Гардемарин (СИ) - Панченко Андрей Алексеевич

Алан и его бойцы через мгновение уже были на вражеской палубе вырезая канониров носовых орудий. Защитники ещё только собирались для отражения нападения и надстройку на баке мы захватили довольно легко.

— Пора помахать саблей Ван! — толку от меня и лейтенанта на шканцах сейчас никакого, а у нас каждый боец на счету. Наша судьба решится в ближайшее время и произойдёт это на палубе галеаса, а значит нам пора туда — пойдём старый, нашим бойцам нужна помощь!

На «Шторме» не осталось никого, кроме тяжелораненых. Моряки моего шлюпа, вооруженные абордажными саблями и пистолетами, перебирались на борт галеаса, где уже вовсю шел рукопашный бой. Крики, ругань, проклятия и вопли боли на разных языках разносились над когда-то мирной лагуной. Два экипажа сошлись в схватке не на жизнь, а на смерть. Переступая через погибших мы с Ваном спешили на помощь своим бойцам. С удивлением, среди шума схватки я расслышал как кто-то отчаянно матерится на русском языке, посылая марокканцев в далёкие дали. Что за херня⁈ Русские на корабле мавров⁈ Мне вдруг вспомнилось, как несколько месяцев назад, при посещении этого галеаса, Дайон говорил мне что-то про то, что якобы слышал с палубы гребцов русскую речь, но тогда я не придал этому значения, и вот теперь я сам отчётливо слышал слова, понять и произнести которые может только истинный русак!

— Держись православные! — возбужденно заорал я во всё горло — Если можете, поднажмите, их больше чем нас! Херач басурман!

— Полундра! Мочи пидо…! — я вздрогнул от крика. Не может быть! Этот боевой клич моряков русского флота ещё не существует в этом времени! Да и кричит обладатель голоса на современном мне языке! Он сейчас на гребной палубе, где голыми руками бьются гребцы! Да его же нахер там убьют сейчас! Это точно кто-то с погибшего в ядерном взрыве «Шторма»!

— Полундра! — отчаянно заорал я, бросаясь в самую гущу схватки. Я забыл про инстинкт самосохранения, в голове билась только одна мысль. Надо успеть!

Уроки Филиппа не прошли даром. Разрядив оба своих пистолета в противников, схватившихся с моими матросами, я выхватил правой рукой саблю и перехватил один из пистолетов левой рукой за ствол. Подлые удары исподтишка это моя фишечка! Витя Жохов в этом хорош! Я резал и колол, прикрываясь рангоутом и телами рвущих друг друга на части моряков, стараясь нанести раны как можно большему количеству вражеских бойцов. Добить их смогут без меня, главное вывести противников из строя хотя бы не несколько секунд. Укол в кисть, сжимающий багор, удар набалдашником пистолета по колену, пинок по яйца, и снова по кругу!

И всё же нас теснили назад. Али смог восстановить порядок среди своих бойцов и справится с пожаром. Я видел его, он стоял позади своих мавров и отдавал приказания, не вступая в рукопашную схватку. Мы бились отчаянно, но шаг за шагом снова отдавали противнику отвоёванное в начале боя пространство главной палубы. По моему приказу все пистолеты мои матросы после выстрелов бросали назад, себе за спину, где несколько раненых моряков, которые уже не могли стоять на ногах, заряжали их и снова передавали нам. Но даже это нас не спасало. Шум на палубе гребцов тоже затихал, марокканцы додавливали последних бунтовщиков.

— Нам конец Виктор! — Ван с залитым кровью лицом орудовал багром и тяжело дышал. Голландец был ранен уже неоднократно, но пока держался.

— Ну значит конец! — огрызнулся я и заорал во весь голос — мы же не собираемся жить вечно⁈ Вперёд мужики!

Когда я уже отчаялся, мавры дрогнули. Залп из пистолетов и мушкетов раздался со стороны кормы. Улучив секунду, я оторвал взгляд от своего очередного противника и глянул на кормовую надстройку. Мои глаза округлились от удивления, а потом я радостно выматерился. На полуюте, стояла короткая шеренга европейцев, и среди них я узнал Дайона. Они давали залп за залпом из мушкетов, груда которых лежала у их ног. Береговая группа защитников форта пришла к нам на помощь! У них был вельбот, и очевидно они отправились к нам на подмогу, как только корабли сцепились в абордаже! Но это были ещё не все сюрпризы. Вдруг над фальшбортом появилась голова и тело дикаря, одетого в парусиновую рубаху и сжимающего в руках стальной тесак, а потом один за другим на палубу хлынули абсолютно голые и черные аж до синевы мужики, сжимающие в руках копья. Мои бывшие невольники пришли на помощь, своему бывшему хозяину!

Мавров задавили числом. Уже через двадцать минут в живых из команды галеаса ни осталось никого. Жалкая кучка моих выживших моряков стояла и смотрела, как негры добивают раненых мавров. Погибла две трети экипажа! Нам дорого далась победа. Среди выживших я с удивлением увидел обоих шотландцев, которые управляли брандерами. Роджер уже суетился возле раненых, а Марк ему помогал. Ко мне подошёл Дайон и сообщил, что участвовавшие в атаке негры, это те самые, которых мы освободили в деревне. Не довели они своих пленников дальше пальмовой рощи, перерезав всех до одного! Услышав шум боя, бывшие невольники из любопытства потянулись к форту, где и встретили моего офицера, а уж тот уговорил их помочь, пообещав стальные топоры и даже мушкеты в качестве вознаграждения. Нечего сказать, удачно получилось! Я от переизбытка чувств аж обнял старого канонира. Ведь он мог остаться в относительной безопасности, но нашёл и привёл подмогу! Приказав Алану и Вану заняться кораблями, я поспешил на палубу гребцов.

Жуткое зрелище предстало передо мной, как только я спустился по залитому кровью трапу. Палуба была завалена телами! В основном люди погибли прямо на своём рабочем месте, зарубленные саблями. Вперемежку лежали белые и черные невольники, среди которых попадались бойцы Али. В самом дальнем конце палубы, возле кормы, к борту прижались семеро выживших.Они стояли, держа в руках обломки вёсел и сабли, отобранные у нападавших, и были готовы продолжить бой.

— Ша мужики! Всё закончилось, считай вы свободны! — на русском заговорил я — дорезали басурман, можете выходить на палубу!

— Русский чтоль? — неверюще спросил один из бывших гребцов, опуская саблю, на его глазах навернулись слёзы — Слава тебе господи! Услышал наши молитвы!

Я напрягся, этот бородачь говорил, как сволота Иван, который сдал меня губернатору. Это точно не современный мне русский!

— Услышал, услышал. Ты мне лучше скажи, кто тут «Полундра» кричал? — нетерпеливо прервал я бывшего пленника.

— Гришка то был! Так же чудно балакал, как и ты боярин — из-за спины бородача вышел молодой парень — ох шабутной был, бедовый! Это он бунт начал, а мы поддержали, всё одно бы сгнили тут, на корабле у Али гребцы больше годины не живут. Его в море подобрали, да сразу на вёсла. Лаялся шибко на басурман, а его кнутом! Бьют его, а он ещё больше их поносит! Такое говорил, срамота! Но силён был, не отнять! Какими-то «зеками» нас называл, а надсмотрщика «вертухаем». Не унывал, всё время зубоскалил. Если бы не Гришка, мы бы и не решились никогда, наверное. Царствия ему небесного!

— Где он⁈ — заорал я приходя в бешенство, поняв, что про моего друга говорят в прошедшем времени, как о погибшем. Гришка был тут! Мой лучший друг, с которым мы прошли огонь и воду, с которым ходили в десанты и с которым приняли последний бой.

— Так срубили его. Не мудрено, считай голыми руками бились — спокойно ответил бородач, размашисто перекрестившись, и ткнул пальцем в одно из тел — вона он, лежит!

Я бросился к другу. Не похож! Это не Гришка! Я облегчено выдохнул, но тут же тоска сжала моё сердце. А ты сам то на себя прежнего похож⁈ Ты подросток, в голове которого сидит адмирал! И мой друг скорее всего тоже сменил тело!

— Гриша! Просыпайся сука! Я тебе приказываю! — я тряс залитое кровью тело причитая в истерике — Это я, Витька Жохов! Очнись мудак! Я пришёл за тобой!

Лежащий на моих руках человек не отвечал. В полутьме гребной палубы я стоял на коленях в лужи свежей крови и выл как волк. Прости друг, я не успел! Ты прожил свою новую жизнь прикованным к веслу рабом, но умер как настоящий морской пехотинец, с оружием в руках. Только благодаря тебе мы победили! Али мёртв, и ему уже не отомстить, но султан Марокко жив, и Али был его слугой, а значит он узнает, что такое месть Жохова!