённых, увлечённо наблюдавшим за событиями. — Сухой закон как-никак на дворе. Ещё подумают, что мы тут собираемся водку пьянствовать.

Заместитель отлично ориентировался в кабинете начальника, было видно, что выпивали они здесь не раз и не два. Майор живо выставил стаканы на стол и кивнул участковому:

— Наливай.

Николай осторожно нацедил в стаканы грамм по сто янтарного напитка.

— Пей! — кивнул подполковник Николаю.

Тот осторожно, но решительно поднёс стакан ко рту и недрогнувшей рукой опрокинул сосуд в рот. Крепковат, кончено, зараза, но Николаю и чистый спирт пить приходилось, так что особо даже и не поморщился. Тем более что вкус у напитка был отменный. Действительно, натуральный продукт, неразбавленный. По крайней мере, не хуже магазинного. После чего закусил четвертинкой яблока, которое уже успел порезать привычный Казбек.

После Николая свои стаканы опрокинули и майор с подполковником. ГлавБух сначала замер, потом крякнул и с удовлетворением выдохнул.

— Слышь, Казбек. А и вправду коньяк. Даже лучше многих магазинных. А что градусов поболее, так это даже хорошо. Я тебе так скажу, что некоторые дорогие коньяки с выдержкой более десяти лет, тоже градусов под шестьдесят, — и уже обращаясь к Николаю: — Хорошая штука, Коля. Это я тебе как специалист говорю. Сколько такая канистра стоит?

— Так это для праздника от нашего Опорного пункта бесплатно. Для общества старался.

Было видно, что все присутствующие быстро в уме прикидывали стоимость коньяка. Магазинная поллитровая бутылка трёхзвёздочного коньяка после начала антиалкогольной компании к концу года стоила уже не меньше десяти рублей, а то и все пятнадцать. Считай литр, не меньше двадцатки. В канистре пять литров. Как минимум на сто рублей потянет. Хороший подгон к праздничному столу.

— Это ты хорошо, это ты молодец, — похвалил Мансуров. — А вот если за бабки брать, то сколько выйдет.

— Для своих, канистра по двадцать пять рублей, — озвучил Николай, согласованную с Петей-Аркашей цену

Все заволновались.

— А ещё достать сможешь? Не бесплатно само собой, — озвучил майор всех волнующий вопрос.

— Да, без проблем! — отрапортовал, почувствовавший живительное действие крепкого напитка участковый, и оттого вещавший бодро и твёрдо.

— Это хорошо, — задумчиво протянул ГлавБух, что-то прикидывая про себя. — Так, товарищи офицеры, все свободны. А ты Николай задержись, — добавил он в стиле группенфюрера Мюллера из ставшего классикой фильма.

Подполковник дождался, пока все вышли из кабинета, причём выйти пришлось даже заму, который уходить явно не хотел и проявлял недюжинный интерес к коньячному вопросу. Но начальник был неумолим и Казбек был вынужден присоединиться к остальным сотрудникам Отдела.